башнями, огромными базарными площадями и храмами. Колесница летела над миром дальше, быстрая как ветер.
— Ритуал ничего не значит, Брэк.
— Ничего не значит?!
— Конечно, поскольку я могу все изменить.
— Сохранить мне жизнь?
— Да. Метатели успеют найти другого неверующего в трущобах Камбда Кея.
В животе Брака сжался холодный комок. Такой неожиданный поворот событий варвар не в состоянии был понять. Надо было что-то решать.
— Но за это от меня требуют какой-то платы, ведь так, женщина?
Ариана склонилась над северянином. Искры, сорвавшиеся с грив коней и запутавшиеся в ее волосах, сверкали, как огненные украшения.
— Да, варвар. Потребуется плата. Ты станешь служить мне.
— Сколько времени? До тех пор, пока не разверзнется ад и мир не склонится перед Йог-Сагготом?
В глазах колдуньи вспыхнули злые огоньки.
— Время это не заставит себя долго ждать, помяни, Брэк, мои слова. Как долго продлится наш... взаимный интерес, решать буду я. И только я. Но ты должен добровольно дать свое согласие, так как я не могу вытянуть его из тебя никакими заклинаниями. В противном же случае священный ритуал свершится...
Разъяренный Брэк резко отвернулся от колдуньи и уставился вниз, на удаляющийся золотистый город и серые равнины, протянувшиеся до самого горизонта.
По равнине двигалась армия. Брэк видел десятки тысяч всадников и пеших воинов, колесницы с серпами и герольдов, трубящих в длинные трубы. Он видел роскошное вооружение, какое даже и вообразить себе не мог.
Колесница летела над морем синих, желтых, изумрудных и пурпурных вымпелов, плещущихся на концах копий. И никто в этом великом войске не видел призрачную колесницу.
Брэк указал рукой на это богато снаряженное войско:
— Почему ты задаешь этот вопрос мне здесь, Ариана? Почему именно здесь, женщина? Почему здесь, где я могу видеть все это? Почему ты расспрашиваешь меня в повозке, летящей как ветер над чудесами, каких я не видел раньше?
Ариана не ответила, но обернулась к северянину:
— Отдай мне свою душу, варвар.
— Я не знаю значения слова «душа». Я уверен, что у меня есть крепкая правая рука, которая может размахивать мечом, есть две ноги, но остальное...
— У тебя есть душа, — прошептала она. — Но отдать ее мне ты должен добровольно.
— Как бродячий певец Тиресий?
— Кто?
— Тот, которому ты собственными руками выколола глаза.
Ариана, казалось, находилась в каком-то трансе. Она не отреагировала на слова варвара вспышкой злобы, как Брэк ожидал. Вместо этого она вдруг расслабилась и склонилась к его бронзовому загорелому предплечью. Ее щека коснулась его руки, возбуждая варвара.
Северянин боролся с желанием, пока колдунья терлась щекой о его руку и бормотала:
— Брэк, Брэк, мой силач. В мире нет ничего, чего нельзя было бы купить. Я так много могу предложить тебе. Не только свою любовь. Все, что ты хочешь от этого мира с его богатыми городами. Если не веришь в то, как это замечательно, тогда смотри!
Последнее слово она радостно прокричала и хлестнула поводьями по спинам коней.
Ветер стал дуть сильнее. Медная повозка помчалась так быстро, что Брэк, опасаясь за свою жизнь, вцепился в борта.
Внизу проносились различные царства, освещенные лучами зари. Брэк видел огромные пограничные стены и бирюзовые моря, по которым плыли пузатые торговые суда под разноцветными парусами. Среди желтых песков стояли храмы и целые забытые города, а среди гор темнели пещеры серебряных рудников. Там, словно муравьи, трудились тысячи и тысячи людей, доставая руду из недр земли.
Колесница мчалась по небу все дальше, мимо замков, над лесами, степями, плоскогорьями, над воюющими армиями и бродячими по пустыне племенами кочевников, мимо высоких разукрашенных башен, с которых кричали жрецы, приветствуя встающее солнце. Они мчались все дальше и дальше. Перед ними открывались сцены ослепительной роскоши и великолепия, наблюдая которые можно было сойти с ума.
