В южной лазури лишь чайки да мы.Ветер, наш юнга, путает снасти,Волны как кони встают на дыбы.О, мы восторгу не знали предела, —Сколько надежд было с нами тогда!Помнишь, однажды, как вдруг потемнелоНебо; как стала зловещей вода?Помнишь, как ветер нас предал, как шквалыПервый сменили в ночи ураган?..В гиблых широтах циклон одичалыйГневно прибил нас к иным берегам.Друг! Наша молодость — там, в океане.Нежной жемчужиной стала она.И никогда, ни одним из желанийНам не достать ее с мертвого дна.
«Многое — погибло безвозвратно…»
Многое — погибло безвозвратно.Многие — исчезли без следа.Многим — не найти пути обратно.Многих не дозваться — никогда.Многого — ничем нельзя поправить.Многому — вовек уже не быть.С многими — легко простилась памятьИ о многом — лучше позабыть.
Д. Р. (Displaced Persons)
Без нашей воли, ненароком,Рожденные под гул войны,Две буквы стали нашим роком,Их воплощеньем — стали мы.И вот, бездомные изгои,Затравленные беглецы,Мы продолжаем бег… Без бояГонимые во все концы.Не бред ли это — дикий, страшный?Сквозь пытки лет и лагерейК чужим горнилам, стройкам, пашнямБежать… от родины своей!Бежать. Иного нет исхода.Бежать, — пока там длится ночь.Мы выбрали тебя, свобода,В надежде страждущим помочь.И так же просто и сурово,Как эти молвились слова,Два новых крепнут в мире слова, —Раскрылась новая глава.
«Как страшно, когда ты однажды…»
Как страшно, когда ты однажды,Сквозь тела трусливую дрожь,Ни голода больше, ни жаждыВ иссякшей душе не найдешь.Когда ты припомнить захочешьИ крикнешь в призывной мольбе,А памяти своды — из ночиМолчаньем ответят тебе.И даже руки не найдется,