лицо ожило. Велимир медленно поднял голову, посмотрел на разъяренного Данилова.
— Действуйте, — ровно произнес старик. Помедлил и добавил: — Но будьте аккуратны.
До командира спецназовцев дошло не сразу. Видимо, готовился к долгому спору, заранее заготавливал аргументы и копил злость. Но постепенно лицо майора прояснилось, в глазах сверкнула радость.
— Сделаем!
Данилов развернулся, бросился под тент. Схватил микрофон рации, отстучал на клавиатуре какую-то комбинацию.
Велимир проводил майора долгим взглядом, опять засмотрелся на небо. Рядом зашевелился домовой. Нахохлился будто воробей, яростно поскреб бороду. Остроконечные ушки нервно подрагивали, ловили разнообразные лесные звуки. В маленьких черных глазах застыла тоска.
— Что с ними произошло? — проворчал домовой с неприкрытой тревогой. — Не дай Родушко, беда какая.
— Не беспокойся! Саша выдюжит. Какая бы неприятность ни случилась, я верю, найдет способ обмануть смерть, — ответил волхв с печальной улыбкой. Выпрямил спину, добавил громче: — Будь добр, позови Вадима. Скажи, что и для богатыря нашлась работа.
— Сделаю, — поспешно кивнул домовой. Спрыгнул с бревна и серым меховым клубком юркнул к двери.
Велимир вновь тихо вздохнул, проводил Елистрата взглядом. Улыбка медленно потускнела и умерла, лицо исказила короткая судорога боли. На лбу выступила испарина, морщины углубились. И возможно, так упал свет… но на секунду создалось впечатление, что глаза волхва обратились желтыми пламенными щелями.
В ту ночь Олег долго не мог уснуть. Хотя сильно устал после работы, допоздна гулял с друзьями. Ведь бывают же моменты… Спать хочется неимоверно. Хочется одного — доползти до кровати и окунуться в благословенное забытье. Но едва голова касается подушки, сон как рукой снимает. Лежишь и смотришь на далекий сокрытый полутьмой потолок. Мешает буквально все. Матрац впивается в ребра, за окном чересчур громко кричат припозднившиеся гуляки. Мухи раздражают жужжанием, холодильник в прихожей — дребезжанием. Под одеялом жарко, откинешь — холодно. Нервы напоминают туго натянутые струны. Реагируют на любое отклонение от нормы, звенят, причиняют смутную боль.
Олег промучился около часа. Вертелся и крутился, упорно заставлял себя спать. Пробовал считать баранов, потом красивых студенток. Но рогатые разбегались, а девушки… Воспаленное воображение рисовало грудастую блондинку с томной поволокой в глазах. Миг, и светловолосую сменяла жаркая сочная брюнетка. Проводила влажным языком по губам, стонала… Какой к черту сон?..
В конце концов, Олег не выдержал. Разозлился, рывком сел на постели и включил бра. Долго моргал, привыкая к свету. Нащупал на тумбочке очки, кое-как напялил. Обул тапочки и пошлепал на кухню.
В темной прихожей столкнулся с чем-то большим и холодным, больно ушиб колено. Зашипел, стукнул со злости дребезжащее чудовище. Нащупал тумблеры, хлопнул рукой. Свет вспыхнул сразу на кухне, в туалете и ванной, прихожей.
Олег почесал затылок, мельком взглянул в зеркало. Там отразился мелкий тщедушный паренек. Грудь впалая, плечи узкие, шея как у цыпленка. Лицо бледное и помятое, с большущими мешками под глазами. Уши под девяносто градусов, подбородок узкий и безвольный. Очки и коротко подстриженные волосы придавали до омерзения интеллигентный вид. То ли ботаник в третьем поколении, то ли гоблин с перепоя. А говорят, женщины реагируют на одно сексуальное место мужчины — мозг. Брехня! Было б так, не мучили третий год эротические кошмары. Женщины тоже человеки и тоже любят красивые тела. Мозг, кстати, также… любят.
Унылые мысли проскользнули где-то на краю сознания. Олег равнодушно отвернулся, зашел в кухню. Минут пять потратил на борьбу со старой плитой и спичками. Наконец газ соизволил загореться. Чайник засвистел, выбросил длинную струю пара. Парень заварил чай. Взял кружку и вместе с ногами забрался на расшатанный табурет. Осторожно подул, отхлебнул и скривился. Без сахара плохо. Но да ладно, завтра благословенный день зарплаты. Правда, денег — курам на смех. Наверняка в правительстве считают, что ассистенты в университетах должны питаться святым духом и манной небесной. Впрочем, политикам тоже не сладко. На новенький «лексус» не хватает, дача на Кипре совсем обветшала.
