В мире мечты. Обзор научно-фантастической литературы

написал, «не переводя дыхания», повесть «Сердце Змеи», в котором впервые встречаются звездолеты двух разных биологических цивилизаций, удаленных друг от друга областей нашей галактики.

Мне эта встреча представлялась интересной не только потому, что позволяла показать ряд любопытных моментов в поведении экипажей космических кораблей в такой знаменательный час. Хотелось дать почувствовать читателю, что встреча в космосе двух разумных существ с далеких миров — не простая случайность, а своеобразный итог всего их предшествующего пути. Их первый контакт стал возможен, когда обе цивилизации добились колоссальных успехов в развитии науки, техники и — что особенно важно — поднялись на высшую — коммунистическую — ступень общественного развития. Другими словами, встретились не «цивилизованные дикари», которые кладут начало новым вооруженным схваткам в масштабах галактики, а, хотя и далеко разбросанные в космосе, но близкие друг другу, братья по разуму.

Поэтому, если уж говорить о продолжении «Туманности Андромеды», то рассказ «Сердце Змеи» можно назвать своеобразным дополнением к роману».

Кому и как может служить открытие, сделанное ученым, — пусть открытие фантастическое, но лежащее в пределах возможного или даже такое, которое целиком принадлежит вымыслу? Подобный вопрос не раз ставили фантасты. Романы о судьбе открытия мы встречаем еще у А. Толстого и А. Беляева. Особенно острое звучание эта тема приобрела сейчас, когда наука овладела силами, которые могут послужить не только делу созидания, но и стать средством разрушительной войны, самоуничтожения человечества. Как никогда, повысилась ответственность ученого. И современная фантастика, ставя проблему «человек — наука», вновь и на новом материале обращается к вопросу о судьбах открытий.

Научно-фантастический роман А. Громовой «Поединок с собой»* по теме — «кибернетический» роман, в нем рассказано о попытке моделировать работу головного мозга и создавать человекоподобных мыслящих роботов, попытке, которая кончается катастрофой — искусственные люди выходят из-под власти своего создателя и погибают вместе с ним.

Но «Поединок с собой», подчеркивает автор,—не научное исследование, а роман. В центре внимания художественной литературы всегда стоит человек. Человек же — существо не только разумное, но и общественное, его нельзя представить себе вне общества. «А если рисуешь ученого, который сделал какое-то важное открытие, — пишет автор, — то приходится задумываться над тем, в каких условиях и во имя чего работал этот ученый, какую роль может сыграть его открытие, что может испытывать человек, добившийся таких поразительных результатов, как герой моего романа. Я постаралась представить себе все это... Так возник роман «Поединок с собой» — роман о трагической судьбе гениального человека и о роли науки в буржуазном обществе, о беззаветной преданности науке, о верной дружбе и о печальной любви, о победе человеческого разума и о горечи поражения, — словом, о жизни со всей ее сложностью».

А что может произойти, если будет создан искусственный мозг, превосходящий человеческий? Будет ли существо, наделенное таким мозгом, с полным правом считаться Человеком? В конце концов, что делает нас такими, какие мы есть? Такие вопросы задает герой научно-фантастического рассказа С. Гансовского «День гнева»*.

Появились отарки — результат научного эксперимента, существа, которые могут читать на нескольких языках, знакомы с высшей математикой и являются... людоедами. Эти кибернетические роботы обладали разумом, но были лишены доброты, человеческих эмоций. Их можно было бы использовать в качество мыслящих машин, но они вышли из повиновения и начали нападать на людей. «Доведенные до отчаяния фермеры выкапывали спрятанные ружья», — так кончается рассказ, рассказ- предупреждение.

