Великий поток мирозданья кружит,
Пока не угаснет небесное пламя.
Что истинно здесь и что мнимо, скажи…
Откуда-то сбоку до Маттимео донесся тихий храп миссис Черчмаус. Мышонок попытался остановить свой взгляд на летящем вихрем плаще, но драгоценные блестки на нем превратились вдруг в усыпанное звездами ночное небо. Голос лиса гудел и гудел в его ушах, пока наконец Маттимео был уже не в силах поднять слипающиеся веки.
Он уснул, уронив голову на стол, посреди прекрасных блюд, полный впечатлений и совершенно счастливый.
11
День занимался сырой и пасмурный. Огромные темные тучи внезапно сгустились, придя с запада, и яркие ветвистые молнии прорезали тяжелеющий небосклон. Из-за далекого горизонта Золотой Равнины прикатились глухие раскаты грома, и первые крупные, как буковый орех, капли дождя упали на землю. Холодная влага и страдальческий вопль малыша Ролло, звавшего маму, разбудили наконец барсучиху Констанцию. Повсюду рядом с ней просыпались остальные обитатели Рэдволла и вставали, шатаясь и охая, под тяжелыми струями дождя.
Матиас, приложив к гудящей голове лапу, другою теребил Констанцию:
— Скорей поднимайся, нужно увести всех с дождя под крышу. Кажется, минуту назад тут кто-то плакал?
— Мама, мама, вставай!
Констанция проснулась окончательно, когда над головой ударил раскат грома и молния зигзагом осветила окружающую картину.
— Это малыш Ролло, он там, у северных ворот!
Подгоняемые новой чередой бушующих раскатов, Констанция и Матиас бегом устремились к тому месту, где у маленькой низкой дверцы, прорубленной в каменной стене, плакал Ролло. Он сидел на земле рядом с неподвижной фигуркой миссис Летти Полевкинс, пытаясь растормошить ее:
— Мама, ну мама, пожалуйста, проснись, я сейчас совсем промокну!
Голова Воина начала проясняться под дождем.
— Василика, сюда! Отведи малыша в дом. Мы должны выяснить, что здесь произошло.
Василика выскочила наружу и подхватила малыша Ролло, закрывая его своим телом от дождя.
— Вот так, вот так, Ролло, пойдем со мной. Матиас и Констанция позаботятся о твоей маме.
Долговязая, испачканная грязью фигура замаячила в потоках дождя — Бэзил спешил к ним на помощь.
— Ох, бедная моя старая головушка. Привет, что тут у вас стряслось?
Констанция опустилась на траву рядом с несчастной полевкой:
— Она мертва! Матиас, кто мог это сделать? Матиас прижался лбом к стене. Слезы застилали ему глаза и стекали, смешиваясь с дождевыми струями.
— Кто же еще, кроме этого гадкого лиса с его разбойничьей шайкой. И я попался на их обман, они провели меня! Подлые трусы!
Слабый стон донесся из-за распахнутой стенной двери. Матиас тотчас выпрямился и подбежал к ней, но створка вдруг качнулась назад. Из-за двери, шатаясь, вышел Джон Черчмаус, по виску его струилась кровь. Матиас поддержал его и прислонил к мокрой стене.
— Джон, как ты? Что произошло? Черчмаус бормотал нечто невнятное:
— Остановите… остановите их… Назад, миссис Полевкинс… Держись, Гуго… ты их задержал… Кровь… ничего не вижу… Где Гуго, где Гуго?..
Он рухнул без чувств прямо на Матиаса.
Констанция пришла им на подмогу и одной лапой подхватила бессильное тело Черчмауса.
— Я отнесу Джона в дом. Матиас, Бэзил, поищите монаха Гуго!
И огромная барсучиха торопливо пошла прочь сквозь завесу дождя.
Воин вместе с зайцем обошли в отчаянных поисках весь цветник.
Выдра Винифред, выбежав из-за колокольни, столкнулась с Матиасом.
