вертолет. Нашим людям нужен вертолет. У нас мало транспорта, а тем более вертолетов, а нам надо воевать, чтобы вернуть остров обратно нашему народу. А вы пойдете с нами. Кто из вас пилот?
— Ну я, — с вызовом ответил Тони.
— Тебе придется показать моему человеку, как управлять этой штукой, и перегнать его в укрытие. Нечего ему стоять тут на открытой местности.
— Но среди деревьев мы его не сможем посадить. И потом, как вы себе это представляете — за пять минут научить кого-то управлять вертолетом? — взбесился Тони. Мало того что у него забирают вертолет, еще и учить кого-то надо!
— Значит, пристроите вертолет около деревьев, чтобы можно было прикрыть его ветками. И не твоего ума дело, за сколько времени мой человек научится управлять твоей машиной. Мало будет пяти минут, потратите час, два, целый день! Твои друзья подождут! — загоготал бородач. — И ты не в том положении, чтобы спорить с нами!
— Тони, сделай, что просят, — тихо сказал Данила. — Он прав, мы не в том положении.
Тони зло сплюнул и пошел к вертолету, где его уже ждал один из солдат. Данила с Эрикой направились к деревне. Что происходит? Что с ними собираются делать? Как долго им придется здесь оставаться? Эти вопросы мучили их, пока они молча следовали за вооруженными людьми.
— Не вытаскивай рацию, — тихо сказал Данила Эрике, — не показывай, что она у тебя есть. Она нам еще пригодится.
Но эти предосторожности были напрасны, так как, когда они дошли до ближайшего дома, где их ожидала еще большая группа повстанцев, их тут же обыскали, отобрав и рацию, и ножи, оставив только фляги с водой и салфетки. Их продержали в комнате около часа, пока не появился Тони.
— Ну как прошло обучение? — спросил Данила. — Сертификат выдал?
— Ага, десять сертификатов и лицензию в придачу. Не знаю, как они, я с этим парнем не решусь сесть в одну кабину. Хотя, надо признать, схватывает он достаточно быстро, прямо-таки на лету. Что тут у вас?
— Пока ничего. Молчат. Я ждал тебя, теперь пойду поговорю с ними.
Данила подошел к охранявшему их парню, сказав, что хочет переговорить с главным. Тот сделал шаг в сторону, пропустив его в комнату, где сидели все остальные.
— Кто у вас здесь главный? — спросил Данила, оглядывая лоснящихся от пота, уставших людей, в глазах которых была лишь надежда на сегодняшний день, дальше они не загадывали.
— Что ты хотел? — отозвался тот самый мужчина в форме, который разговаривал с ними около вертолета.
— Что вы собираетесь с нами делать? Если вам нужен только вертолет, то отдайте нам рацию, чтобы мы связались с нашим штабом, и они пришлют за нами кого-нибудь. — Данила не знал, как себя вести, так как ситуация была непредсказуема, к тому же он безумно нервничал из-за того, что втянул Эрику в эту дурацкую поездку. Да и Рабдина… там, в лагере… Но кто же знал?
— Вас никто не тронет, мы знаем ваш лагерь и ваш госпиталь, мы не звери, мы не будем трогать тех, кто не воюет против нас. — Вожак разглядывал Данилу, пытаясь углядеть в его глазах страх. Страха не было, и это ему понравилось. Раз эти люди не боятся их, значит, они не видят в них животных, как это часто встречалось среди белых. — Но вам все равно придется погостить у нас. Дело в том, что у правительства сейчас группа наших людей, посланных на переговоры. Они должны вернуться на днях, нам обещали, что не тронут их, но мы не верим ничьим словам. Мы слишком часто верили пустым обещаниям, которые потом использовали против нас. Поэтому на этот раз мы продержим вас у нас до тех пор, пока не вернутся наши люди. Вы будете гарантом их безопасности.
— Но как правительство узнает, что мы здесь? Как они узнают, что мы тут в качестве гаранта безопасности ваших людей? — Данила немного успокоился, так как он не думал, что переговорщиков захватят, скорее всего, они вернутся, как и было обещано, а следовательно, вероятность, что группу Данилуы отпустят совсем скоро, была достаточно реальна.