В другом произведении — повести «Шесть гениев»* С. Гансовский также рассказывает о судьбе одного выдающегося открытия, которое могло либо обратиться на пользу людям, либо принести им вред. Ученый-физик делает выбор между добром и злом в пользу добра. Он борется против темных сил и после долгих, мучительных раздумий сознает, какая ответственность лежит на нем. «Я вступил в борьбу и разрушил нечто темное в самом себе, — говорит он . — Может быть, я был последним ученым-одиночкой, но я перестану быть им. Мысль об ответственности знания должна привести меня к людям».

О судьбах открытий говорит в своих произведениях А. Днепров. Так, в научно-фантастической повести «Глиняный бог»* он рассказывает о том, как были созданы «кремниевые люди». Белок — основа жизни, но роль углерода в белковых молекулах мог бы выполнять кремний. И ученые-изуверы фашистского толка вели опыты, превращая людей в живых глиняных солдат, которым не страшны ни пуля, ни огонь, пи атомный взрыв. Молодой ученый, попавший в секретный институт, где проводились такие опыты, вскоре понимает, что кроется за чудовищными планами его хозяев. Он порывает с ними.

Еще пример — рассказ А. Днепрова «Импульс „Д'». Что произойдет, если удастся разгадать тайны мозга, научиться навязывать ему чужую волю? Сигнал Д», переданный здоровому человеку от умирающего, явится командой прекратить жизненные процессы, иными словами — это открытие могло бы стать новым оружием, эффективными «лучами смерти», вызывающими мгновенную, бесшумную и полную гибель людей. Но планы ученых-человеконенавистников потерпели крах.

Во многих своих рассказах Днепров обращается к проблеме «наука и человек». Показывая удивительные перспективы научных открытий, в особенности сделанных на стыке физики, биологии, медицины, кибернетики, химии, он привлекает внимание к вопросу об ответственности ученого в наш сложный, полный противоречий век. Отсюда—и антивоенная направленность ряда рассказов, сюжетная основа которых — борьба против новейших изощренных способов уничтожения и разрушения (рассказы в сборнике А. Днепрова «Пурпурная мумия»* и повесть «Голубое зарево»* — в сборнике «Научная фантастика» — НФ, вып. 2).

Оружие может быть обоюдоострым, и тот, кто замышляет использовать его для агрессии, сам окажется жертвой — такова главная мысль научно-фантастической повести Н. Томана «Операция „ Безумие'». Герой повести говорит: «Наука уничтожила расстояния, и все мы живем теперь в одной пещере, на стене которой давно уже следовало повесить записку: „Играть с атомными бомбами в этой пещере строго воспрещается'».

Открытие может натолкнуться на сопротивление церкви. Такова ситуация в фантастическом романе В. Пальмана «Два шага маятника». И хотя действие происходит в вымышленной стране, оно подсказано реальной жизнью. Можно вспомнить хотя бы опыты профессора Петруччо с «биологической колыбелью» и отношение к ним духовенства. В романе речь идет о решающих успехах геронтологии — науки о борьбе со старостью. Героям романа удалось добиться продления человеческой жизни. Они чуть было не погибли: лабораторию «отступников веры» разгромили религиозные фанатики. Но в изгнании они будут продолжать работать, чтобы дать людям величайшее счастье — долголетие.

В ряде научно-фантастических произведений последнего десятилетия, посвященных судьбам открытий, авторы рассказывают о научном или техническом поиске, о творческом процессе, о трудностях, удачах и неудачах, раскрывают перспективы свершений в различных областях. Именно творчество привлекает прежде всего их внимание. А сюжет строится на преодолении трудностей, на неожиданностях, которые неизбежно встречаются тем, кто прокладывает новые дороги (научно-фантастический роман Г. Гуревича «Рождение шестого океана»*, фантастический роман М. Ляшенко «Человек-луч»*, научно-фантастические повести В. Савченко «Черные звезды»* и Н. Томана «Клиническая смерть профессора Холмского»*).

Пути развития науки и судьбы открытий — таков социальный и философский смысл ряда рассказов Е. Войскунского и И. Лукодьянова, вошедших в их сборник «На перекрестках