— Нам бы это не помешало! — смеялся он. — Здесь моральная поддержка — на вес золота!
— А ничего, что плюс к поддержке я вам еще и с лечением помогу, а? — в тон ему отвечала Эрика.
— Ну это слишком много удовольствий сразу! Сжальтесь! Мое одинокое сердце не выдержит такой атаки красоты и ума!
Теперь уже послышался смех со всех сторон.
— На столько, сколько выдержит твое сердце, Стивен, не хватит всех красавиц мира! — парировал Марк, еще один врач, меняя при этом кому-то повязку на ноге. — Так что можешь не волноваться, Эрика, разбить ему сердце тебе не грозит, слишком уж оно крепкое!
Стивен и Марк провели здесь не один месяц, бок о бок, прекрасно осознавая, что в такую дыру мало кто приедет без особого мотива. Жить здесь было сложно, а вынужденная изоляция от внешнего мира, замыкавшая работников миссии в узком кругу лагеря, приучила их к тому, что без чувства юмора такой жизни не выдержит никто.
Работы было много, слишком много, и никто не шатался без дела. Причем разделения труда здесь, по всей видимости, не существовало. Пока Эрика наблюдала за работающим персоналом, она заметила, что один и тот же человек мог стоять на подмоге, поднося и унося инструменты, а мог сам делать перевязки или другие процедуры. Операции, конечно, оставались за врачами, но и тут не было такого понятия, как узкий специалист, врачи брали на себя любые случаи, с которыми больные поступали в госпиталь. Кто был свободен, тот и занимался пациентом, будь то ребенок с аппендицитом, солдат с открытой черепно-мозговой травмой или женщина в родах. Эрика смотрела на все это с расширенными от ужасами глазами, так как в своей недолгой практике она никогда не сталкивалась ни с чем подобным, разве что слышала кое-что из рассказов Макса и помнила некоторые темы из учебников. «Боже мой, как хорошо, что я взяла с собой как можно больше книг», — подумала она с некоторым облегчением. Но все равно это не спасет от трудностей, все равно что поступить заново в институт, только с более жесткими правилами и без права на ошибку, так как здесь под руками будут не резиновые муляжи, а живые люди.
Фил, наблюдая за выражением ее лица, усмехнулся, но решил приободрить ее:
— Не думай, что мы все приехали сюда с подобными навыками и знаниями. Большинство из нас научились многому на месте. Читать в книгах и видеть на деле — это совершенно разные вещи, хотя и взаимодополняющие друг друга. Даже мне, который провел в подобных местах не один год, и то приходится открывать для себя много нового каждый день. Ни один больной не похож на другого. Понимая это, мы здесь четко придерживаемся правила взаимовыручки. Никто не осудит тебя за вопрос и никто не откажет в помощи, если ты попросишь. Так что не смущайся, если поначалу не будешь чувствовать себя комфортно, все придет со временем. И еще — у нас тут отличные помощники, которые не дадут упасть, даже если сильно споткнешься. Вот, например, Мирьям, она медсестра, каких поискать надо. — Фил указал на смущенно улыбавшуюся девушку, стоявшую неподалеку от них.
Эрика благодарно улыбнулась словам поддержки, но в душе совершенно не успокоилась. Может, со временем она и станет смотреть на свою работу по-другому, но сейчас это все только пугало ее, вызывая дрожь в руках и спазмы в желудке. После того, как они закончили ознакомление с госпиталем, Фил сказал ей, что она может остаться здесь еще на какое-то время, чтобы осмотреться, но потом ей лучше пойти и выспаться после дороги, так как иначе она не сможет проснуться на следующий день.
— В госпиталь мы приходим довольно рано, — объяснил Фил, — так что утром поспать не удается, и это не считая ночных смен и авралов, которые возникают довольно часто. Так что используй сегодняшний день на адаптацию и набирайся сил для настоящего старта. Потом мечтать будешь о лишнем часике сна!
Со сном у Эрики в этот день проблем не намечалось. После перелета и обилия впечатлений она буквально валилась с ног и ей было абсолютно все равно, насколько жесткая у нее кровать и как душно под сетчатым балдахином над кроватью, защищающим от комаров. Ее это нисколько не волновало. Она просто легла, не раздеваясь, лишь скинув кроссовки, и моментально закрыла глаза. Не прошло и пяти минут, как она уже спала глубоким сном.
