к нему этим именем и интонацией. Старалась вывести его из себя. И это вполне устраивало Мака, потому что, когда он слушал ее рассказ, его почему-то на миг охватило такое же теплое чувство, о котором она говорила.
Так не годится! Он вновь напомнил себе, что эта женщина постоянно его раздражает.
Но когда он вынул из духовки омлет, разделил его и вместе с тостами разложил по тарелкам, то взглянул на оцепеневшую Мию, на ее расстроенное лицо, и ему стало не по себе. Может, ему и не хотелось испытывать непонятное чувство тепла в обществе Мии, но раздражать ее тоже не стоило.
Он поставил одну тарелку перед Мией, вторую перед собой и сел за стол.
– Спасибо, – коротко сказала Мия.
Всего одно слово. Воцарилось молчание.
Мия находилась с ним в одной комнате, и при этом царило молчание. Мак начал нервничать. Ему гораздо больше нравилось обмениваться с ней язвительными замечаниями. Не в характере Мии было молча страдать.
Из монитора послышалось легкое сопение Кэти. Мак почти обрадовался.
– Как, по-твоему, нам стоит пойти и проверить, все ли у нее в порядке? – спросил он.
– Ей хорошо.
Два слова.
Он кое-чего добился, хотя и не понимал, чем объяснить такое несвойственное ей поведение.
– Расскажи мне что-нибудь еще о своей семье, – неожиданно для него самого попросил он.
– Нет уж, спасибо!
Три слова, но результат его не обрадовал. Она явно злилась. Мия часто на него злилась, но на этот раз все было почему-то иначе. Ему не следовало шутить, когда она сказала, будто он напоминает ей о родном доме.
– Послушай, мне очень жаль…
Она молча пожала плечами.
– Ну хорошо, я тебе тоже расскажу историю о метели.
Она промолчала, но все-таки посмотрела ему в глаза. Мак решил, что таким образом она просит его начать.
– Я вырос в пригороде Питтсбурга, в Бетел-парке. У нас там куда меньше снега, чем в Эри. Всего в двух часах езды на север… кажется, что это не такая уж огромная разница, но там все не так. По-моему, я до сих пор не привык к здешнему климату.
Мия съела очередной кусочек омлета. Она не гримасничала, так что ей, должно быть, нравилось. Это хорошо. Плохо лишь то, что он сам ей явно не нравится.
– В общем, когда я поступил в школу, на нас обрушилась метель. Все уроки отменили. Теперь я живу в Эри, и это кажется странным – здесь для отмены занятий понадобилось бы, чтобы выпало не меньше пары футов снега. Но в Питтсбурге из-за каких-то шести дюймов закрылся весь город. Мы с Четом решили покататься на санках, вот только у нас не было санок.
– С Четом? – спросила она.
– С моим… – он сделал паузу, – другом.
Мак не знал, как точно определить свои взаимоотношения с Четом и его родителями. Не дружба – нечто большее. Они, скорее, были родственниками.
Но дать ясное объяснение было слишком трудно, поэтому он выбрал слово «друг».
– У нас не было санок. Снег там выпадал так редко, – продолжал он. – Но мы решили, что сейчас самое время для катания на санках.
– И что же вы сделали?
– Украли старый матрац из гаража его мамы и отнесли к начальной школе за углом. Может, в Питтсбурге и не очень много снега, зато горок хоть отбавляй. Наша горка была огромной. К сожалению, кататься на матраце куда хуже, чем на санках. Но мы с Четом решили использовать мешки для мусора и скотч. Ушло целых два рулона, но нам хватило на весь матрац – он стал гладким. Мы прыгнули на него, как на сани, и съехали с горки. – Он улыбнулся, вспоминая об этом.
– Похоже, вам было весело, – медленно сказала она.
Мия снова с ним заговорила, и, если он не ошибся, на ее губах появилась легкая улыбка. Должно быть, она его простила.
– Действительно, нам было весело, – согласился он и продолжал уже увереннее: – Мы катались, пока лента не начала отклеиваться. Потом решили съехать с горки еще разок. Ну, мы отнесли матрац на самый крутой склон, прыгнули на него… толком не посмотрев, куда собираемся съехать.
– 0-ох. – У нее даже вырвался смешок. Мия поняла, что, должно быть, кое-что случилось.
– Да. Видишь ли, у подножия горки рос огромный дуб. Бац!
– Но ни с тобой, ни с Четом ничего не случилось?
– Я сломал лодыжку. Чет сломал нос. У него с тех пор нос с горбинкой. Миссис Зумигалас, его мать, уверяла его, что ему это очень идет. А я говорил, что теперь он похож на боксера-профессионала.
Тогда она рассмеялась.
Тихий смех Мии разнесся по кухне, и Мак ощутил, как по его телу разлилось тепло. Ему следовало сопротивляться, не обращать внимания на это чувство, но сил почему-то не хватило.
Он рассмеялся вместе с ней.
И в первый раз за все время их знакомства они принялись непринужденно болтать, делясь воспоминаниями о своей жизни.
Маку было не по себе. Он не вполне понимал собственные чувства и наконец решил больше о них не думать. Достаточно и того, что они с Мией нашли общий язык.
По крайней мере на некоторое время.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Мия внезапно проснулась. Что-то не так, почувствовала она. Кто-то дышал рядом. Она слышала легкие, тихие вдохи, за каждым из которых следовал свистящий выдох.
В комнате, кроме нее, находился кто-то еще. А поскольку рядом с ней никто не спал, здесь было что-то не так. Она медленно открыла глаза и увидела кроватку.
Ребенок. Кэти!
Метель. Омлет.
Она провела ночь дома у Мака! Она с ним поужинала. Они даже болтали и смеялись, когда вместе мыли посуду. Потом Кэти проснулась. Мия ее накормила и снова уложила в кроватку, а затем и сама легла спать, надев одну из его старых футболок.
Она взглянула на часы. Семь. Кэти проспала всю ночь.
Наверное, ей следует встать и поскорее принять душ, пока малышка не проснулась. Она приподняла край одеяла, но тут же снова укрылась, пытаясь сохранить тепло.
Должно быть, ночью похолодало. Если она останется в кровати, то можно просто подождать, пока Мак снова не включит отопление, или не починит его, или как-то все не исправит.
Но что, если он не сделает этого?
Мия подумала о Кэти. Дрожа от холода, она выбралась из постели и подбежала к детской кроватке. В темноте ей удалось увидеть только ярко-рыжий локон. Она осторожно коснулась ее щеки. Щека оказалась теплой, и Мия успокоилась.
Дрожа, она подошла к двери комнаты Мака и постучала. Он не ответил. Она открыла дверь и позвала:
– Мак?
По-прежнему молчание.
– Мак? – повысила голос Мия.
В ответ раздался только громкий храп.