Под копытами черных коней, летящих между землей и звездами, проносились многие царства, и Ариана выкрикивала их названия: Фриксос и Фрикс, Токт, Гат и Чамбалор, Рингарим, Бемках и Копт, Тирос, Танзид и Тосбоол.
И вот, просвечивая сквозь желтую дымку, образуя полумесяц на самой южной оконечности земли, показалась волшебная страна. Сердце Брэка бешено забилось. Хлестнув коней, Ариана крикнула, стараясь, чтобы северянин услышал ее слова, едва различимые из-за завываний ветра:
— Курдистан, мой любимый Брэк. Золотой Курдистан.
Варвар вцепился в борта повозки, вглядываясь в светящуюся золотую дымку на горизонте.
Смех Арианы вдруг оборвался. С резким криком «Эй! Эй!» она снова подхлестнула коней. Колесница развернулась в небе и полетела обратно на север.
Золотое сияние Курдистана осталось позади. Ариана тихо проговорила:
— Нет, Брэк, тебе туда не попасть. Еще нет. Но ты доберешься до волшебной страны, если только добровольно свяжешь свою судьбу с моей.
Варвар боролся с искушением. Его мучили сомнения и чувство вины. Что плохого в предложении колдуньи, говорила одна часть его сознания. Разве Ариана не красива? У нее такие теплые, нежные руки. Она спасет ему жизнь! И он может заключить с ней сделку! А потом он, как только ей надоест, в один миг перенесется в золотой Курдистан. Брэк уже открыл рот, чтобы сказать «да». Ведь так легко было это сделать.
В черных глазах Арианы горело нетерпение. Она, полная ожидания, нагнулась к северянину. И тут перед глазами Брака появился отвратительный образ Тиресия с зашитыми глазами. В мире существует зло. В этом он был согласен с Джеромом. И зло — вот оно.
— Нет, — с трудом выговорил Брэк. Все тело его заболело от усилия, потребовавшегося для того, чтобы произнести это единственное слово. Он повторил его, сорвавшись на крик: — Нет! Нет! — Он забарабанил огромными кулаками по бортам повозки. Его соломенного цвета косичка развевалась на ветру, а он все кричал: — Нет, колдунья! Ты не получишь мою душу. Я не верю, что у меня есть душа, но блеск в твоих глазах говорит мне, что, должно быть, она существует... И я говорю тебе — нет!
На какое-то мгновение лицо Арианы исказилось от ненависти. Потом глаза ее сощурились от любопытства. Она внимательно поглядела на страдающего варвара, вцепившегося в борта повозки. Брэк запрокинул голову, оскалил зубы и закрыл глаза. Он молился безымянным богам, чью природу, чьи силы он не знал, молился, прося дать ему сил, которые помогли бы устоять перед искушением.
И тут Ариана увидела, как он силен. Но это почему-то вызвало у колдуньи не ярость, а грусть.
Она сняла со своей шеи тонкую серебряную цепочку с кулоном. Прежде чем Брэк успел помешать ей, она надела эту цепочку ему на шею. Почувствовав на груди кулон, варвар открыл глаза.
Там, где украшение коснулось, кожа начала нестерпимо зудеть. Брэк увидел, что кулон — крохотная копия того пузыря, в котором Ариана спускалась посмотреть на него, шарик с черными разводами на поверхности и клубящейся серой дымкой внутри.
Ариана коснулась щеки Брэка:
— Мой бедный варвар. Мне следует ненавидеть тебя всем своим существом. Но я не могу. Я по- прежнему хочу тебя...
Воин помотал головой и отвернулся. Он не хотел слишком долго смотреть в красивые глаза колдуньи. Все небо заволокли тучи, их черные массы скрыли мир внизу, будто рассвет, лучи которого только что коснулись колесницы, был иллюзией. Огнегривые кони снижались. Брэк понял это по тому, как наклонилась повозка. Будто грустная мелодия, в памяти возникла картина сияющего на горизонте золотого Курдистана.
