– А в данном случае хитрее не придумаешь, – со значением добавил он.
– Та-ак… – задумчиво протянул Брайан. – И никаких гарантий, что в конце концов их удастся преодолеть?
– Абсолютно никаких, – подтвердил я.
Уилкинсон обвел взглядом своих товарищей. Никто не возражал. Члены совета были поразительно единодушны. Я ударил их по самому чувствительному – по кошельку!
– Что ж, ничего не поделаешь. Раз так, пусть стоит, – со вздохом согласился он. Но тут же добавил, явно желая довести дело с клубом до победного конца: – Может так случиться, что нам в конце года придется закрыть начальную школу на Едж-Хилл-роуд. Этот участок тоже даст нам парочку миллионов фунтов…
Совещание закончилось ко всеобщему удовлетворению. Кризис миновал. Брайан согласился официально заявить в округе, что нам не удалось преодолеть юридические препятствия.
Перед уходом он пожелал мне успешной работы на благо местных органов власти.
Как только за ними закрылась дверь, сэр Хамфри рассыпался в любезностях:
– Ловкий удар, господин министр, чувствуется рука мастера. Вам остается только повидать премьер- министра, чтобы он официально уведомил вас о новых обязанностях. Ну а я, с вашего позволения, должен пойти переодеться…
– Очередной выход в свет?
– О да, – сказал он, явно не испытывая никакой неловкости.
Тут мне впервые пришло в голову, что «Ковент-Гарден» теперь входит в сферу моей компетенции. А я там практически не бывал!
– Э-э… послушайте, Хамфри, могу я составить вам компанию?
– Да, господин министр! Конечно! – воскликнул он с искренней теплотой.
Должен признаться, мы отлично провели вечер: хорошая музыка, великолепные голоса, изысканная публика, потрясающие бутерброды с осетриной горячего копчения…
Может, я все-таки был не совсем прав? Разве средний класс не имеет права на маленькие слабости? По-моему, имеет!
21
Скелет в шкафу
Сегодня во время очередного совещания, на котором присутствовал и мой старый друг доктор Картрайт, неожиданно возникла довольно-таки интересная ситуация.
Совещание было посвящено проблемам местного самоуправления и в целом протекало на редкость скучно. Как и предсказывал сэр Хамфри, наше министерство растет не по дням, а по часам, соответственно увеличиваются его штаты и бюджет. Мой постоянный заместитель не скрывает удовольствия – он в своей стихии. Но почему же не прибавляется принципиальных решений – моего кровного дела? Вот в чем вопрос.
Мы без особых хлопот разделались с первыми шестью пунктами повестки – ничего интересного, за исключением, разве что, лингвистических уточнений Бернарда, от которых он просто не в силах удержаться. Иногда это становится похожим на манию.
– Итак, пункт семь, – прочитал я. – В чем суть?
– С вашего позволения, господин министр, – начал сэр Хамфри, – я сделаю краткое резюме…
Бернарду явно не терпелось что-то сказать.
– Да, Бернард?
– Э-э… я хотел только заметить… в порядке уточнения, что, в принципе, нельзя сделать резюме, если вопрос даже не начали обсуждать…
Сэр Хамфри (он вообще не терпит, когда его кто-либо поправляет, тем более такая мелкая сошка, как личный секретарь) холодно поблагодарил Бернарда и продолжил свою фразу, давая ему понять, что подобное уточнение излишне и недопустимо.
– Благодарю вас, Бернард, что бы мы без вас делали?… Господин министр, вкратце резюмируя итоги нашего последнего заседания, а также содержание ряда сопутствующих материалов – их вы, несомненно, получили в красных кейсах, – я, с вашего позволения…
– Да-да, конечно.
И тут я понял, что толком не знаю, о чем идет речь. Эпизод с Бернардом меня не только позабавил, но и отвлек от обсуждения. К тому же, они ежедневно заваливают меня бумагами. Не могу же я, черт побери, всего упомнить!
Пришлось спросить Хамфри, что именно он имеет в виду.
– Мы вынесли решение о принятии дисциплинарных мер к совету графства Дербишир, – разъяснил он.
За что? На каком основании? Суть проблемы по-прежнему оставалась мне неясна, но… не признаваться же в этом перед своими подчиненными. Пусть думают, будто я в курсе. Лучше прибегнуть к помощи Бернарда.
Оказывается, упомянутый совет не прислал в министерство квартального статистического отчета.
Я поинтересовался, как принято поступать в подобных случаях. Сэр Хамфри предложил на выбор несколько вариантов:
– Выговор, официальное осуждение в прессе, лишение различных субсидий и дотаций или даже, как вам, без сомнения, хорошо известно, господин министр…
– Да-да, – одобрительно закивал я.
– Прекрасно, – сказал он и замолчал.
Почему он остановился? Я же понятия не имею, что он собирался мне сообщить. Но Хамфри явно ждал от меня ответа.
– Э-э… мне хорошо известно… что?
– Что?
– Что мне хорошо известно?
– Трудно себе представить… – Видимо, поняв свою оплошность, он поспешно добавил: – Я имею в виду, трудно себе представить, что вам может…
– Вы говорили, – подсказал я, стараясь не выказывать смущения (все-таки мою растерянность и неуверенность видели семь официальных лиц различного ранга), – вы говорили: «Или даже, как вам, без сомнения, хорошо известно…»
– Ах да, господин министр, конечно… Или даже вызов совета в суд.
– Неужели нарушение сроков подачи отчетов настолько серьезный проступок? – удивился я.
Все семь чиновников пришли в ужас.
– Не просто серьезный, а граничащий с преступлением! – категорически заявили они.
Сэр Хамфри немедленно рассеял мое недоумение:
– Если местные власти не будут вовремя представлять нам отчетность, статистическая информация правительства потеряет смысл, ибо будет неполной…
Я заметил, что правительственная статистика и без того не имеет смысла. Никто этого не отрицал, хотя Бернард высказал предположение, что сэр Хамфри, видимо, намеревался подчеркнуть ее полную бессмыслицу. Чем заслужил поистине испепеляющий взгляд своего патрона.
Они хотят сделать козлом отпущения графство, которое, как известно, контролирует наша партия!… Очевидно, догадавшись, о чем я подумал, сэр Хамфри высказал свои соображения. В ответ я предложил выбрать в качестве наглядного примера любой местный совет, находящийся под контролем оппозиции.
Мое предложение не встретило энтузиазма. Не понятно почему. Во всяком случае, сэр Хамфри враждебно поджал губы, а остальные молча уткнулись в свои блокноты. Чего они от меня ждут?
Тогда я напрямик спросил, чем их так прогневал совет Дербишира. Они сразу оживились.
