Печалей. Он в свою очередь сбросил Юг, который взял Мартинес в дополнение к Востоку и Верху, бывшим у него на руках. Вместе они давали три из Шести Кардинальных Направлений. На следующей сдаче Мартинесу сдали Запад, и теперь до шести ему не хватало только Севера и Низа. Мукержи объявил Четыре Ночных Ветра, удвоил, оставил сданную ему карту, удвоил, сбросил Двух Предков и все равно удвоил. Терца и лорд Па вышли из игры на втором удвоении, открыв явно слабые карты.
Мартинес взглянул на счетчик ставок, и во рту у него пересохло. Он получал от отца щедрое содержание, но продолжать игру означало бы серьезно испытывать отцовскую щедрость.
Отвлекшись на подсчет ставок, он опоздал на полсекунды, когда выходившая из игры Марселла сбросила свою последнюю карту: Низ.
— Беру, — объявил Мукержи.
Конечно, Мукержи взял карту, только чтобы не отдавать ему. Мартинес, у которого уже висело на языке то же слово, вынужден был отдать карту, которой ему недоставало, чтобы закончить комбинацию.
— Удваиваю. — Глаза Мукержи сверкали.
Мартинес взглянул на свой расклад, просмотрел брошенные и отданные при торговле карты. Не видно ни одного из двух Северов и второго Низа тоже нет. Он снова изучил собственные карты. Кроме Направлений у него на руках Три и Четыре Корабля, Солнечный Сад и Стальной Путь. Если он получит Пять Кораблей, у него соберется Малая Флотилия. Флотилия плюс Кардинальные Направления равны Миграции.
Он снова просмотрел открытые карты и увидел, что по одному из Двух и Пяти Кораблей уже сброшены, — что означало, что вторые Пять Кораблей еще в тасовочной машине.
Или на руках у лорда Мукержи.
Мартинес решил рискнуть.
Он молча сдал себе следующую карту. Это оказались Четыре Корабля, и он их сбросил. Лорд Мукержи, едва взглянув, взял себе карту и тут же скинул ее.
Пять Кораблей. Мартинес принял карту, сбросил Стальной Путь, сдал себе следующую и сбросил.
Он вдруг осознал, что в комнате стало удивительно тихо. Роланд, стоявший среди зрителей, хмурился, а Кассильда, словно защищаясь, прикрыла ладонями выпуклый живот. Красные глаза лорда Па прикрыты мигательными перепонками. Марселла замерла в своем кресле, сжала кулачки так, что побелели костяшки. Терца, сидевшая справа от него, безмятежно улыбалась, скрывая свои мысли, но он видел напряженные морщинки в уголках ее глаз.
Лорд Мукержи получил и сбросил карту. Потом Мартинес сдал себе Угол и сбросил его.
— Беру! — торжествующе проговорил Мукержи.
Он выложил на стол полный Букет Печалей, добавил Угол к своей Точке и Координатам, составляющим Геометрию. С улыбкой, встопорщившей пушистые усы, подтолкнул в груду сброшенных карт второй Низ.
— Игра за мной, я полагаю, — сказал он.
— Принимаю, — сказал Мартинес.
Он перевернул карты, открыв неполную Миграцию, дополнил ее принятым Низом и сбросил Солнечный Сад. По комнате прошелестел дружный вздох.
Мартинес взглянул на Мукержи, у которого вдруг побелела кожа вокруг глаз.
— Предельный расклад, — сказал Мукержи.
Честность вынудила Мартинеса добавить:
— И на костях, как вы помните, выпало шесть, так что лимит удваивается. И я сдавал, так что удваивается еще раз.
Лорд Мукержи оглядел стол и медленно откинулся назад, обвиснув на спинке кресла, как флаг капитуляции.
— А какой был лимит? — услышал Мартинес чей-то вопрос.
И ответ:
— Десять тысяч.
— Чертовски интересно.
— Хорошо играете, — сказал лорд Мукержи. — Ручаюсь, вы нарочно отдали мне это Направление.
— Конечно, — солгал Мартинес.
Мукержи протянул ему руку:
— Вы должны дать мне возможность отыграться.
— Если хотите, нынче же вечером, — предложил Мартинес, протягивая свою. Взрыв рукоплесканий приветствовал их рукопожатие.
— Пойду покурю, — вставая, сказала Марселла.
Мартинес поднялся из-за стола. Голова у него кружилась, и колени были как студень. Терца тоже встала и взяла его под руку.
— Это было потрясающе, — шепнула она.
— Десять тысяч, удвоенные дважды, — выдохнул Мартинес. — За сорок можно купить в столице скромный дворец.
— У нас уже есть скромный дворец.
— Сегодня я вполне мог его потерять. — Он вытер испарину на лбу.
Роланд подхватил его под вторую руку.
— Точный расчет, — похвалил он.
— Спасибо.
— Но тебе еще и повезло.
Мартинес покосился на брата.
— Я вообще везучий, — сказал он. Не будь у него удачи, он не стал бы флагман-капитаном, не достигнув и тридцати лет.
— Только не слишком полагайся на везение. — Роланд ехидно глянул на брата. — Ты случайно не решил заменить партиями тинго волнение боя?
— В бою проще. — Мартинес взглянул на брата. — Хотя нет, это не так.
— Знаю.
У Мартинеса мелькнула мысль:
— А не на наши ли деньги играл Мукержи?
— Хочешь сказать, на деньги «Чи Девелопмент Компани»? Нет. Он просто парадный президент — доступа к фондам у него нет. Он даже жалованья не получает.
Мартинес поднял бровь.
— О, — пояснил Роланд, — мы расплатились с ним акциями. Если «Чи Девелопмент Компани» преуспеет, он преуспеет вместе с ней.
— Как бы ему не пришлось продать часть акций после нынешнего вечера.
Роланд покачал головой:
— Он может позволить себе много таких вечеров.
— Хотела бы я знать сколько, — заметила Терца и погладила Мартинеса по плечу. — Мне надо укладывать Гарета. Ты в порядке?
— Неплохо бы выпить.
— Ни в коем случае, — предостерег Роланд. — Тебе сегодня еще играть.
Мартинес протяжно выдохнул:
— Пожалуй, верно.
Терца улыбнулась ему и пошла искать сына. Мартинес вместе с братом прошел в бар, заказал себе апельсинового соку и залил им лед в бокале.
Роланд заказал шампанского.
— Тебе не обязательно мучиться, — сказал ему Мартинес и, обернувшись, обнаружил рядом с собой Северина. — Разобрались, что где? — спросил он.
— Да. В бальном зале собирается оркестр. Пойду потанцую.
