осуждалось. Многобрачие также могло сосуществовать с тотемизмом, и, конечно, это, как правило, связано с отсчетом происхождения через мать. Если кувада была кельтским институтом, то это также указывает на существование матриархата у кельтов. Чтобы объяснить все это как доарийское или говорить о том, что сообщения классических авторов касаются неарийских племен и что свидетельства в ирландских сагах показывают только то, что кельты были под влиянием нравов коренных племен, среди которых они жили, следует пренебречь тем фактом, что эти обычаи тесно связаны с кельтской жизнью, хотя это оставляет необъяснимым влияние таких обычаев на народ, чьи собственные нравы были совершенно другими. Свидетельства указывают на существование тотемизма среди древних кельтов или же хотя бы отдельных элементов этой веры.
В первобытный период охоты или скотоводства люди поклонялись животным, на которых охотились или которых разводили. Они, возможно, чувствовали вину перед животным, на которое охотились и которое убивали (форма поклонения), а там, где на животных не охотились, их разводили и поклонялись им, а одного из них, возможно, ежегодно убивали и съедали, чтобы получить его божественную силу. Заботливо оберегались священные животные, на которых не охотились, и это привело к одомашниванию, воздержанию от употребления в пищу их мяса, что способствовало увеличению запасов продовольствия в более позднее время, когда одомашненных животных свободно убивали. Но более раннее священное убийство таких животных сохранилось в религиозном аспекте их заклания в начале зимы. Культ животных был также связан с тотемным обычаем, хотя на более поздней стадии этот культ был заменен культом антропоморфных божеств, со старшими божественными животными в качестве их символов, священных жертв и т. п. Эта эволюция привела теперь к устранению ограничений убийства и поедания животных. С другой стороны, более примитивные культы животных, возможно, кое-где оставались. Поклонение культам животных, возможно, ограничивалось мужчинами. С появлением сельского хозяйства как искусства в руках главным образом женщин и последующего культа Матери-Земли, богини плодородия и зерна, возможно считавшегося женским, священное поедание божественного животного приводило к убийству и поеданию человеческой или животной жертвы, по-видимому чтобы воплотить такой дух. Позже эти два культа были вынуждены объединиться, и божественное животное и животное воплощение духа растительности перестали различаться. С другой стороны, когда мужчины начали принимать участие в женских культах плодородия, то, поскольку духи были женскими или, возможно, стали рассматриваться как богини, это заставило мужчин рассматривать некоторых антропоморфных животных божеств как богинь. Некоторые из них, например Эпона и Дамона, с расширением участия мужчин в сельском хозяйстве стали мужскими или же супругами и матерями богов плодородия, хотя более древний аспект никогда не терялся из виду, как свидетельствует Мать Зерна. Эта эволюция привела к тому, что божественные священники-короли заняли место более древних священнослужи-тельниц этих культов, одна из которых, возможно, была божественной жертвой. Однако в некоторых местных культах все еще сохранялось поклонение женским божествам, и они имели своих священнослужительниц.
Глава 15
Космогония
Неясно, рассматривали ли древние кельты Небо и Землю как мужа и жену. Такое представление распространено во всем мире, и в мифах часто объясняется причина разделения этих двух начал. Жители Полинезии считали, что дети Неба и Земли – персонифицированные ветра, леса и моря, – разгневанные тем, что они сдавлены между родителями во тьме, поднялись и отделили их. Тот же самый смысл в греческом мифе об Уране, или Небе, и Гее, или Земле, разделенных их сыном Кроносом, и в индийском мифе о Дьяусе, или Небе, и Притхиви, или Земле, которые были разделены Индрой. Уран в Греции уступил место Зевсу, а в Индии Дьяус стал подчиняться Индре. Так, первобытное персонифицированное Небо отступает, а его место занимает более индивидуализированный бог. Но обычно Мать-Земля остается величиной постоянной. Земля ближе к человеку и более неизменна, чем неустойчивое Небо, в то время как в качестве производительницы она была источником всех зеленых плодов и поэтому оставалась важным божеством даже тогда, когда появилось множество других божеств. Это особенно верно для аграрных народов, которые умилостивляют Землю жертвами, поклоняются ей оргиастическими обрядами или поддерживают ее жизнедеятельность с помощью магии. С развитием цивилизации эту богиню все еще вспоминают как дружественную человеку и, как в Элевсине, изображают печалящейся и радующейся, подобно самому человеку. Или же там, где более высшая религия вытесняет более древнюю, в народе ритуал все еще сохраняется, хотя его значение может быть забытым.