Глава 2
Данила Карелин вырос в самолетах, поездах и африканских заповедниках. С детства он привык к частым переездам из страны в страну, адаптируясь каждый раз к новым условиям, новой школе и заводя новых друзей. Это было нелегко, но жутко интересно. Его родители были родом из Тюмени и занимались изучением животного мира. Занимались они этим фанатично, отдавая делу всю жизнь. Сначала они работали в российских заповедниках, в тайге, в самых разных местах. Потом решили, что после северной фауны было бы интересно изучить что-то совершенно противоположное, и связались с английским обществом изучения животного мира африканского континента. Их труды были довольно известны в научном мире, а потому опытных советских ученых с радостью приняли для продолжения исследования в рамках английского проекта в Африке. Таким образом путешествия Карелиных вышли за рамки Советского Союза и приняли мировые масштабы.
Маленького Данилку они возили везде с собой, решив заранее, что не оставят его на попечение бабушек и дедушек, а покажут ему настоящую жизнь, полную захватывающих дух пейзажей и интереснейших людей. Может, кто другой и видел в такой жизни сплошные неудобства, малярию и изнуряющую жару, осуждая их за то, что они лишают свое чадо нормальной цивилизованной жизни со всеми удобствами, не говоря уж о нормальном образовании, но они видели в этом настоящую закалку для своего сына, возможность привить у него любовь к природе, познать ее, увидеть жизнь со всех ее сторон. Подтверждением правоты их выбора служило то, что маленький Данила впитывал все как губка и несомненно обожал жизнь, которую они вели.
Так было до того времени, пока Данила не вырос и не пришла пора определяться с его высшим образованием. Тогда они решили вернуться и осесть на какое-то время в России — определить сына в институт, оформить свои записи в серьезный научный труд, посмотреть, что изменилось дома за время их долгого отсутствия. Однако Данила не пошел по стопам родителей, как ожидалось. Насмотревшись «прелестей» жизни в развивающихся странах и всем сердцем полюбив людей, живущих там, он решил направить свои силы в другую сферу, позволяющую ему продолжать работать для этих несчастных людей, привлекая к ним внимание и деньги всего мира. Окончив институт и проработав пару лет в родном городе, он понял, что страсть к путешествиям передалась ему от родителей в полной мере. Усидеть на одном месте казалось совершенно невозможным. Он просто физически ощущал необходимость сорваться с места и уехать куда глаза глядят — лишь бы мчаться по неизведанным просторам, видеть и впитывать все больше и больше нового. Многочисленные друзья по всему свету помогли ему в конце концов устроиться в Красный Крест, и это дало ему возможность осуществить свою мечту. Родители остались в Тюмени, поняв, что возраст уже не тот, чтобы мотаться по свету, да и с годами люди имеют тенденцию тянуться к своим корням, своей земле. Они занимались составлением энциклопедии животного мира и были вполне счастливы.
Данила же выпорхнул из гнезда и вернулся к тому свободному парению, к которому привык с раннего детства. И вот в свои тридцать шесть лет он уже успел поработать в пяти странах, участвуя в проектах различных гуманитарных организаций, преимущественно в горячих точках, где они поставляли самое необходимое, привозили врачей, лекарства, всегда в напряженных условиях, всегда среди смертей и несчастий, всегда на пределе сил и возможностей. Однако он не ощущал, что устал от такой жизни. Его работа приносила ему удовлетворение, а это многого стоило в его глазах. Ни за что на свете он не согласился бы променять ее на спокойную размеренную жизнь в каком-нибудь благополучном офисе.
Приходилось ему работать и в тех странах, где он вырос, живя с родителями. Там он встречался людьми, которых знал с детства, советуясь с ними, как лучше помочь их народу. И когда он видел в их глазах уважение, смешанное с огромным признанием и благодарностью за то, что для них делалось, когда он слышал слова стариков о том, что люди не забыли о них, не бросили их на произвол судьбы, он забывал обо всех трудностях и отчетливо понимал, что выбрал правильный путь, хоть и сопряженный с постоянными скитаниями по свету и с опасностями. Так, работая в Руанде, он однажды оказался отрезанным на территории, окруженной разъярившимися толпами вооруженных людей, изгонявших белых со своих земель. Так проявлялся антирасизм, распространявшийся по африканскому континенту с ужасающей скоростью. К дележу власти примешалась ненависть к белому человеку за все исторически нанесенные обиды. Потерявшие от ярости и запаха крови разум люди сметали все на своем пути, с особенной жестокостью обрушиваясь на представителей белой расы. Это был разгар войны, жесточайшей по количеству
