телесного недостатка, или потому, что у изображения Нуаду, возможно, не хватало руки или она была из серебра. Изображения часто калечили или приделывали им искусственные конечности, и затем возникли мифы, объясняющие этот обычай. Нуаду, по-видимому, был богом жизни и роста, но он не был богом Солнца. Его уэльский эквивалент – Ллуд Ллоуэрейнт, или «среброрукий», который избавил свой народ от различных напастей. Его дочь Крейдилад, должно быть, была замужем за Гвитуром, но была похищена Гвином. Артур решает, чтобы они должны бороться за нее ежегодно с 1 мая до судного дня, когда победитель получил бы ее руку. Профессор Рис считает Крейдилад Персефоной, которая выходила замуж поочередно то за божество света, то за божество тьмы. Но эта история довольно неплохо может объяснить ритуальные деяния в народных пережитках в виде поединков между летом и зимой, в которых фигурирует Королева Мая, и подразумевается, что она должна помочь в борьбе богов роста с богами упадка. Крейдилад – это дочь вероятного бога роста, и при этом вовсе не невозможно, что история сражения при Маг Туиред основана на мифических объяснениях таких ритуальных боев.
Бритты поклонялись Нуаду, как Ноденсу в римско-британские времена. Остатки его храма существуют вблизи устья реки Северн, и этого бога, возможно, приравнивали к Марсу, хотя некоторые символы, по- видимому, связывают его с водами, как своего рода Нептуна. Ирландский мифический поэт Нуаду Нехт – это, возможно, Нехтан, который владел магическим источником, откуда вышел Бойне, и возможно, был богом воды. Если такой водный бог был связан с Нуаду, он и Ноденс могли быть эквивалентны кельтскому Нептуну. Но отношения и функции этих различных персонажей неясны, и неясно, приравнивался ли Ноденс к Нептуну и был ли Нуаду богом воды. Его имя, может быть, родственно словам, означающим «рост», «владение», «урожай», и это подтверждает точку зрения, принятую здесь насчет его функций. Уэльский Нудд Хаэл, или «Щедрый», который владел стадом в 21 тысячу молочных коров, возможно, был воспоминанием об этом боге, и, как бог роста, Нуаду имел человеческие воплощения, названные его именем.
Лер, чье имя означает «море», который был богом моря, является отцом Мананнана, а также одним из персонажей красивой истории под названием «Дети Лира», из которой мы узнаем фактически все, что известно о нем. Он сожалел, что не стал правителем Туата Дea, но позже смирился, когда дочь Бодб Деарга была дана ему в жены. После ее смерти он женился на ее сестре, которая превратила своих пасынков в лебедей. Лер – это эквивалент бриттского Ллира, позже увековеченного Шекспиром как король Лир.
Величие Мананнана Мак Лира, «сына моря», доказывается тем, что он встречается во многих героических историях, и его все еще помнят в преданиях и народных сказках. Он – это бог моря, который стал более известным, чем более старший бог моря, и, хотя он не был высшим богом, должно быть, у него был далеко распространенный культ. Благодаря Бодб Деаргу он был избран королем Туата Де Дананн. Он сделал богов невидимыми и бессмертными, дал им магическую пищу и помог Оэнгусу вытеснить Элкмара из его сидха. Более поздние предания говорят о четырех Мананнанах, которые, возможно, были местными формами бога, как следует из того факта, что истинное имя одного из них, как считают, было Орбсен, сын Аллота. Другой сын Лера описывается как известный торговец, который проживал на острове Мэн, был лучшим кормчим, предсказывал погоду и был способен превращаться во что пожелает. В «Коир Анманн» добавляется, что бритты и люди Ерина считали его богом моря. Это видно из многих источников, например из истории «Путешествие Брана», где он внезапно исчез из виду, когда ехал на колеснице по волнам из Земли Обетованной; или из истории о «Болезни Кухулина», где его жена Фанд видит его, «всадника, пересекающего море», скачущего через волны. В «Агалламх на Сенорах» он встречается как всадник, борющийся с волнами. «Из-за пространства девяти волн он погрузился в море, но выплыл на гребне десятой, не замочив груди».
В одном древнем рассказе он отождествляется с огромной морской волной, которая уничтожила Туаг, в то время как волны иногда называются «сынами коней Лира» (название тихого течения в Ирландии) или, опять же, «локонами жены Мананнана». Его статус как бога моря, возможно, поддерживался убеждением в том, что он был правителем заморского Элизиума, а позже – потустороннего мира как волшебной области, пограничной с землей. Его все еще помнят на острове Мэн, который, возможно, обязан ему своим именем и который, подобно многим другим островам, рассматривался гойделами как остров Элизиум под своим названием остров Фалга. Он также является Манавидданом уэльской истории.
