Я тут же пошел на попятную. Мне стало ужасно весело.
– Сами понимаете, полной уверенности в этом быть не может. А вдруг они ни при чем? Ведь я направил записку сюда, на Даунинг, 10.
Сэр Марк не увидел в моих словах ничего смешного.
– Ваш намек по меньшей мере неуместен. В резиденции премьер-министра утечек не бывает, – сухо заметил он.
– Да-да, несомненно, – поспешно согласился я. – Действительно нелепое и неуместное предположение.
Конечно, утечки бывают у всех. Именно потому мы с утра до вечера не можем отбиться от парламентских корреспондентов.
– Однако тревожит не только и не столько сам факт утечки, каким бы прискорбным он ни был, – продолжал сэр Марк. – ПМ серьезно обеспокоен последствиями ваших предложений.
– Ну еще бы! – с готовностью подтвердил я. – Потому мы и сочли необходимым проинформировать его. Единая транспортная политика объективно требует жертв.
Он выразил решительное несогласие со мной, настаивая на том, что транспортная политика не должна требовать жертв.
– Нет, должна! – возразил я.
– Нет, не должна! И не будет! – категорически заявил он.
Вот какие интеллектуальные разговоры ведутся в коридорах центральной власти!
– А вы сами ознакомились с содержанием моей записки? – тактично поинтересовался я.
– Все будет иначе, – не отвечая на мой вопрос, отрезал он. И добавил, протягивая мне какую-то газету (как оказалось, еженедельник избирательного округа ПМ): – Взгляните-ка…
«ПМ СТАВИТ ХЭКЕРА НА МЕСТО
Норман Поттер
Тревожные слухи о предстоящих сокращениях рабочих мест и услуг в нашем избирательном округе не получили подтверждения. Очевидно, ПМ дал твердые указания…»
Вот так сюрприз!
– Но ПМ не давал мне никаких указаний! – протестующе воскликнул я.
– Считайте, что дал. (Довольно оригинальный способ получения директив от премьер-министра!) Думаю, эта утечка, от кого бы она ни исходила, раскрывает содержание секретной записки, продиктованной ПМ в Оттаве. Так что, похоже, единая транспортная политика потребует серьезного пересмотра, вы согласны?
Ловкий ход, ничего не скажешь. Я попытался было доказать сэру Марку, что пересмотр любой политики, особенно такой, как транспортная, – дело исключительно сложное, но он бесцеремонно перебил меня:
– По мнению ПМ, которое я полностью разделяю, министры для того и существуют, чтобы решать сложные задачи. Конечно, исходя из предположения, что они хотят оставаться министрами.
Круто, но предельно ясно.
Я поспешил заверить его в своей готовности пересматривать единую транспортную политику до тех пор, пока она не будет пересмотрена так, как надо.
Перед уходом я поинтересовался, каким образом информация попала в местную газету… в газету избирательного округа ПМ. Сэр Марк с улыбкой заявил, что понятия не имеет, и при этом подчеркнул, что резиденция премьер-министра абсолютно вне подозрений.
– Хотя все это на самом деле возмутительно, – добавил он. – Я полностью с вами согласен: в наше время никому нельзя доверять.
Утром встречался с Хамфри. Снова обсуждали транспортную политику. Похоже, мы вернулись к тому, с чего начали.
Я чувствовал себя несколько подавленно, надо мной по-прежнему, словно дамоклов меч, висела эта треклятая корона транспортного короля. К моему удивлению, Хамфри, наоборот, был в отменном расположении духа.
– Все идет как нельзя лучше, господин министр, – радостно сказал он. – Теперь мы озадачим их нереальным, невыполнимым предложением.
Я спросил, что он имеет в виду.
– Предложение, полностью лишенное здравого смысла, – объяснил он. – Мы предложим создать Всебританское транспортное управление с региональными и районными отделениями, местными представительствами, координационным центром… в общем, весь комплекс с миллиардным бюджетом и штатом, по меньшей мере, в восемьдесят тысяч человек.
– Казначейство хватит удар!
– Вот именно. Они тут же вернут все на круги своя, то есть в министерство транспорта. Никаких сомнений.
Гениально! Я попросил его как можно скорее подготовить мне подробный проект с указанием штатного расписания и примерного бюджета новой организации.
Я, безусловно, недооценил своего постоянного заместителя. Торжествующе улыбнувшись, он вынул из папки готовый документ и протянул его мне.
– Краткое резюме дается на первой странице.
Что ж, у него есть все основания торжествовать. Я похвалил его за мудрую предусмотрительность.
– Пустяки, господин министр, – скромно ответил он.
Я бегло просмотрел проект. Отличная работа!
– Боже мой, – невольно вырвалось у меня. – Представляю, что началось бы, попади этот документ в прессу!
Хамфри загадочно улыбнулся.
– Скоро придется создавать очередную комиссию по расследованию утечек…
– Не может быть! – заволновался вдруг Бернард.
– Другого выхода нет.
– Но… ведь это грозит скандалом!
Оказывается, Бернард просто не знаком с правилами игры. Удивительно, но факт. Скандалом тут и не пахнет, поскольку правилами предусмотрено только создание комиссий по расследованию утечек, но никак не их работа. Те, кого в них назначают, собираются в лучшем случае один раз, да и то скорее в целях личного знакомства. А уж о выводах таких комиссий никто вообще не слышал.
– Бернард, вы можете сказать, сколько комиссий по расследованию утечек выявили виновных? – поинтересовался я.
– Хотя бы приблизительно, – уточнил сэр Хамфри.
Бернард задумчиво нахмурился.
– Ну, если приблизительно, то… – Он снова задумался. – …Ни одной.
Правильный ответ. Они и не могут назвать виновных. По двум причинам:
1. Если утечку допустил государственный служащий, то публично обвинять его считается неправомерным. По неписаным законам Уайтхолла, упреки такого рода могут быть высказаны только в адрес политических деятелей. Для этого они, политические деятели, и существуют.
2. Если же утечку допустил политик, то публично обвинять его небезопасно: он немедленно вспомнит другие утечки своих коллег по кабинету.
Я с удовольствием объяснил все это Бернарду.
– Но существует и третья причина. Самая важная, – добавил сэр Хамфри. – Публиковать выводы таких комиссий не рекомендуется еще и потому, что большинство утечек исходит от Номера Десять.
Хамфри, бесспорно, прав. Поскольку чаще всего утечку организовывает сам ПМ – как в данном случае, – доказать это невозможно, а если и возможно, то обнародовать доказанное обойдется себе дороже.
