богиням, иногда ассоциировалась с водами. Лошадей также жертвовали божествам рек. Но предания о благотворных божествах воды в форме лошади подверглись искаженному осмыслению, возможно в результате более позднего христианского влияния. Название одной ветви фоморов, гоборхинн, означает «лошадеголовые», и одним из их царей был Эохайд Эххенн, «лошадиная голова». Остается неясным, имеют ли они какую-либо связь с Водяным конем.
Пенящиеся воды, возможно, предполагали другую персонификацию, поскольку имя Бойн у Птолемея получено от примитивного «боу-с» («бык») и «виндо-с» («белый»), в ирландском «бо финд» («белая корова»). Но неясно, это или кельтский культ быка был связан с верой в Тарбх Уизге, или Водяного быка, у которого не было ушей и который мог принимать другие формы. Он обитал в озерах и обычно был дружественным к человеку, иногда появляясь, чтобы спариться с обычными коровами. Однако на острове Мэн Тарроо Уштей порождает монстров. Эти кельтские водяные чудовища имеют любопытную схожесть с австралийским Бунийпом.
Уруизг, которого часто путают с домовым, посещает пустынные места и водопады и в зависимости от своего настроения помогает или вредит страннику. По внешнему виду это человек с косматыми волосами и бородой. В Уэльсе афанк является водяным чудовищем, хотя это слово поначалу означало «карлик», а затем – «водяной карлик», которого было множество видов. Они соответствуют ирландским водяным карликам, лухорпайнам, произошедшим вместе с фоморами и гоборхиннами от Хама.
В других случаях старые водяные существа имеют более приятную форму, подобно сиренам и другим волшебницам, которые часто посещают французские реки, или русалкам ирландских дельт. В кельтской Франции и Британии озерные феи связаны с водным миром, как в историях об Элизиуме – с областью древних божеств. Иногда водные божества объединяются со смертными, которые, как, например, в историях о Деве-лебеде, теряют своих волшебных невест из-за нарушения табу. Во многих уэльских историях невесту обретают, бросая в воду хлеб и сыр, когда она появляется со стариком, который имеет всю силу юноши. Он представляет смертному свою дочь и множество волшебных животных. Когда она исчезает в воде после того, как нарушается табу, озеро иногда иссушают, чтобы вернуть ее; затем появляется отец и угрожает затопить весь район. Отец и дочь – это древние божества озера, а в хлебе и сыре мы можем увидеть пережитки пожертвований им.
Человеческие жертвы водным божествам объясняются верой в то, что водяные чудовища пожирают людей, и той традицией, что река каждый год требует плату в виде жертв. В народных стихах намекается на ежегодный характер жертв, а в уэльской легенде говорится о голосе, который один раз в год слышится из реки или озера. Он кричит: «Пробил час, а человека нет». Здесь есть след ушедшей традиции жертвоприношений и гнева божества, которым пренебрегли. Такие духи, или боги, подобные водяным чудовищам, были всегда готовы схватить того, кто зашел в их владения. В некоторых случаях предполагается, что жертва требуется в канун дня летнего солнцестояния, время жертв в языческий период. Духи источников также обладали вредоносным характером, по крайней мере для тех, кто проявил непочтительность, приближаясь к ним. Это заметно в легендах, рассказывающих об опасности, если неосторожно посмотреть на источник, или не закрыть его, или после посещения источника оглянуться назад. Духи источников также могли нанести вред врагам.