Мананнан встречается в циклах о Кухулине и Фионне обычно как правитель потустороннего мира. Его жена Фанд была возлюбленной Кухулина, Диармайд был его учеником в волшебной стране, а Кормак был там его гостем. Даже в христианские времена имя Мананнана встречается в легендах. Король Фиахна боролся со скоттами и подвергся большой опасности, когда к его жене явился незнакомец и заявил, что он спасет жизнь ее мужа, если она согласится отказаться от себя ради него. Она неохотно согласилась, и ребенком этой любви стал царь VIII века Монган, о ком летописец говорит: «Все знают, что его настоящим отцом был Мананнан». Монган также считался перевоплощением Фионна. Мананнана все еще помнят в народной традиции, и на острове Мэн, где можно увидеть его могилу, часть его ритуала сохранялась до последнего времени, где на двух холмах ради него накануне дня летнего солнцестояния клали связки тростника. Баринтус, который направил Артура к счастливым островам, и святой Барри, который пересек море на лошади, возможно, были легендарными формами местного морского божества, родственного Мананнану, или им самим. Его конь имел имя Энбарр («водная пена или волосы»), а Мананнан был «всадником гривастого моря». Возможно, слово «Баринтус» связано с «барр финд» («белоглавый»), и, таким образом, это было прозвище бога, который ехал на Энбарре, вспенивавшем волны, или был сам на волне, в то время как его мифическая поездка через море превратилась в легенду о святом Барри, если такой человек вообще когда-либо существовал.
Мананнану приписывались различные магические предметы. У него были: оружие, которое делало его носителя неуязвимым; меч, ужасавший всех, кто созерцал его; лошадь и каноэ; свинья, которая снова оживала, когда ее убивали; магический плащ; чаша, которая трескалась, когда говорили ложь; скатерть, которая, если ею помахать, порождала пищу. Многие из этих предметов обнаруживаются в многочисленных сказках, и в них нет ничего специфически кельтского. Поэтому нам не нужно вместе с мифологами видеть в его оружии туманные облака или в его мече молнию или лучи солнца. Но их магическая природа, а также тот факт, что Мананнану приписывалось так много колдовства, указывают на мифологизацию этого имени, теперь навсегда утраченную.
Происхождение Луга трактуется по-разному, но описание, которое делает его сыном Киан и Этне, дочери Балора, – наиболее подтвержденное. Народная традиция все еще помнит о взаимоотношениях Луга и Балора. У Балора, грабителя, жившего на острове Тори, была дочь, чей сын должен был убить ее отца, то есть Балора. Поэтому он заточил ее в недоступном месте, но, мстя за похищение Балором коровы, Мак Инели добрался до нее. Таким образом, в итоге Этне родила трех сыновей, которых Балор бросил в море. Одного из них, Луга, Мак Инели спас, а его брат Гавида воспитал. Теперь Балор убил Мак Инели, но и сам был убит Лугом, который проткнул его единственный глаз раскаленным железом. В другой версии Киан занимает место Мак Инели, и ему помогает Мананнан, согласно древним легендам. История рождения Луга испытала влияние сказочных сюжетов, например о девочке, спрятанной отцом, потому что было предсказано, что у нее будет сын, который убьет его.
Луг связан с Мананнаном, с чьей земли он пришел, чтобы помочь Туата Дea против фоморов. Его вид был подобен Солнцу, и благодаря героизму этого блестящего воина фоморы были полностью разбиты. Эта версия, обнаруженная в «Детях Туиренн», отличается от описания в истории Маг Туиред. Здесь Луг достигает врат Тары и предлагает ему услуги ремесленника. От всех его предложений отказываются, пока он не объявляет себя «человеком всех искусств», или самилданахом (samildanach), «владеющим многими искусствами». Нуаду оставляет ему престол на тринадцать дней, и Луг производит обозрение различных ремесленников (то есть богов), и, хотя они пытаются помешать такому удивительному человеку, рискующему собой в борьбе, он уходит, возглавляет воинов и поет свою боевую песню. Завистливого Балора он убивает, бросив в него камнем, и его смерть в тот же день оборачивается поражением фоморов. В этом описании Лугсамилданах является главным патроном божественных покровителей ремесел; другими словами, он главенствует над всей группой богов. Он был также изобретателем упряжи, игры в мяч и искусства верховой езды. Но, как показывает М. Д'Арбуа, самилданах – это эквивалент «изобретателя всех искусств», применяемого Цезарем к галло-римскому Меркурию, который, таким образом, эквивалентен Лугу. Это подтверждается и в других случаях. Имя Луга встречается в ирландском «Лоутх» (Лугмагх), в британском «Лугуваллум», вблизи Стены Адриана, в Галлии в названиях Лугудунум (Лион), Лугудиакус и
