через пустынные земли. На левом запястье каждого воина (от скакавшего верхом командира и его помощника до двух десятков пеших воинов, сопровождающих процессию) был надет сверкающий медный браслет.
Жители города — мужчины и женщины — взирали на маленькую процессию из-под навесов и с балконов. Некоторые из них носили элегантные одежды, но большинство было одето попроще.
Одноногий мальчик с костылями кинул камень в повозку, в которой ехал Брэк. Большой варвар нахмурился, потом понял, что камень предназначался не ему, а низкорослым дикарям. Печально опустив головы, они сидели вокруг Брэка.
Камень попал в дикаря, сидевшего рядом с Брэком. Тот пронзительно вскрикнул, вскочил и, звеня цепями, принялся кричать на зрителей. Его гортанная речь была Брэку непонятна, но в ней не было злости.
Немедленно трое вооруженных всадников, сопровождавших повозку, обрушили свои кнуты на спины скованных пленников. Человек, в которого попали камнем, раболепно склонился и лишь пронзительно вскрикивал при каждом новом ударе. Кончик одного из кнутов попал Брэку по лицу. Взвыв, варвар поймал кнут и рванул изо всех сил. Он вложил в этот рывок все свое отвращение и униженную гордость и вырвал удивленного всадника из седла.
Тот завопил, разодрав о мостовую в кровь свои ладони и колени. Потом он попытался обнажить свой меч. Но его приятели загородили ему дорогу к варвару. Они подъехали поближе к телеге. Ее вознице пришлось резко вскочить со своего места и спрыгнуть на мостовую, чтобы увернуться от цепи Брэка, которая обрушилась на то место, где он только что сидел. Через мгновение в раскаленном воздухе снова защелкали кнуты.
Брэк неудачно попытался схватить один или два из них. Тщетно. Тогда он закрыл глаза и покрепче сжал перила повозки, стараясь не вздрагивать всякий раз, как кожаный кнут оставлял алый след на его спине. Брэк решил показать всем, что он не лохож на хныкающих псов, сгрудившихся у его ног. Кроме того, он ни разу не вскрикнул.
Когда-нибудь он освободится от цепи, сковавшей его лапястья, и тогда...
— Достаточно!
Голос, который Брэк слышал и раньше, заглушил свист кнутов и бормотание горожан, подавшихся вперед, чтобы лучше разглядеть странного, дикого, могучего незнакомца, всю одежду которого составляла лишь набедренная повязка из львиной шкуры и чьи желтью волосы были сплетены в длинную косу.
Еще один удар кнута обрушился на спину Брэка, и кто-то снова закричал:
— Достаточно!
Больше ни один хлыст не коснулся спины варвара.
Брэк открыл глаза и увидел тощего, нахального молодого капитана.
Командир отряда подъехал поближе и устало покачал головой:
— Чужеземец, ты что, хочешь умереть? Я же говорил, что тебе может представиться шанс...
— Шанс одеться в цепи,— сказал Брэк и сплюнул.
Плевок попал на грудную пластину капитана и сполз по броне, оставляя влажный след на желтой пыли. Воин выпрямился в седле, и его пальцы крепко сжали рукоять хлыста.
Потом, словно от усталости или от страха, а может, и от того и другого, он лишь отмахнулся, словно никакого оскорбления и не было.
— У тебя еще есть силы сражаться, а у меня их нет, — вздохнул капитан. — Ладно, пусть кто-нибудь другой приведет тебя в чувство. И радуйся, что ты не похож на остальную мразь, которую мы отловили. Тогда бы ты точно был нам не нужен. И тогда тебя бы отправили поглубже под землю, чтобы ты там крутил тяжелое колесо до конца жизни.
— Ты ничем не отличаешься от этих вшивых уродов!— прорычал Брэк и махнул в сторону остальных пленников, скорчившихся вокруг и зло посматривавших в сторону огромного варвара. Цепи Брэка зазвенели.— Я путешествовал, не причиняя никому вреда. Я направлялся...
