Как и в эпоху александрийского синкретизма, Гермес Трижды Величайший отождествлялся с богом Луны Тотом, изобретателем письменности, покровителем магии, судьей умерших, стражем ворот подземного мира, священным числом которого считалось число три, а священным металлом – серебро. Тот-Гермес, изображавшийся в виде белой обезьяны, ибиса или человека с головой ибиса, на протяжении следующих полутора веков занял главенствующее положение в пантеоне древних мудрецов, оракулов и религиозных пророков. Его влияние даже превосходило влияние Христа, хотя открыто об этом никогда не говорилось. В вопросах веры все по-прежнему хранили номинальную верность Иисусу. Однако именно к Гермесу маги, государи, монархи, военачальники и даже духовенство той эпохи стали обращаться за практической помощью – от организации личной жизни до планирования политических интриг и военных кампаний. Таким образом, Гермес превратился в активное средство, с помощью которого можно было создавать события. Другими словами, через приписываемое ему учение он стал средством практического применения магии.
Магию, которую описали и прославили Фичино и его последователи, обычно называют «талисманной магией». Она существенно отличается от примитивного колдовства прошлых эпох. Талисманная магия расширила довольно узкие границы средневековой магии – оккультную месть личным врагам, лечение бесплодия, импотенции или облысения. Эти сферы применения магии сохранились, но теперь они были включены в космическую по своим масштабам и глубине структуру, в которой нашлось место для амбиций и желаний, далеко выходящих за рамки личных. В магии Фичино можно было опираться на космические силы, космические принципы, космическую энергию. Чтобы задействовать энергию Солнца, к примеру, нужно было надеть мантию золотистого цвета – цвета Солнца – и исполнить определенный обряд перед алтарем, украшенным изображением светила. Одновременно нужно было зажечь благовония, сделанные из посвященных солнцу растений, и петь орфический гимн Солнцу.
«Услышь меня, благословенное, чьи глаза видят все… В твоей власти золотая лира и гармония космических сфер; ты управляешь благородными делами и сменой времен года. Владыка мира в облике жаркого сияющего круга… твои лучи дают свет и плоды… око справедливости и свет жизни… Услышь мои слова и открой радость жизни посвященным»[114].
Фичино считал, что это не просто «хвалебный гимн» или художественный образ. Это магическое заклинание, предназначенное для того, чтобы Солнце в буквальном смысле «вселилось» в свое талисманное изображение – а через это талисманное изображение в просителя, наполняя его трансцендентной силой. Талисманный образ – так сказать, магнит, который притягивает к себе силу Солнца, – часто принимал форму произведений искусства. Поэмы, музыкальные произведения, маски, картины, скульптуры – все это могло играть роль талисмана, или проводника талисманной магии. Вскоре в соответствии с герметическими принципами архитектуры эту роль начали играть здания. За ними последовали сады и парки.
Фичино много писал о приемах, которые при помощи принципов герметической аналогии позволяют привлекать силу планет и концентрировать ее для использования в личных целях: «Если вы хотите, чтобы ваши тело и душа получили энергию от Солнца, узнайте, какие металлы и камни, а также растения и животные связаны с Солнцем»[115]. Чтобы привлечь к себе энергию Солнца, «носите солнечную одежду… живите в солнечных местах, смотрите на Солнце, слушайте Солнце, вдыхайте Солнце, представляйте себе Солнце, думайте о Солнце и даже желайте Солнца»[116].
С помощью амулетов и талисманов, а еще в большей степени мазей и эликсиров Фичино стремился открыть нечто подобное духовному увеличительному стеклу, которое могло бы фокусировать энергию Солнца и концентрировать ее до такой интенсивности, которой не существует в природе. Теоретически такая интенсивность должна была подчеркивать, освещать, исцелять, обогревать, а в определенных обстоятельствах и испепелять. Влияние Солнца было наиболее явным и заметным, но ни в коем случае не единственным. Можно было создать амулеты, талисманы, мази и эликсиры для привлечения любой другой планеты или звезды. Так, например, меланхолия считалась следствием влияния Сатурна. Поскольку Сатурн также управлял долгими часами обучения, необходимыми для философа, ученые мужи считались склонными к меланхолии. Для нейтрализации этой тенденции следовало воспользоваться противоположным влиянием Юпитера. При помощи таких приемов, заявлял Фичино, «можно избежать злонамеренности судьбы»[117]. Другими словами, человек не должен оставаться пассивной и беспомощной жертвой обстоятельств – или в данном случае гороскопа. Он способен взять судьбу в свои руки и изменять ее по своему желанию. В соответствии с традициями мистических учений человек может пережить символические смерть и возрождение, после чего он обретает новую личность, что нередко сопровождается принятием нового имени. Если такой ритуал проводится в подходящий с астрологической точки зрения момент, то он может – по крайней мере, теоретически – исправить предполагаемые недостатки гороскопа человека.
7. Распространение герметической мудрости
После перевода «Герметики», сделанного Фичино в 1463 году, начало окончательно оформляться, приобретать определенное направление и силу явление, которое впоследствии получило название Возрождения. Этот мощный импульс, вне всякого сомнения, был усилен техническими достижениями, среди которых не последнее место занимает изобретение книгопечатания. В 1455 году вышла в свет Библия Гуттенберга, первая книга, отпечатанная при помощи наборного шрифта. В 1476 году Уильям Кэкстон привез первый печатный станок с наборным шрифтом в Англию. К этому времени первоначально примитивный процесс стал более сложным и совершенным.
Центрами книгопечатания в Европе пятнадцатого века стали Венеция, где первый станок появился в 1469 году, и Париж, где производство книг началось чуть позже. К концу пятнадцатого столетия в Венеции работали более 150 печатных станков, выпуская более 4000 наименований книг; в Париже издавались еще 2000 наименований. Издание книг в других городах не отличалось таким масштабом, но общий объем книгопечатной продукции был огромен. По некоторым оценкам, к 1503 году в Европе было издано около восьми миллионов экземпляров книг. Печатные станки стали приносить хорошую прибыль, предвосхищая появление сегодняшних медиамагнатов и способствуя появлению на континенте нового имущего класса. В 1483 году печать перевода трудов Платона, сделанного рукой Фичино, обходилась в три раза дороже, чем заказ рукописной копии. Но рукописный экземпляр оставался единственным, тогда как печатное издание выпускало в обращение 1000 копий книги.
Доступность книг обеспечила возможность такого широкого распространения идей, о котором в недавнем прошлом нельзя было даже мечтать. Растущее число книг послужило мощным стимулом для распространения грамотности. Знать и монархи, которые раньше выступали за сохранение образования в руках церкви, теперь стали требовать его для себя. Такая же тенденция была характерна для растущего среднего класса бюргеров, торговцев и предпринимателей. По словам Фрэнсис Йейтс, книгопечатание «было одним из тех изобретений, которые обеспечили в дальнейшем удивительно быстрое развитие всей европейской культуры»[118]. Это развитие не могла сдержать и присвоенная себе церковью функция цензуры. «Итальянское Возрождение укрепилось благодаря культуре книгопечатания»[119].
Изобретение печатного станка привело к необыкновенному расцвету руководимой Фичино флорентийской Академии. В немалой степени этому расцвету способствовало и полное энтузиазма покровительство Медичи, сначала Козимо, а затем Лоренцо Великолепного. Академия служила не только ученым, философам и богословам, но также духовенству, дипломатам, врачам, юристам, богатым банкирам,
