из черепа. Изображенная на барельефах домов или вырезанная на рукоятях кинжалов голова, возможно, считалась талисманом, придававшим дому или оружию могущество. Возможно, этот культ человеческих голов породил идею о божественной голове, подобной головам, фигурировавшим на галльских изображениях, или описанной, например, в истории Брана. Его голова хранила страну от вторжения, пока Артур не эксгумировал ее[36]. Эта история основана на вере в то, что голова или тело великого воина все еще обладает мощным влиянием[37]. Изображение головы бога, подобно всему его образу, считалось обладающим той же защитной силой.
Возможные пережитки ритуала жертвоприношений пожилых людей могут быть обнаружены в бретонской традиции прикладывания тяжелой дубинки к голове стариков, чтобы облегчить их смертные мучения. Такие дубинки прежде использовались для того, чтобы убивать их. Они хранятся в часовнях, и к ним относятся с благоговейным страхом.
Также часто использовались жертвоприношения животных. Галатские кельты делали ежегодное жертвоприношение Артемиде барана, козла или теленка. Их собак чествовали и короновали цветами. К сожалению, другие детали этого ритуала отсутствуют. Животных, захваченных на войне, галлы приносили в жертву богам войны или богу реки, как, например, в том случае, когда, по свидетельству Цезаря, галльские завоеватели Маллиуса бросали лошадей побежденного войска в Рейн. Мы уже видели, что белые волы, приносимые в жертву во время ритуала с омелой, возможно, некогда были представителями духа растительности, который одушевлял также дуб и омелу. У островных кельтов о жертвоприношениях животных в текстах почти не упоминается, возможно, из-за сокрытия этих фактов более поздними книжниками, но жития ирландских святых содержат некоторые сведения об этом обычае. Например, в житии святого Патрика описывается собрание правителей, военачальников и друидов в Таре для жертвоприношения идолам. В Ирландии крестьяне до сих пор убивают барана или телицу на праздник святого Мартина, и считается, что несоблюдение этого обряда приведет к неудаче. Подобные жертвоприношения в дни святых в Шотландии и Уэльсе происходили и в христианские времена. Превосходным примером этого является жертвоприношение быков в Гайрлохе для исцеления душевнобольных в День святого Маэлрубхи (25 августа). Также на холмах делали возлияния молока, обходили разрушенные часовни, поклонялись источникам и камням и практиковали предсказания. Эти обряды, встречавшиеся еще в XVII веке, были осуждены Пресвитерией Дингволла, но некоторые из них сохраняются до сих пор. Во всех этих случаях святой наследовал ритуал более древнего бога. Кук предполагает, что святой Маэлрубха был преемником божественного вождя, связанного с дубом и священным источником, бог или дух которого были в нем воплощены. Эти божественные вожди могли быть убитыми, или в качестве их заместителя убивали быка, подобным образом воплощавшего бога или духа. Это убийство в более позднее время рассматривалось как жертвоприношение и соединялось с исцелением беснования. Таким образом, этот обряд аналогичен уже описанному ранее закланию быков при сборе омелы. Эйлеан Марее (Маэлрубха), где до сих пор существуют дерево и источник, некогда было известно как Эйлеан мо ригх («остров моего вождя»), или Эйлеан Мхор Ригх («остров великого вождя»), а вождю поклонялись как богу. Эта часть подтверждающего свидетельства была передана старейшим жителем сэру Артуру Митчеллу. В народе также говорили о боге Моури.
Другие пережитки ритуала жертвоприношения животных обнаруживаются в случаях мора скота, как это было в середине XIX века в Морайшире, Уэльсе, Девоне и на острове Мэн. Жертву сжигали, а ее пеплом опрыскивали стадо, или же его выбрасывали в море, или развеивали над пропастью. Возможно, это была и искупительная жертва, и жертва, спасительная для животных, уносящая их болезнь, хотя обряд может быть связан с прежним закланием божественного животного, чья смерть приносила пользу всему скоту данного района. На Гебридах духов земли и воздуха умилостивляли на всех сторонах света, выбрасывая через двери петуха, курицу, утку или кота, которые, как предполагалось, были ими захвачены. Считалось, что если этим обрядом пренебрегали, то неминуемо следовала беда. Жертвуемое животное уносило зло из дома и было также искупительной жертвой.