Таким образом, возможно, кельты обладали мифом о Небе и Земле, но все следы его пропали. Имеются, однако, остатки мифов, показывающих, как Небо поддерживается деревьями, горой или столпами. Высокая гора вблизи истоков Рейна была названа «колонной Солнца» и была настолько высока, что скрывала Солнце от людей, живших на юге. Возможно, она считалась опорой Неба, в то время как вокруг нее двигалось Солнце. В старом ирландском гимне и комментариях к нему Бригит и Патрик сравниваются с двумя столпами мира. Вероятно, это – ссылка на какой-то древний миф о Небе или Земле, опирающейся на столпы. Следы этого мифа есть также в народном поверье, как и в историях об островах, опирающихся на четыре столпа, или как в легенде о церкви Кернитоу, которая покоится на четырех столпах в замерзшем море и погрузится в воду, когда море оттает, – комбинация космогонического мифа и мифа о Великом потопе. В некоторых мифах Небо и Землю соединяет мост, или лестница. Возможно, есть остатки подобного мифа в ирландской поэме, в которой говорится о «дрохет бетхад», или «мосте жизни», или о «дрохайд на флайтхеанас», или «небесном мосте», из фольклора Гебридских островов.
Те боги, которые были связаны с небом, возможно, считались обитающими там или на горе, поддерживающей небо. Другие, подобно кельтскому Диспатеру, обитали в подземелье. Некоторые были связаны с курганами и холмами или, как предполагалось, занимали в них свою обитель. Третьи жили в отдаленной области – кельтском Элизиуме, который, как только кельты достигли моря, стал отдаленным островом. Те божества, которым поклонялись в рощах, считались обитающими там и появляющимися в полдень или полночь, в то время как такие природные объекты, как реки, источники и деревья, считались обителью богов или духов. Так, сомнительно, думали ли кельты когда-либо о своих богах как обитающих на одном лишь Олимпе. Туата Дe Дананн, как считают, пришли с неба, но это может быть простое утверждение какого-нибудь книжника, который не знал, что делать с этой группой существ.
В кельтской религии мужчины считались не столько созданными богами, сколько произошедшими от них. По свидетельству Цезаря, все галлы утверждали, что они произошли от Диспатера и что это было передано им друидами. Диспатер был кельтским богом подземного мира плодородия, и это утверждение согласуется с мифом, который встречается у многих примитивных народов, о том, как люди некогда жили в подземелье и оттуда вышли на поверхность Земли. Но это также указывает на их происхождение от бога подземного мира. Туда умерший возвращался к тому, что был его предком, а также к владыке мертвых. С другой стороны, если бы первоначально Земля считалась женской, она, как Мать-Земля, была бы предшественницей людей. Но ее место в мифе было бы занято богом Земли или Подземелья, который, возможно, считался ее сыном или супругом. В других случаях кланы, семейства или индивиды часто отслеживают свое происхождение от богов или божественных животных или растений. Классические авторы иногда говорят об ответвлении кельтской расы от давших свое имя основателей, возможно опираясь на знание существующих кельтских мифов. Аммиан Марселлин сообщает также о друидской традиции в том смысле, что одни галлы были местными, другие пришли с далеких островов, а третьи – издалека, с Рейна. Но это не столько миф о происхождении, сколько объяснение присутствия различных народов в Галлии – аборигенов, кельтов и белгских галлов. М. Д'Арбуа предполагает, что «далекие острова» означают кельтский Элизиум, который он рассматривает как страну мертвых, но, возможно, это лишь искаженное воспоминание об отдаленных странах, откуда группы древних кельтов пришли в Галлию.
О сотворении мира ни одного полного мифа не сохранилось, хотя из комментариев к «Сенхус Мор» мы узнаем, что друиды, подобно брахманам, хвалились, что они создали Солнце, Луну, Землю и Море, – это согласуется с их предполагаемой властью над стихиями[32]. Некоторые народные поверья относительно происхождения различных частей природы имеют близкое сходство с примитивными космогоническими мифами и могут быть приняты как разрозненные части подобных мифов, рассказывавшихся кельтами и, возможно, преподаваемых друидами. Так, море, реки или источники произошли из мочи какого-нибудь великана, феи или святого или же от их пота или крови. Острова – это камни, брошенные великанами, а горы – это материалы, выброшенные ими, когда они работали на земле.
