— Марго Хейнз. — Она пригубила свой сок, потом опустила бокал и едва заметно улыбнулась. Отсветы огня пробегали по ее лицу и волосам. Она казалась нежной и красивой — и гораздо моложе, чем днем.
Он заставил себя вернуться к теме разговора:
— Я хотел бы объяснить насчет сегодняшнего случая…
— В этом нет необходимости.
— А по-моему, есть. Пару недель назад я остался без экономки и пока не нашел замену. Я стараюсь забирать Эриэл из школы, но не всегда успеваю к звонку. Сто раз я объяснял ей, что она должна обязательно дождаться меня, но девочка все равно делает по-своему. Уже не первый раз мне приходится ее искать.
У него внезапно пересохло во рту, и он отпил большой глоток сока. Возникла пауза, во время которой ему показалось, что Марго Хейнз пристально смотрит куда-то мимо него, а скорее, на что-то находящееся в ней самой.
Молчание затянулось; потом она моргнула и будто очнулась.
— Могу лишь догадываться, как сильно вы, должно быть, беспокоитесь.
— Да. — Но ему показалось, что догадка здесь ни при чем. Что-то в ее тоне или выражении лица дало ему почувствовать, что ей знакомо такое беспокойство. — Я бы никогда себе не простил, если бы с ней что- то случилось.
— Как и все родители. — Она посмотрела ему в глаза.
Словно какая-то искра проскочила через разделяющее их пространство и согрела его кожу. Но Райли пришел сюда ради дочери, и это сейчас единственное, что их связывает.
— Эриэл в восторге оттого, что была сегодня у вас в гостях.
— Она мне тоже понравилась. Очень.
— Вы дали ей что-то, в чем она нуждалась. Мне такое не под силу.
Чуть поколебавшись, Марго ответила:
— Может быть, это был равноценный обмен.
— Ее мать умерла два года назад. Это было трудное время для нас обоих.
— Да.
В этом односложном, негромко произнесенном слове Райли уловил знакомую ему ноту тоски. Темные, пустынные дороги, на которых он оказывался после смерти Кендры, заводили его порой в такие места, куда он ни за что бы не согласился попасть еще раз. Сейчас ему напомнил об этом голос сидящей перед ним женщины, и он стал всматриваться в ее лицо. Она заговорила, прежде чем он нашелся что сказать.
— Я вначале собиралась сделать вам строгий выговор за то, что вы отпускаете ее одну.
Он это помнил.
— И уже довольно бойко начали. Что вас остановило?
В ее глазах мелькнула улыбка. Она подняла свой бокал и снова взглянула ему в глаза поверх края с золотым ободком.
— Всего лишь инстинкт самосохранения.
Смущенно засмеявшись, он откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу.
— Мне очень жаль, если так.
— Но вообще-то ваша реакция как раз и успокоила меня. Мне жутко было думать, что девочка бродит по улицам вот так, без присмотра.
Неожиданно для себя Райли вдруг показалось, что Марго Хейнз проявляет необычайно искреннюю заботу о его малышке. Он улавливал в ней что-то, то ли интерес, то ли душевное тепло, чего не замечал даже у тех друзей, которые помогали ему не только после смерти Кендры, но и сравнительно недавно, после отъезда миссис Уиттакер.
Решив не задаваться вопросом о том, что это такое, он вытянул ноги перед собой и одним глотком допил сок.
— Так что же привело вас в Ларами? Работа?
Она перевела взгляд на огонь.
— Университетская библиотека.
Всю жизнь Райли встречался с людьми, проводил с ними очные ставки, допрашивал, спасал и утешал их, но никогда еще не испытывал ничего похожего на эту возникшую между ним и Марго странную пульсацию энергии, что непонятным образом сближало их.
— Вы библиотекарь?
Она отрицательно покачала головой.
— Писательница.
— Да, наверное, писателям трудно обойтись без хорошей библиотеки.
— Это помогает избежать многих ошибок.
Как человек, по роду своей деятельности привыкший находиться в вечном движении, он с трудом представлял себе такую работу, которую можно делать только сидя. Один вид письменного стола в участке, заваленного бумагами и папками, приводил его в ужас.
— А откуда вы переехали?
— Из Техаса. — Она не сводила глаз с языков пламени. Интересно, что она там видит и в какую даль пространства и времени заглядывает? — Я переехала сюда из Техаса.
— Как раз вовремя — в Вайоминге скоро зима.
Она пожала плечами.
— Мне надоела жара.
Ее глаза сверкнули, но он не мог сказать, был ли это отблеск пламени или же внутреннего огня. Как ни старался, он не мог понять эту женщину. А ведь умение разбираться в людях составляло немаловажную часть его работы, и у него это неплохо получалось. Он обладал неким шестым чувством, которое срабатывало в девяноста пяти процентах случаев. Обычно Райли мог определить, лжет человек или нет, собирается обвести его вокруг пальца или хочет подлизаться, боится или готов сотрудничать. А их соседка по-прежнему оставалась для него полной загадкой.
Она, казалось, ничего не замечала и просто смаковала сок.
— А вы отсюда?
— С севера. Мои родные живут в Пауэлле.
Она встала и подошла к камину. Одну сторону ее лица освещали оранжевые блики, другая была погружена в мягкую тень.
— Я слышала, что на севере Вайоминга очень красиво.
Почти так же красиво, как то, что он видел со своего места.
Он мысленно отругал себя. Марго Хейнз — чужой здесь человек. Двадцать минут назад он не знал даже, как ее зовут. А десять часов назад он и вовсе не подозревал о ее существовании. Ему надо помнить, зачем он пришел. Из-за Эриэл. Это не имеет никакого отношения ни к красоте Марго, ни к ее одиночеству, ни к ее ранимой душе, ни к ее магическим излучениям. Но, черт возьми, она на самом деле необыкновенно красива!
— Мы с Эриэл стараемся ездить туда как можно чаще. Вам бы понравилось там в начале лета, когда больше всего полевых цветов.
— Да, наверное.
Марго допила свой сок. Совершенно спокойно. Разве она не ощущала напряжения, витавшего в воздухе?
— Ваши родители живы? — спросила она.
— Да. Они содержат магазин и по-прежнему бодры и энергичны. А ваши?
— Своих я потеряла много лет назад. Ваши наверняка души не чают во внучке.
— Да уж, что верно, то верно.
— Повезло ей.
— У нее какая-то особая способность завоевывать сердца. У нас в отделе она очаровала всех сотрудников.
— Это нетрудно понять. Она очень славная девчушка.
Сам не зная почему, будто кто-то толкал его в спину, Райли оказался рядом с ней у камина.