Легенды говорят об опасности устранения или перемещения источника на другое место, или нарушения древнего табу, когда женщина помыла в нем руки. Боанд отправилась к волшебному источнику, который только ее муж и его чашеносители могли посещать, и, когда она выказала свое презрение к этому, воды восстали и уничтожили ее. Теперь они текут как река Бойне. Синенд встретила подобную судьбу за то, что без разрешения вторглась в источник Коннлы; в этом случае преследовавшие ее воды стали рекой Шаннон. Это – варианты предания, которое можно было бы использовать для того, чтобы объяснить происхождение любой реки, но эти легенды говорят и о другом – о том, что некоторые источники были табу для женщин, потому что некоторые знания, связанные с источником, должны были сохраняться только для мужчин. Легенды говорили: «Смотри, чтобы то, что исходит от женщин, не выходило за пределы их круга». «Мистерии» дикарей обычно являются табу для женщин и исключаются мужчинами из их священных обрядов. С другой стороны, поскольку все племенные знания были некогда в руках мудрой женщины, такие табу и легенды, возможно, возникли в то время, когда мужчины начали претендовать на такие знания. В других легендах женщины связаны с источниками как хранительницы, которые должны хранить их закрытыми, кроме тех случаев, когда брали воду. Когда женщина забывала менять крышку, воды прорывались, уничтожая ее, и образовывали озеро[29]. Женщина – это священнослужительни-ца источника, которая в случае пренебрежения частью своего ритуала наказывается. Даже в наше время мы находим священные источники, за которые отвечают женщины, наставляя посетителей, как исполнить должный ритуал. Если такие легенды указывают на первых кельтских священнослужительниц источников, то им аналогичны норвежские Хоргабрудар, хранители источников, ныне эльфы, живущие в водах. То, что такие легенды основаны на ритуале поклонения источнику, ясно из того, что Боанд должна была делать трехкратный обход вокруг источника против часовой стрелки, вместо обычного обхода по часовой стрелке. Должен был соблюдаться надлежащий ритуал, и подобные истории являются предупреждением против пренебрежения им.
Несмотря на двадцать столетий христианства и анафемы святых и церковных соборов, старые языческие практики использования исцеляющих источников сохранились – поразительный пример человеческого консерватизма. Святой Патрик нашел в его время язычников, поклоняющихся источнику, называемому Слан («целебный») и приносящих ему жертвы, и ирландские крестьяне и сегодня не сомневаются в том, что есть нечто божественное в его чудотворных источниках. Кельты принесли с собой веру в божественность ручьев и источников, но, естественно, принимали местные культы всюду, где их находили. Впоследствии церковь поместила старые языческие источники под защиту святых, но часть ритуала осталась неизменной. Поэтому многим источникам различные народы поклоняются уже целую вечность, несмотря на изменения в религии и политике. Так, в термальных источниках Викарелло были обнаружены пожертвования, которые показывают, что их культ восходит к каменному веку, был в бронзовом веке и дошел до дней древнеримской цивилизации, а также до нашего времени; кроме того, это отнюдь не единичный случай. Но это свидетельствует о том, что все народы, высокоразвитые и менее развитые, сохраняли великие основы первобытной религии природы. По всей вероятности, поклонение исцеляющим источникам также осталось по большей части неизменным, и везде, где оно обнаруживается, оно следует одному и тому же образу. Больной обходил источник три раза по часовой стрелке, стараясь не произнести ни слова. Затем он становился на колени в источнике и молил божество об исцелении. В наше время просят святого, но иногда и сам источник. Затем он пил воду, купался в ней или омывал части своего тела или раны, возможно, ему прислуживала священнослужительница источника. Оплатив ее услуги, он приносил жертву божеству источника и привязывал какую-нибудь ленточку или часть одежды к дереву поблизости, чтобы через это он мог находиться в непрерывной связи целительным влиянием. Вероятно, эти деяния сопровождались ритуальными формулами, но в других случаях слова не произносились; и больной не должен был оглядываться назад, покидая источник. Особые дни, Белтайна, дня летнего солнцестояния или 1 августа, были благоприятны для таких посещений, и там, где больной был слишком болен, чтобы добраться до источника, другой человек мог совершить ритуал за него.
Тряпица или одежда, которую вешали на дереве, по-видимому, была предназначена для того, чтобы соединить дух дерева с духом источника. Но иногда одежду бросали в источник, так же как галльские сельские жители в День святого Грегори бросали пожертвования из ткани и шерсти в священное озеро. Такая тряпица даже в наше время рассматривается как пожертвование. Таким образом, в ритуале поклонения источнику, вероятно, всегда был жертвенный аспект, но, поскольку магия и религия постоянно взаимодействуют, имелся также и магический аспект. Тряпица, некогда соприкасавшаяся с больным, передавала его болезнь дереву, и через нее целительные свойства передавались больному.
Пожертвование, бросаемое в источник – булавка, монета и т. д., – возможно, имело и второй аспект. Рану часто укалывали или протирали булавкой, как будто чтобы передать болезнь источнику, и если ею укалывался другой человек, то болезнь могла перейти на него. То же самое было верно и для монеты. Но другие примеры показывают жертвенную природу булавки или другого мелкого предмета, который, возможно, являлся символом или пережитком более ценного пожертвования. В некоторых случаях считается, что тот, кто не оставляет это в источнике, из которого пил, умрет от жажды, а там, где предлагается монета, часто в противном случае предполагается исчезновение, захваченность духом
