Пока барсучиха говорила, Винифред, подняв с полу маленькую репку, с которой играл малыш Ролло, тихо подкралась к подножию лестницы между Пещерным и Большим Залами. Пройдя на цыпочках до середины ступеней, она на секунду остановилась, затем со всей силы швырнула репу.
Послышался глухой удар, вслед за которым раздался пронзительный каркающий вскрик.
Винифред кивнула с удовлетворением:
— Точное попадание!
— Есть ли у кого-нибудь предложения? — спросил аббат, понизив голос.
— Хур-р, у меня есть. Если нельзя пройти через Большой Зал или выйти наружу из аббатства, почему бы не прорыть туннель?
Логика Кротоначальника, как всегда, была неоспоримой, и Констанция первая согласилась с ним:
— Блестящая идея. Если бы мы втайне от Железноклюва прорыли ход наружу, нечего и говорить, какие это дало бы нам возможности. Однако я думала о том, что он сказал прошлым вечером. Если он намерен завоевать Рэдволл, то рано или поздно должен будет атаковать нас здесь, внизу. Для него скоро станет совершенно очевидным, что запасов еды у нас хватает. Поэтому, если ему не удастся уморить нас голодом, он нападет на Пещерный Зал. Полагаю, нам следует забаррикадировать лестницу, чтобы не дать им пройти сюда.
Все единодушно одобрили предложение о туннеле и баррикаде, и обитатели Рэдволла энергично приступили к делу.
Далеко среди выжженной солнцем пустыни Матиас и его спутники постепенно замедлили свой бодрый шаг и теперь плелись, с трудом волоча ноги. Заяц Бэзил окрестил над головой свои повислые уши, пытаясь создать себе хоть немного тени.
Широкая темная тень накрыла Матиаса, но он продолжал идти вперед, радуясь ей и не думая, откуда она происходит.
— Ложись!
Воин упал ничком, когда Джесс навалилась на него сзади. Он посмотрел вверх. Два больших канюка парили над их головами, поджидая случая схватить зазевавшегося путника.
Лог-а-Лог вложил камень в пращу и вздохнул в изнеможении:
— Жара, жажда, пустыня, огромные птицы. Что еще?
Праща была ненадежным оружием против канюков, поскольку большие птицы всякий раз замечали брошенный камень и легко уворачивались.
Орландо призвал прекратить стрельбу:
— Хватит, хватит! Вы только попусту тратите силы. Матиас, ты охраняй голову колонны, а я возьму на себя тыл. Если они подлетят слишком близко, мы получим возможность сбить их мечом или топором, этого с них будет довольно.
Словно почувствовав, что делается внизу, оба канюка атаковали совместно. Они упали так стремительно, что никто не успел ничего сделать. Раздался крик, и две огромные птицы поднялись в воздух, унося в когтях землеройку. Из небесной синевы к ним подлетела еще одна птица, которая, раскинув крылья, спускалась в воздушных потоках.
— Смотри, их уже трое.
— Это не канюк, он нападает на них! Налетев на канюков, как стремительный таран, незнакомая птица заставила их отпрянуть и выронить из когтей землеройку, которая шлепнулась на землю в туче пыли. Эта новая птица, которая казалась более крепкой, чем канюки, принялась бить их крыльями, помогая себе когтями и клювом и зловеще ухая во весь голос, пока не прогнала тех прочь. Описав круг и убедившись в том, что хищники улетели, птица приземлилась рядом с Орландо. Это был cэp Гарри Муза.
Матиас подбежал с приветствиями к сове:
— Вы как раз вовремя, сэр Гарри. Благодарим за помощь!
Сэр Гарри моргал от яркого солнца:
Боец-землеройка, схваченный канюками, пострадал не слишком сильно. Он тотчас раскрыл свой вещевой мешок и предложил сове припрятанную им половинку кекса. Сэр Гарри с важностью принял подарок, вежливо поклонился, но затем самым недостойным образом слопал его.
— М-м-м, превосходновкусссно!
Стихотворец вперевалку шел вслед за Матиасом, который пояснял ему ситуацию:
— Боюсь, у нас осталось мало провизии. Мы можем предоставить вам лишь тот рацион, которым ограничиваемся сами. Не пытайтесь уверить меня в том, что вы и вправду мучились угрызениями совести, сэр Гарри. У вас, должно быть, имелись иные причины, которые заставили вас проделать весь этот путь вслед за нами?
Тот ответил:
— Этот зануда уест все аббатство! — задиристо фыркнул Бэзил.
Матиас посмотрел на зайца с осуждением:
— Бэзил! Вежливость и хорошие манеры нам ничего не стоят…
Старый заяц сердито сверкнул глазами и распрямил уши:
— Ох, ладно, где желудь, там и дуб. Полагаю, ему хорошо заживется у нас в Рэдволле. Хм, но не мне, когда на меня будут сваливать всю вину за то, что с кухни в очередной раз исчезла порция обеда, каково?
Сэр Гарри подскочил на месте:
— Будьте спокойны, я так и сделаю, — пробормотал Бэзил сквозь зубы.
Орландо вытянул шею, заслоняя глаза от солнца своей могучей лапой:
— Я вижу темную тень. Может быть, это и есть та черная линия на карте. Мы доберемся до нее примерно к заходу солнца.
Расчет Орландо оказался верным. Солнце едва начало погружаться за горизонт на западе, когда они остановились у края огромного ущелья. Охваченные благоговейным трепетом, они смотрели на мощную расселину, прорезавшую землю до самого основания. Орландо и Матиас заглянули за край.
— Во имя меха и когтей! Вы только взгляните!
— Как же мы перейдем такую широкую трещину? Сэр Гарри откинулся, опираясь на перья хвоста:
Лог-а-Лог бросил камень в бездну. Оттуда не донеслось ни звука, ни даже эха.
Орландо на память процитировал строки из стихотворения:
Джабез в изумлении качал головой:
— Так вот что означала эта черная полоса на карте!
37
У загаженных стен когда-то опрятного спального покоя, между перевернутыми кроватями валялись гниющие огрызки фруктов и изорванные простыни, одно из окон было разбито специально для того, чтобы грачи и сороки могли влетать и вылетать через него. Железноклюв занял лазарет под свой штаб. Мангиз обследовал шкафы, засовывая клюв во все склянки с травяными снадобьями сестры Мей.
— Йаг-га! Зачем эти земнолапые хранят сухие листья и травы? Они же не годятся для еды, какой от них прок?
