Лэси все следила за почтальоном, а он шел от дома к дому.
– Я ездила по окрестностям два дня, хотела убедиться. В некоторых районах это бывает, в других – нет, но чаще всего в северном конце. Но процесс распространяется, переходит с одного квартала на другие.
Берту становилось жарко. Снаружи завывал ветер, но окна машины были закрыты. Солнце висело почти над горизонтом, лучи его били прямо машине в лоб. Он опустил стекло и сказал:
– А теперь ты заставишь меня осмотреть такой пакет.
Лэси прочистила горло.
– Ну… Странно, что ты это сказал. Сама я украла шесть штук там, где людей не было дома.
Берт взглянул на нее и невольно рассмеялся.
– Ты воруешь почту Соединенных Штатов? Это, можно сказать, федеральное преступление, Лэси.
Она копалась в своей объемистой сумке.
– Может, и так. Только я не думаю, что это почта Соединенных Штатов. Вот смотри, Берт.
Она сунула ему три абсолютно одинаковых толстых пакета из коричневой бумаги. На каждом была марка и никакого обратного адреса, хотя закон теперь требовал, чтобы его указывали. Каждый пакет предназначался кому-нибудь на Кэндл-стрит: 333, 444, 555 и так далее.
– Никакой Кэндл-стрит нет, – сказала Лэси. – Я проверила. А номера домам не соответствуют. А посмотри на имена адресатов: Гэйбл, Эйбл, Сейбл, – и так далее. А номера домов…
– Глупость какая-то. Бутафория.
– Вот именно. Камуфляж. И даже не очень хороший. Но ему и не надо быть хорошим.
Берт разорвал обертку одного из пакетов. Внутри оказался небольшой механизм размером с каштан: компьютерный чип, соединенный с серебристым устройством в виде полусферы. Идентифицировать его Берт не смог. Он открыл следующий пакет. То же самое. Ни письма, ни записки.
– И как ты думаешь, что это такое? – спросил он.
– Понятия, черт возьми, не имею, Берт. Но посмотри-ка поближе. На нем нет ни клейма производителя, ни номера. Да и выглядит эта штука так, как будто ее изготовили вручную, правда?
– Вроде да. Господи! Думаешь, это маленькая бомба? – Он едва удержался от того, чтобы не вышвырнуть прибор из окна машины, но она сказала:
– Я возила одну такую штуку на пляж, пробовала взорвать. Швыряла в нее камнями, потом бросила парочку в костер. Ничего.
– Что? Лэси! Господи Боже мой! Да тебе могло оторвать голову!
– Ну знаешь… Я была практически уверена, что это не бомба. К тому же я отошла подальше.
– Послушай, давай сделаем простую вещь. Поедем и спросим почтового инспектора.
Лэси вздохнула:
– Да, знаешь, я уже пробовала. Поехала на почту, попросила, чтобы вызвали почтового инспектора. На меня там как-то странно посмотрели и отослали в кабинет к инспектору. Инспектор оказался абсолютно нормальным человеком, и вел он себя абсолютно нормально. – Лэси посмотрела на Берта серьезным взглядом. – И глядя на него, я испытала ужас… такой ужас, как никогда раньше. Как будто что-то внутри меня предупреждало: Ничего не говори ему об этом деле! И я не сказала. Сказала, что ошиблась, и ушла. – Она помолчала, следуя взглядом за кружащимся на капоте листом, потом спросила: – Ты считаешь, что я…
Берт посмотрел на конверт, на почтальона, на маленький механизм у себя на ладони.
– Нет, я не думаю, что ты… что ты все это придумала или тебе почудилось. Но я могу и сам обратиться к инспектору.
– Кстати, знаешь, – вдруг сменила тему Лэси, – в этом городе в последнее время необычно большое число людей обращается за психиатрической помощью. Они считают, что им что-то чудится. В последнюю неделю или две. Я в библиотеке случайно разговорилась с врачом. Спрашивала его про то, что видела Адэр – она мне рассказывала.
– Подожди-ка. Врач в библиотеке? Откуда ты знаешь, что он врач?
Лэси смутилась.
– Ну, он вроде как мной заинтересовался, а потом эта тема выплыла в разговоре.
– Я так и думал. И у вас получился прекрасный долгий разговор?
Берт поддразнивал Лэси, ну почти… Она бросила на него взгляд оскорбленной невинности.
– Ты не хочешь, чтобы я вела долгие разговоры с мужчинами, которые пытаются за мной ухаживать? Почему бы и нет, Берт?
– О, Господи. Ладно, продолжай.
– О'кей. Он рассказал, что врачей во всем городе просто одолевают люди, которым кажется, что они страдают от паранойи. Я сказала, что схожу в больницу и там спрошу, но он посоветовал этого не делать. И не захотел объяснить почему. Сказал, что сам начинает не доверять тамошним работникам. А потом он по- настоящему смутился и сказал: «Послушать меня, так у меня самого паранойя».
Берт наблюдал за почтальоном, тот снова вышел на улицу, уже ближе к его машине. Зашел еще в один дом, оказался еще ближе.
– Я бы пошел… и спросил его самого. Он-то должен знать. Я бы…