— А вы эту информацию по своей рации передадите. А мы подтвердим по своим каналам. Так что за это не волнуйтесь, — усмехнулся лидер. — Сегодня вас переправят в деревню Лагуан, где находится наш лагерь, там вы и будете ждать. Мы будем давать вам возможность время от времени связываться со своими, чтобы не думали, что мы вас тут замучили до смерти. — В его глазах опять появились горечь и озлобленность. — А то ведь нас всем представляют как бессердечных варваров, убивающих всех вокруг без причины… Никто не хочет понять, что мы просто боремся за чистоту нашей земли, за обладание ею, за то, чтобы наши дети дышали чистым воздухом, а не пылью с медных рудников, батрача на иностранцев за гроши. Да что там, разве вам это понять… — Он махнул рукой, резко повернулся и пошел к выходу. — Подготовьте все для переброски наших… эээ… гостей в Лагуан. Мы все тоже снимемся отсюда, оставим только пару ребят для связи, — бросил он не оборачиваясь.
После того как все собрались, Данилу заставили под надзором связаться с его штабом и передать, что они будут находиться в одном из лагерей сепаратистов, ожидая возвращения посланцев с переговоров. Место, где они находятся, называть было запрещено, только договорились о следующем выходе на связь. Эрика вела себя спокойно, хотя было видно, что ей жарко и что она устала, но она старалась это никому не показывать. Тони время от времени выражал свое мнение на все происходящее немногословными, но красноречивыми матерными фразами. Данила нервничал больше всех, так как чувствовал себя ответственным за своих людей и еще не до конца понимал, насколько можно верить обещаниям повстанцев отпустить их после того, как их люди вернутся с переговоров. А что, если переговоры закончатся не так, как они ожидали, что, если им не пойдут на уступки, что тогда? Что тогда станется с миролюбивым настроем повстанцев по отношению к их «гостям»? И что станет с Рабдиной, если с ним, Данилой, что-нибудь случится? Он не мог дать ответы на эти вопросы, поэтому оставалось только надеяться на лучший исход.
Глава 5
Ночью этого же дня они были уже в Лагуане. Путь туда была очень тяжелым, так как недавние тропические ливни размыли дороги, и открытый грузовик, в который они плотно набились, пришлось оставить где-то посередине дороги, а дальше идти пешком. Когда они наконец добрались до места назначения, то были выжаты, как лимон, грязные, потные, голодные. Но, как оказалось, никто не собирался их кормить в этот вечер, так как все почти сразу же уснули, закрыв их в бараке и оставив охрану перед входом. Усталость была сильнее голода, и они тоже уснули почти мгновенно, как только почувствовали под собой ворох банановых листьев. Всю ночь их кто-то кусал, и все трое беспрестанно ворочались и чертыхались.
Наутро их разбудила одна из местных женщин, видимо жена одного из сепаратистов. Она принесла им немного запеченного сладкого картофеля и различных листьев, которые употреблялись в качестве съедобной зелени. На лбу у нее была татуировка в виде двух полосок, это означало, что она являлась старшей дочерью в семье. Волосы ее были коротко острижены и повязаны цветастым платком по типу банданы.
— Это ваша еда, вода стоит там, в углу, в баллоне, это дождевая вода, ее можно пить. — Она поставила перед ними еду, завернутую в банановые листья, и молча вышла.
Тони, Данила и Эрика набросились на картофель, но его оказалось совсем мало на троих голодных взрослых, и пришлось запихивать в себя и тушеные листья, хотя вкус у них был достаточно отвратительный.
— А ведь они этим питаются всю жизнь, — заметила наконец Эрика, запивая «завтрак» теплой мутноватой водой.
— Да уж, они делятся с нами тем, что есть, но, боюсь, нашим желудкам понадобится время, чтобы привыкнуть к такой пище, — сказал Данила, ощущая, как, словно в ответ на его слова, желудок предупредительно заурчал. — Как вы вообще, ребята? — обратился он к Тони и Эрике, но смотрел при этом только на Эрику. Вид у нее был неважнецкий. Под глазами синяки, волосы спутались и были полны разных колючек и сухой травы. Несмотря на это, она держалась молодцом, как будто оказывалась в таких ситуациях не раз и ей было не привыкать к подобным условиям.
— Могло бы быть и лучше, — процедил Тони, выковыривая тростинкой из зубов грубоватые жилки съеденных листьев. — Надеюсь, эти их дипломаты чертовы скоро вернутся.
Эрика разглядывала свои ступни, которые она натерла во время вчерашнего перехода.