Но капитан лишь пожал плечами:
— Точно так же мы поступали и раньше. Это обсуждению не подлежит. Все враги Повелителя Магнуса, тявкающие у его ног...— Резким движением он хлестнул плетью одного из пленных, оказавшегося у борта повозки. — Наши отряды нуждаются в новых рекрутах. А вот такой колдовской браслет поможет тебе не нарушить клятву верности.— Он поднял левую руку. Блеснул бронзовый браслет.— Я объясню, какой у тебя будет выбор: ты наденешь один из таких браслетов или... отправишься в могилу.— Он щелкнул бичом и прокричал, обращаясь к кому-то в голове каравана:— Шевелитесь, будьте вы прокляты! Мы уже четырнадцать дней печемся под этим солнцем!
— Так же, как и мы! — крикнула пожилая женщина из толпы.— Если Дети Тумана не свергли Повелителя Магнуса с помощью копий, то уж с помощью магии победят его непременно.
Капитан внимательно посмотрел на нее:
— До сих пор нет дождя?
— Разве ты не видишь, что мы все омыты дождем? — прокричал кто-то из толпы.— Дети Тумана заколдовали небо!
— А!— Командир злобно отмахнулся,— Они не колдуны...
— Тогда почему огонь выжег долину Магнуса? — насмешливо поинтересовался другой голос— Почему высохли резервуары? Скажи нам, капитан?
Остальные присоединились к этим требованиям. Брэк решил, что вот-вот начнутся беспорядки и горожане сметут повозки. Толпа собралась почти в тысячу человек. Но солдаты быстро разогнали ее, ловко орудуя кнутами и короткими мечами.
С ужасом Брэк заметил, что происходящее напоминает ему какой-то кошмар. Воздух дрожал от жары, и все предметы поодаль, даже снежные пики Гор Дыма далеко на востоке, казались нереальными. Эти горы, как говорили, опоясывали край мира и служили домом всем богам, которые правили так называемыми цивилизованными землями.
Пока изнемогавшего от жары Брэка везли к городу через плато, он видел высушенные плодородные поля. Каждый вечер он прислушивался к ворчливым разговорам солдат у костра и к бормотанию своих товарищей по несчастью — дикарей со спутанными волосами и ненавистью в глазах,— принадлежащих к огромному племени кочевников, обитавших у подножия далеких гор. Каждые несколько лет племя пыталось отвоевать немного земли у народа, правящего на плато. Брэку не повезло, так как он оказался пойманным вместе с ними, уже в самом конце своего долгого путешествия.
Он ехал в Золотой Курдистан, решив там искать свою судьбу.
Кто-то любознательный из толпы показал на Брэка:
— Кто он? Откуда он?
— Он сказал, что из диких степей, что лежат на севере, — ответил воин.
— Убейте его... его присутствие — плохое предзнаменование.
— Не хуже чем отсутствие дождя уже целых три месяца, — прорычал воин, проехав дальше.
Возница повозки снова хлестнул лошадей, и караван покатил дальше по пыльной улице между статуями, изображающими человека-зверя с диском в зубах. Брэк попытался усмирить свою ярость, хотя старые и новые раны — следы кнута, паутиной оплетавшие мускулы его спины, — злили варвара, так же как угрожающий вид воинов и насмешки, доносящиеся из толпы...
Воины этого города убили лошадь Брэка и взяли его в плен. Сломали его меч. Заковали варвара в кандалы. Снова смотрел Брэк на далекий восток, на холодные синие пики, поднимающиеся над крышами и над городской стеной. Горы Дыма, увенчанные ледяными шапками, маячили на горизонте. Через этот барьер, насколько знал Брэк, вело несколько перевалов, и там была дорога, уходящая на юг...
Но он никогда туда не попадет, если не освободится от своих оков. Если он не сохранит свой дух... и свою жизнь.
Брэк крепко прикусил нижнюю губу, попробовав собственный солоноватый пот, щурясь от адского сверкания полуденного солнца.