— Никаких следов Гуго? — спросила она.
— Совсем никаких, Винифред. Должно быть, он преследовал их дальше. Эй, Бэзил! Пойдем поищем в лесу за воротами.
Капли дождя гулко шлепали, разбиваясь о лиственный полог леса. Видимость была плохой из-за поднявшегося среди деревьев тумана.
Матиас ползал по глинистой земле, обшаривая кусты и заросли папоротника.
Внезапно он застыл на месте:
— Ты что-нибудь слышишь, Винифред? Какой-то приглушенный звук долетел до них сквозь шум дождя.
— Туда. Скорей! — Выдра указала направление.
Продираясь через подлесок, они кинулись к тому месту, откуда доносился звук.
Это был Бэзил. Он скорчился на сырой земле, прижимая что-то к своей груди и судорожно всхлипывая.
Словно свинцовый комок подступил к горлу Матиаса, когда он опустился на колени рядом с зайцем. Винифред отвернулась, не в силах смотреть. Маленький толстый повар Рэдволла, мертвый, безвольно распластался по земле, не чувствуя капель дождя, стучавших по его любимому щавелевому листу, все еще зажатому в колечке хвоста. Бэзил прижимал к себе его неподвижное тело, не скрывая струящихся по щекам слез.
— Гуго, дружище, что они с тобой сделали?
Винифред опустилась на колени рядом. Она молча стала счищать глину и комочки земли с промокшей рясы и когда-то незапятнанно-белого фартука монаха, потом вдруг не выдержала и расплакалась.
Бэзил медленно встал и поднял Гуго, едва устояв на подкосившихся лапах.
— Вы дадите мне право отнести старого друга назад, в аббатство?
Матиас все еще стоял на коленях на голой земле.
— Это твое право, Бэзил. Винифред, скажи всем, что я скоро буду в Большом Зале.
Проводив взглядом удалявшихся друзей, Матиас поднял с земли лист щавеля, который выпал из бессильно повисшего хвоста монаха Гуго, и прижал его к губам, молча поминая своего товарища.
В Большом Зале аббатства был разожжен очаг. Все сушились, растирая полотенцами свои шкуры, от которых поднимался густой влажный пар. Сестра Мей из местного лазарета переходила от одного к другому, раздавая снадобья из трав. Многие сидели на каменном полу, сжав лапами виски, чтобы облегчить мучительную головную боль. Матиас в сопровождении Бэзила вошел в зал и постучал клинком меча по каменной колонне, призывая всех к вниманию:
— Аббат, Констанция, Винифред, Джесс, королева Клюва, Кротоначальник и ты, Бэзил, пойдемте со мною вниз, в Пещерный Зал. Все остальные оставайтесь здесь, согревайтесь и позаботьтесь о тех, кто нездоров.
Войдя в Пещерный Зал, Матиас и все остальные расселись вокруг большого стола. Воин оглядел собравшихся:
— Итак, видел ли кто-нибудь из вас, что происходило прошлой ночью? Может ли кто-нибудь пролить свет на это ужасное дело? Я прошу от вас точных ответов, и, пожалуйста, не нужно никаких догадок.
Наступило молчание, затем заговорил аббат:
— Мы вынуждены подождать, пока Джон Черчмаус придет в себя настолько, чтобы он смог разговаривать. Других двоих свидетелей всего происшедшего больше нет с нами.
Белка Джесс тихо поднялась с места:
— Я схожу в лазарет, посмотрю, как поживает мистер Черчмаус.
— Это самое верное, Джесс, — оживился Бэзил. — Действовать — вот что сейчас нужно. Так, с чего мы начнем? Аббат сложил лапы под широкими рукавами своей рясы:
— Для начала вот что, Бэзил. Полагаю, все мы знаем, кто учинил здесь это страшное дело.
— Хр-р, я хор-рошо знаю! — взревел Кротоначальник. — Те обтрепанные мошенники, лисы и прочий
