Он был уже у крыльца, когда за спиной, совсем рядом, раздался звук сирены. И тут из дверей появился отец, а к дому подрулила патрульная машина. Отец, хмурясь, открывал входную дверь. Ларри повалился на него, обхватил руками, не в силах вздохнуть. В кожу впивались тысячи горячих иголок – это легкие не справлялись с внезапно возросшими потребностями мышц. Отец изумленно замер:
– Что за черт, Ларри?
– Па-па, – запинаясь, повторил Ларри. – Там… На кладбище… Люди… нет, что-то непонятное. Ползли… Гнались за мной…
– Что?!
Тут по дорожке к ним приблизился коп. Высокий голубоглазый белый парень лениво и слегка небрежно вытаскивал свой блокнот. Табличка с именем у него на груди сообщала: Дж. Уортон, ДПК.
– Добрый вечер. Вызов насчет людей, бегающих по парку. Вандализм или что?
– Вы видели их? – сдавленным голосом спросил Ларри, не сводя глаз с улицы за плечом полицейского. Там никого не было, кроме миссис Солвиц, которая в ночной рубашке выглядывала из дверей своего дома и пыталась понять, в чем дело.
На крыше полицейской машины вспыхивала мигалка, но сирена молчала.
– Я видел тебя. На кладбище. Понял, что я видел?
– Ну… Там… Кто-то… что-то… Они гнались за мной. Сбиваясь и заикаясь, Ларри выпалил свою версию того, что видел на кладбище. И сам чувствовал, что пытается изобразить все более правдоподобно, чем помнил, боится, как бы коп не решил, что он врет. А коп и отец обменялись взглядами. Особенно когда дело дошло до обнаженной девицы. Коп смотрел скептически, но с веселым недоверием. Отец – смущенно и раздраженно.
– Значит, говоришь, все так и было? – спросил полицейский.
– Да-да. Так и было. Можете пойти и сами посмотреть на ту дыру в земле.
– Пойду и посмотрю. Но, знаешь ли, на этой неделе на кладбище проводили работы – перемещали какие-то памятники. Могла остаться яма.
Тут отец повернулся к Ларри так резко, что тот едва не подпрыгнул:
– Сын! Где собака?
Ларри моргнул. Посмотрел на оборванный поводок, все еще намертво зажатый у него в кулаке.
– Собака? Он отвязался. О нет! Нет! Господи! Бадди!
Полицейский сочувственно покачал головой.
– Вы когда-нибудь обыскивали комнату сына, сэр? Должен вам сказать, что у нас в городе очень большая проблема с наркоманией среди подростков.
Отец хмыкнул.
– Это не к нам. Ха! У Ларри, конечно, есть слабости, но от картофельных чипсов галлюцинаций не бывает. Ну, я посмотрю, конечно, но… Скорее я поверю, что там действительно что-то произошло, офицер Уортон. Пойду и посмотрю.
В этот миг Ларри ощутил острый приступ любви к своему отцу – чувство, которого не испытывал уже лет десять или вроде того. Да, старик у него что надо.
Уортон с сомнением покачал головой.
– Не думаю, сэр, что вам следует после наступления темноты без специального разрешения ходить на кладбище. Особенно если учесть, что там проводились земляные работы. Вы можете упасть в яму. Но вот что я вам скажу: я послежу за вами. Мы проедем мимо и посмотрим, что к чему, а позже я вернусь. А пока… Почему бы вам не проехаться со мной в участок составить рапорт? А мальчик – думаю, за ним надо присмотреть. В больнице дежурит врач, психиатрическая помощь.
Ларри пришел в бешенство, но смог только, задыхаясь, проговорить:
– О Господи, я же только… Я не… Господи, я же говорю…
Офицеру Уортону пришлось потратить немало времени, но все же он уговорил отца Ларри. Они сели в патрульную машину – тут Ларри ощутил себя значительной персоной, хотя он и понимал, что это глупое чувство, если учесть, что коп считает его обдолбанным или вообще психом – и двинулись в сторону кладбища. Никого не увидели. Даже собаки. Машина остановилась у центрального входа, они несколько раз позвали Бадди. Никакого ответа.
– Я найду его позже, – пробурчал отец. И они поехали в больницу. Уортон вошел вместе с Ларри, тихонько поговорил с какими-то сестрами, подписал какие-то бумаги. Ларри сидел один в приемном покое «Скорой помощи» и смотрел по телевизору программу для полуночников. Потом он рассказывал свою историю дамочке-психиатру, с которой у копа, похоже, был роман или что-то в этом роде – во всяком случае, она кивнула, когда Ларри сообщил ей фамилию копа. Врачиха решила, что пока ему надо принять что-то успокоительное. Возможно, у него был какой-то эпилептический припадок. Попозже можно будет назначить что-нибудь другое. Ларри чувствовал, что с ним обращаются как с настоящим психом. Все вели себя так, словно его чувства во всей этой истории не имели никакого значения и смысла.
Пока Ларри был в больнице, отец поехал с полицейским, чтобы сделать заявление. Ларри никак не мог понять, зачем это нужно. Отец ведь ничего не видел. Только он, Ларри. Обычно они просто записывают показания к себе в блокнот.
Ну да ладно, – решил Ларри, – надо ведь кому-то доверять. В конце концов, копам-то можно доверять? Пуделя они так и не нашли.
– Почему она едет на поезде? – спросил Кол, всматриваясь в негустой туман, скрывающий рельсы. Уже можно было различить прожектор приближающегося поезда и серый металлический блеск локомотива.
