14. Поздников Александр, командир группы ДУ
15. Якубов Александр, командир турбинной группы
16. Кузьмин Михаил Антонович*
17. Масленников Яков, командир группы ДУ
18. Иванов Алексей Анатольевич, командир группы
19. Полубояринов Виктор Аполлинариевич, командир группы КИПиА
20. Сорокин Юрий Михайлович, командир группы КИПиА
21. Колмыченко Анатолий Григорьевич, командир группы КИПиА*
22. Ничипуренко Виктор Дмитриевич, командир электротехнической группы
23. Саенко Борис Ильич, командир электротехнической группы
24. Ефремов Борис Иванович, начальник медицинской службы*
25. Иванов Анатолий Алексеевич, начальник химической службы
26. Астанков Василий Андреевич, старшина команды турбинистов
27. Рыков Евгений, турбинист
28. Михайлов Владимир, турбинист
29. Дьячков Анатолий, турбинист
30. Фатеев Александр, турбинист
31. Парфененков, турбинист
32. Кондрашевский, турбинист
33. Слугин Иван Васильевич, старшина команды спецтрюмных
34. Соловьев Геннадий, спецтрюмный
35. Бровцин Олег Леонидович, спецтрюмный
36. Мурзин Анатолий, спецтрюмный
37. Ламцов Виктор Михайлович, старшина команды турбогенераторщиков
38. Смоловик Иван, турбогенераторщик
39. Якубов Николай, турбогенераторщик
40. Зобов Александр Федорович, старшина команды электриков
41. Чистяков, электрик
42. Сепин Станислав Николаевич, электрик
43. Донин Виктор Иванович, электрик
44. Полухин Анатолий, электрик
45. Змеев Николай Иванович, старшина команды трюмных
46. Широнин Иван, трюмный машинист
47. Булдыгин Иван Михайлович, трюмный машинист
48. Баранов Владимир, трюмный машинист
49. Холмов Анатолий, трюмный машинист
50. Исаков Евгений, трюмный машинист
Первыми офицерами других боевых частей, не проходивших подготовку в Обнинске, были:
1. Мудрушин Ким Иванович, старший штурман*
2. Лесков, младший штурман.
3. Николаев Владимир, минер*
4. Гужеленко А. И., начальник РТС и связист
5. Малинович, начальник службы снабжения
6. Мерзляков, боцман, мичман.{3}
Глава 4
СПУСТЯ ДЕСЯТИЛЕТИЯ ПОСЛЕ ЯДЕРНОЙ КАТАСТРОФЫ НА К-27
Прошли десятилетия после аварии в Баренцевом море. Не стало страны, которую мы защищали. Судьба дорогих мне людей, с которыми я служил на атомоходе, сложилась по-разному. Сейчас нас разделяют не только сотни, тысячи километров нашей бывшей великой страны, но и пограничные столбы, таможенный контроль.
Мы стали носить паспорта разных государств. Но хочу сказать, и в этом меня убедила последняя встреча с сослуживцами в г. Подольске Московской области в доме капитана 3 ранга запаса Владислава Домбровского, что мы, несмотря на годы расставания, несмотря на границы — остались дорогими друг для друга людьми. А это может быть только среди подводников. Подводники — это наверно особое «племя» т. к., зная и понимая насколько несовершенна, опасна система подводной службы — мы все равно служили там, гордились этим и радовались, когда по нашим следам шли наши дети, внуки.
Многие годы не покидала меня мысль не только найти своих сослуживцев по кораблю, но и выяснить, почему произошла авария на нашей лодке, в чем ее причина. Сейчас вышло много публикаций об авариях, трагедиях на атомных подводных лодках.
Ученые и военные ведут в журналах полемику о том, нужны ли были реакторы с жидкометаллическим теплоносителем. В частности, в одном из альманахов «Тайфун» № 4 от 1997 г. Л. А. Самаркин пишет о том, какая ситуация сложилась в 50-е годы, когда проектировался реактор для атомной лодки К-27 (645 пр.) и вообще о развитии ППУ с ЖМТ:
«Сказать, что никто в то время не предвидел трагического итога, нельзя. Так, один из ведущих специалистов СКБ-143 по энергетике Р. И. Симонов на НТС по выдвижению и премию за ППУ на ЖМТ для пр. 645, попросил снять свою кандидатуру, т. к. считал применение этих установок ошибочным. Главный конструктор по энергетике СКБ-143 П. Д. Дегтярев отказался по этой же причине подписать технический проект по пр. 705. Начальник ОКБМ (проектант ППУ для пр. 705К) И. И. Африкантов обратился с аналогичным мнением в ЦК КПСС. Были еще и другие выступления на ответственных совещаниях. Речь при этом шла не о порочности самого направления развития ППУ с ЖМТ, а о том, что при имевшихся в то время нерешенных научно-технических проблемах и просто недоработках этих установок ставить их в этом виде на строящиеся корабли было более чем преждевременно, а потому — недопустимо. Если бы на один — единственный опытовый корабль… Но такой уже имелся — пр. 645. И результат не был положительным. Даже стенд для новой установки так и не был создан.
Повторяю, идея проекта была совсем другой, и создавался он не ради проведения массового эксперимента. Это было бы безрассудным, но, к несчастью, так и было сделано. Главная идея проекта подтвердилась, а корабля не стало по причине несовершенства его „сердца“ — ППУ на ЖМТ. В этом и заключается научно-технический подвиг, и трагедия проекта. К сожалению, научное руководство в лице академика А. П. Александрова, трезвой позиции в этом вопросе, насколько мне известно, не заняло. И что за этим последовало?
Когда СКБ-143 подготовило предложение по корректировке проекта с заменой ППУ (вариант пр. 705Д) и доложило его группе сотрудников ЦК КПСС и Ленинградского обкома во главе с В. И. Вашанцевым, то получило в ответ резкую отповедь за пустую трату времени и прямое указание о запрещении подобных „экспериментов“ и об обязательной „доводке“ существующего проекта.
А последнее было невозможно, что бы сейчас, спустя десятилетия, не пытались доказать некоторые участники, интуитивно опираясь на достижения последних лет и забыв о том, что все имеет временные рамки и что само время является важнейшей технической характеристикой».
Думаю, это реальный подход ученого к идее проектирования установки с жидкометаллическим теплоносителем.
Достаточно, наверное, было провести научный эксперимент с этой установкой на К-27, чтобы потом решать: как быть дальше. Но кто мог тогда смело, открыто противоречить академику Александрову, или партийным чиновникам из ЦК КПСС? Обороноспособность государства превыше всего. Да, это ведь никто и не отрицал. Но должны были существовать разумные пределы, тем более в новом, неизученном