После третьего глотка чай показался не таким противным. Олег пил медленно, боясь обжечься. Прислушивался к смутному гулу за окном, думал о совершенно незначимых вещах. Завтра опять собрание в деканате. Будут пилить за неуспеваемость студентов. Но пережить можно. И даже зарплату оставят такую же. Уборщица баба Люда и то больше получает… Потом надо выстоять длинную очередь в банкомат, снять кровные. И, наверное, стоит пригласить Ленку в кино. Хотя боязно, а вдруг откажется? Да вроде не должна. Дама не из высших кругов, к шампанскому и ананасам равнодушна. А на пиво с чипсами наскрести можно.
Олег задумчиво почесал щеку. Дернулся от боли, вылил горячий чай на ногу. Заругался, поставил кружку на стол и потянулся за тряпкой. Вытер мокрое пятно, пощупал лицо и глянул на пальцы. Черт! Снова выросли когти. Длинные и острые, очень крепкие. Ранка неглубокая, но завтра придется оправдываться перед коллегами. Опять осмеют и будут строить предположения: «Ай-ай-ай! Какая же дикая кошечка поранила нашего Олежека?..»
Парень поморщился, вновь сел на табурет и стал допивать остатки чая. Мысли завертелись вокруг обретенной силы.
Поначалу Олег сомневался в своем здравомыслии, подумывал о походе к психиатру. Но убедившись в реальности происходящего, смирился. Врожденная осторожность не позволила выказывать силу на людях. Парень пытался разобраться, читал книги об эзотерике, сверхъестественном. Но в каждой находил лишь сладкую кашицу для мозгов обывателей. Однажды решился сходить к колдунам и прочим экстрасенсам. Вычитал в газете несколько объявлений, отправился по указанным адресам. Но три «великих» гипнотизера вполне ожидаемо содрали приличные деньги и наплели о сглазах, порчах, «Венцах Безбрачия». Четвертый повел себя необычно. Отворил, несколько секунд всматривался в лицо Олега. Сильно побледнел и резко захлопнул дверь. На звонки и стук лишь отчаянно ругался и прогонял.
Странности сбивали Олега с толку. Парень понимал, что ступил в область запретного. Воображение рисовало картины тайных орденов, обществ и кланов. Навеянные кинематографом шаблоны манили запредельной жутью и возможной реальностью. Глубоко в душе Олег ожидал: вот-вот к нему явятся люди и расскажут. О чем? Тут фантазия разыгрывалась не на шутку. Мутации, магия, параллельные реальности, космические пришельцы… Мало ли чем живет скрытый мир? Олег почему-то знал, что так произойдет. Немного страшился и в то же время жаждал Звездного Часа. Серое существование надоело до тошноты. А заодно бедность, скука, мелкие бытовые проблемы и повальное невезение.
Чай остыл и стал совершенно безвкусным, словно настоянный на опилках. Олег отставил кружку. Поднял руку и щелкнул пальцами. Сухо затрещало, запахло свежестью. На ладони послушно возникла маленькая, с горошину размером, шаровая молния. Рассыпала злые синеватые искры, потянулась вширь дугами разрядов. Парень пару секунд разглядывал, погасил электричество. Соседи и так частенько сетовали на перебои с энергией. Раздражать и вызывать подозрения не стоило.
Олег тяжело вздохнул, поставил ноги на перекладину табурета и задумался. Спать перехотелось совершенно. Разум чист как слеза, усталость улетучилась. Вряд ли сейчас удастся забыться. Пойти погулять? Поздно. Почитать книгу или посидеть за компьютером? Просто не хочется. Парень оперся о стену, задрал голову к темному от пыли потолку и стал думать о превратностях судьбы. В душе скопилась тоска и грусть.
Квартира тонула в спокойствии. Даже свет казалось, немного притух, стал более мягким. Из ванной слышался редкий стук капель. Часы на стене ритмично стучали, пытались измерить вечность. Стрелки показывали полдвенадцатого ночи. За окном раздался гул проезжающего автомобиля. И вновь тишина.
Олег поддался настроению, отрешился от окружающего. И во внезапной вспышке просветления понял — жизнь изменится именно сейчас. Не завтра, не через месяц… С минуты на минуту. Ощущение болезненное и гложущее, но удивительно всеобъемлющее и яркое. Олег затаил дыхание, сжался на табурете. Тишина и покой. Перед глазами запрыгали разноцветные пятна, в ушах загрохотала кровь. И когда Олег почти убедил себя в мнимости чувств, раздался звонок. Кто-то пришел.
