Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера

– Цена страданий, причиняемых цыплятам, непомерно высока, – упрямо заявила она.

Самое интересное заключалось в том, что в каком-то смысле я был с ней даже согласен: лично я предпочитаю покупать яйца, снесенные обычными курами, хотя они и намного дороже, поскольку в отличие от многих других вполне могу себе это позволить. Наверное, заботой о животном мире и следовало объяснять развернутую ею кампанию против воровства домашних кошек. Впрочем, сделай я справедливое замечание, что куда разумнее было потратить эти деньги на нуждающихся, Агнесс, не сомневаюсь, ответила бы, что они и без того тратятся на нуждающихся… кошек и котов.

После чего она сердито поинтересовалась, что я имею против наших бессловесных друзей. Судя по выражению ее лица, мой ответ – ничего, поскольку у меня хватает друзей из местного самоуправления – похоже, не доставил ей ни малейшего удовольствия.

После долгих и, увы, совершенно бессмысленных препирательств мы, наконец-то, прекратили обмениваться пустыми фразами и перешли к сути дела – ее желанию лишить полицейские силы должного финансирования и права пользоваться недвижимостью местного совета, уволить главного констебля и объявить несколько участков округа „закрытой зоной“.

Я не без некоторой язвительности поинтересовался, верит ли она в колониализм против преступников, однако моя вполне невинная шутка снова осталась без внимания. По твердому убеждению Агнесс, люди становятся преступниками исключительно из-за несправедливого отношения к ним со стороны общества. Впрочем, эта в общем-то добродушная теория не учитывает ни фактор наследственности, ни довольно многочисленных привилегированных и весьма состоятельных преступников, к которым общество всегда относилось на редкость хорошо.

Она также считает всех полицейских в своем округе либо совершенно бездушными служаками, либо откровенными расистами. Кого-то из них наверняка можно назвать первыми, а кого-то вторыми, но, тем не менее, наличие адекватных правоохранительных органов – в наших общих интересах. Не говоря уж об интересах тех простых людей, которым выпало жить в наиболее криминогенных городских районах.

Но и это ее не устроило. Более того, она и не подумала скрывать, что ее совершенно не волнует, подвергаются ли эти несчастные опасности быть ограбленными, изнасилованными или даже стать жертвами террористических взрывов.

Я попытался было объяснить ей, что подобное отношение может привести к низвержению всей нашей системы управления, всего нашего образа жизни.

– Вашего, – с непонятной улыбкой поправила меня Агнесс. – Вашего, а не их…

Говоря иначе, наша радетельница за бедных и угнетенных была бы только счастлива отменить наш парламент, суды, монархию… короче говоря, все! Я даже предложил ей коробок спичек, чтобы для начала поджечь мой офис, но она все с той же загадочной улыбкой отказалась.

– Но почему? – удивленно спросил я.

– Мне он еще может понадобиться, – ответила она».

(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)

3 ноября

Вечером сидел наверху в своем любимом кресле, просматривая срочные бумаги, и искренне надеялся, что мне удастся побыть одному, однако мои мечты так и остались мечтами. Энни вернулась из Бирмингема[62] раньше чем обычно.

Я рассказал ей про встречу, которую по моей просьбе Хамфри провел с этой невыносимой Агнесс Мурхаус. Энни искренне удивилась.

– Звучит совсем как забавный социальный эксперимент, – коротко заметила она.

По словам Хамфри, встреча прошла на редкость хорошо, хотя, как мне показалось, на эту тему ему не очень-то хотелось особенно распространяться. Кроме того, Бернард по секрету сообщил мне, что сразу же после ее ухода секретарь Кабинета чуть ли не подряд выпил четыре рюмки виски. Почти неразбавленного!

Энни в свою очередь тоже поделилась со мной своими обидами на муниципалитет нашего избирательного округа.

– Они отменили рождественскую вечеринку для престарелых, ты представляешь?

– Нет, не представляю. Но это же нелепо! А по отношению к избирателям просто жестоко. И в чем там дело?

– В новых соглашениях об оплате сверхурочных. Причем винят во всем только одного тебя. Говорят, если бы ты дал им нужные деньги, не пришлось бы отменять эту вечеринку.

Вот! Вот именно с таким мне все время приходится иметь дело. Любая глупость, любой недосмотр в самом захудалом муниципалитете Британии – и винят в этом меня! Даже если я к этому не имел и, главное, не мог иметь ни малейшего отношения. Надо как можно скорее попросить Дороти, моего главного политического советника, представить мне свои соображения по оптимизации контроля за деятельностью органов местного самоуправления. Завтра же!

6 ноября

Встреча с Дороти оказалась на редкость полезной. Оказывается, ей было что порассказать мне о местном самоуправлении. У меня даже сложилось впечатление, будто она вот уже несколько месяцев интересуется этим вопросом, очевидно, не сомневаясь, что рано или поздно этим придется заняться и мне.

– Короче говоря, господин премьер-министр, – начала она. – существует нечто вроде джентльменского соглашения, в соответствии с которым чиновники обязуются молчать о некомпетентности политиков до тех пор, пока политики не начнут оправдывать свои ошибки бездельем чиновников.

Ну надо же, совсем как у нас в Номере 10… Я спросил у нее, можно ли с этим что-либо поделать.

– Вам на самом деле хочется это узнать?

Ее вопрос меня удивил.

– Естественно, хочется.

– Здесь мы имеем дело с типичной ситуацией типа «они» и «мы». В данном случае «мы» – это местные власти.