– Тогда почему же он ничего не сделал?
– При всем уважении к вам, господин премьер-министр, – со значением произнес он тоном, в котором не слышалось никакого уважения, – кое-что он все-таки сделал. Спросил у нашего посланника в ООН, имеет ли нам смысл воздержаться при голосовании.
– Что ему тот ответил?
– Сказал, что не имеет.
Чудовищно! Невероятно! Неужели наш МИД считает, что может вот так просто игнорировать пожелания премьер-министра?!
Люк тут же поспешил возразить, что все совсем не так. Он твердо убежден: при принятии любого решения МИД полностью принимает во внимание все, абсолютно
– Как это невозможно? У меня ведь есть телефон!
– Они не сочли это достаточно важным, чтобы будить вас в три часа ночи.
– Это было более чем важным! – заорал я на этого высокомерного сноба. – Белому дому это очень,
Мой взрыв возмущения, казалось, не вызвал у Люка никаких эмоций.
– Мы, конечно, можем устроить так, чтобы вам звонили перед каждым голосованием, господин премьер-министр, – совершенно равнодушным тоном произнес он. – Вся проблема в том, что таких бывает и два, и три, и даже четыре за ночь…
Он ровным счетом ничего не понял. Или понял все ровно наоборот. У меня нет никакой необходимости выражать свои личные пожелания в отношении всех решений ООН, но когда я их все-таки выражаю, то вполне естественно ожидаю, что они будут выполнены!
Впрочем, обсуждать допущенные ошибки сейчас уже не имеет особого смысла. Надо думать о будущем.
– Ну и что можно сделать, чтобы исправить эту чудовищную оплошность? – спросил я.
– Ничего, господин премьер-министр, – коротко ответил он. – Это вызвало бы крайне нежелательную реакцию. Государственную политику, как только о ней официально объявили, уже нельзя повернуть вспять.
Что ж, в этом он, скорее всего, прав. Но тем больше оснований
Тут мне в голову неожиданно пришла идея – прекрасная идея! Которая, как мне казалось, сможет изменить ход истории. Тогда я даже не осознавал, куда она может привести.
– Послушайте, Люк, – обратился я к нему. – Мне бы хотелось переговорить с израильским послом.
Он покачал головой.
– Думаю, не стоит, господин премьер-министр.
Не может быть!! Я не поверил своим ушам. Да за кого он себя принимает?! Не без труда придя в себя, я чуть ли не по слогам повторил, что желаю встретиться с израильским послом. Невероятно, но Люк стоял на своем. И тоже повторил, что, по его мнению, этого не стоит делать.
Я приложил палец к своим губам.
– Люк, вы что, не слышите мои слова? Или я говорю недостаточно отчетливо? Тогда следите за моими губами. Как можно внимательней.
Вот теперь-то до него, похоже, все-таки дошло, что я совершенно не намерен шутить. И кому только пришло в голову утверждать, что все эти мидовские красавцы на редкость сообразительны? С элитным образованием – да! Но не более того.
Люк тут же и совсем иным тоном заявил, что раз мне так хочется, то, конечно же, само собой разумеется! В тот момент я почувствовал себя маленьким ребенком, которому вдруг вернули его самую любимую игрушку.
– Господин премьер-министр, я немедленно свяжусь с нашим министром и сэром Ричардом, а затем позвоню израильскому послу.
– Все это, конечно, хорошо, но мне не нужен ни тот ни другой, – решительно возразил я, наслаждаясь жалким видом этого мидовского хлыща. – Мне нужен только посол и никто другой.
Похоже, моя решимость заставила его нервничать.
– Господин премьер-министр, вы вынуждаете меня напомнить, что встречаться с ним наедине, без обязательного присутствия господина министра иностранных дел, было бы в высшей степени против правил.
– Интересно, почему? О чем, по-вашему, я собираюсь говорить с израильским послом?
Видимо, почуяв ловушку, он молча заморгал глазами. Затем все-таки решился.
– Ну… скорее всего, о том самом голосовании в ООН.
– На самом деле? Но ведь это было бы в высшей степени против правил!
– О… – Это было единственное, что он смог из себя выдавить, поняв, что все-таки угодил в ловушку.