Кровью жертв опрыскивали алтари, изображения и деревья или, как у Бойи, ее наливали в череп, украшенный золотом. Другие возлияния известны, главным образом, из народных поверий. Так, бретонские рыбаки приветствуют рифы и выступающие мысы, произнося молитвы и выливая в море стакан вина или бросая бисквит или старую одежду. На Гебридах любопытный обряд совершался в Страстной четверг. После полуночи человек выходил в море и выливал пиво или кашу в воду, одновременно напевая:
На берегу принимались подтягивать хором. Таким этот обряд был описан тем, кто принимал участие в нем два столетия назад, но Мартин, писавший в XVII веке, приводит и другие детали. Чаша пива предлагалась со словами: «Шони, я даю Тебе эту чашу пива, надеясь, что Ты пошлешь множество морских водорослей для удобрения нашей земли в следующем году». Затем все безмолвно шли к церкви и оставались там какое-то время, после чего предавались оргии на улице. Этот оргиастический обряд некогда мог включать половые акты – мощное заклинание для плодородия. «Шони» – это было какое-то древнее морское божество, и иногда для той же цели взывали к другому божеству моря – Брианниулу. До недавнего времени молоко лили на «Груагахские камни» на Гебридах, когда приносили жертву Груагаху, домовому, который покровительствовал крупному рогатому скоту и который занял место бога.
Молитва
Молитва сопровождала большинство обрядов и, возможно, состояла из традиционных формул, точное декламирование которых зависело от их значения. Друиды взывали к богу во время обряда с омелой, а во время галатского жертвоприношения в жертву приносились птицы, чтобы те уничтожали кузнечиков, и молитва была обращена к самим птицам. В Моне во время вторжения римлян друиды поднимали руки и произносили молитвы об избавлении, в то же время проклиная захватчиков; подобным же образом, по свидетельству Тацита, боудикка взывала к защите богини Андрасты. Священнослужи- тельницы Сены пели песни, чтобы вызвать грозу, и их также пели воины до и после сражения, сопровождая это размеренным танцем и похлопыванием руками. Эти песни воинов были составлены бардами и, возможно, включали молитвы к богам войны и перечисление славных подвигов. Возможно, они также имели природу заклинаний, обеспечивающих помощь богов, подобно лозунгам, произносимым всем войском при звуке труб. Они состояли из имени бога, названия племени или клана и какой-нибудь известной фразы. Как считается, повторение божественного имени вынуждает бога помогать, так и эти крики имели магический аспект, хотя они также наводили ужас на противника. Воины предваряли сражение танцем, и на монетах они изображены танцующими верхом на лошади или перед мечом, которому кельты поклонялись. Кельтиберианский праздник на полнолуние полностью состоял из танца. Танец – это первобытный способ выражения религиозных эмоций, и там, где он имитирует определенные поступки, он предназначен для магического влияния, чтобы поступки увенчались успехом. Таким образом, это – своего рода динамическая молитва с магическими результатами.
Предсказания
У кельтов существовал особый класс прорицателей, но друиды практиковали гадания, так же как и обычные миряне. Классические авторы говорят о кельтах как наиболее посвященных и наиболее опытных из всех народов в искусстве предсказаний. Предсказание с помощью человеческого жертвоприношения описано Диодором. На жертву производили возлияния, а затем этого человека убивали и прорицали по способу его падения, движению его частей тела и по течению его крови. Гадания на внутренностях использовалось в Галатии, Галлии и Британии. Поведение зверей и птиц также могло быть предзнаменованием. Траектория бега выпущенного на свободу зайца предсказывала бриттам успех или неуспех, и в Ирландии использовались гадания при помощи жертвенных животных. Среди птиц наиболее популярной была ворона, и на барельефе в Компьене изображены две вороны, говорящие что-то в уши человека. Кельты верили, что ворона показывала, где должны быть основаны города, или снабжала средством против яда, или была арбитром в спорах. Артемидор описывает один спор, где участвовали две вороны. Поспорившие разложили две горсти конфет, по одной на каждого спорщика. Птицы спикировали на них, поедая одну и разбрасывая другую. Тот, чья горсть была рассыпана, побеждал в этом споре. Считалось, что птицы вели мигрирующих кельтов, и их полет давал предзнаменования, потому что, как серьезно сказал Дейотаурус, птицы никогда не лгут. Гадание по голосам птиц использовалось ирландскими друидами.
