видит. Раньше я часто играл с этим камнем, он выглядит как древняя реликвия. Ты, Мара, можешь взять его, если хочешь. — И Урт передал барсучихе камень, заметив ее радостную улыбку.
Мара приняла камень и обмотала шнурок вокруг своей лапы:
— Большое тебе спасибо, Урт Белый. Этот камень значит очень много для племени землероек и особенно для отца того малыша, у которого ты его взял.
Глинушка передала Пикклю большой кусок запеканки:
— Так вот зачем сюда приплыли две большие лодки с землеройками, — за камнем! Никогда бы не подумала. Мы решили, что они хотят здесь поселиться, и поэтому прошлой ночью заставили нашего Урта кричать привидением. Мы надеялись, что они испугаются и уплывут!
Ясеника внимательно посмотрела на Мару:
— Но ты ведь приехала сюда не только из-за Черного Камня.
— Я приплыла потому, что Лог-а-Лог попросил меня об этом. Как только он получит назад Черный Камень, его власть станет полной. Тогда он отвезет меня и Пиккля по морю на помощь Урту Полосатому в его битве против Фераго.
— Фераго Убийца?
Голос Урта Белого прогрохотал подобно грому, барсук отбросил свой стул, встал и заревел. Всякий след его былой доброжелательности исчез, горящие глаза сверкали над оскаленной пастью.
Ясеника и Глинушка вскочили из-за стола. Они бросились к барсуку и, схватив его за лапы, попытались усадить обратно. Он ревел изо всех сил:
— Фераго Убийца! Фераго Убийца!
Ясеника насыпала щепотку белого порошка в бокал с вишневым напитком и подала барсуку:
— Выпей это и выйди на воздух. Вздремни часок на полянке — и почувствуешь себя лучше.
Барсук послушно осушил протянутый бокал и пошел прочь. Когда он вышел, Глинушка схватила Мару за лапу:
— Урт Полосатый! Ты сказала — Урт Полосатый?! Так он жив?
Мара выглядела озадаченной:
— Конечно жив. Урт Полосатый — владыка Саламандастрона. Он великий воин и, кроме того, старый ворчун. Из-за него я и оставила Саламандастрон.
Глинушка села в кресло, утирая лапой выступившие слезы:
— Урт Полосатый жив! Значит, полосатый барсучонок спасся от лап Убийцы! Расскажи мне о нем. Как он выглядит? Такой ли он большой, как его брат? Не торопись, рассказывай мне все о моем внуке и о себе тоже, малышка.
Мара не торопясь поведала историю своей жизни и все, что знала об Урте Полосатом с того самого времени, когда стала приемной дочерью горы.
31
Три длинные лодки землероек стремительно ворвались в воды Великого Южного Потока. Серый рассвет обещал свежий ветер с северо-востока. На носу первой лодки, держа в лапах весла, сидели Арула и Веточка. При сильном попутном ветре грести не было никакой необходимости.
Самким притулился на корме рядом с Алфохом. Они вместе пытались отыскать следы лиса Детбраша и его пятерых следопытов.
— Твой лис наверняка тоже отправился этим путем, — сказал Альфох. — Мы будем править по реке до самых порогов.
— Порогов? — недовольно спросил Веточка. — Ты ничего не говорил о порогах! Где они?
— Там, — сказал Алфох и мотнул головой куда-то вперед. — Не беспокойся, скоро увидишь.
Течение усиливалось, берега замелькали сплошным потоком зеленого и коричневого цветов. Алфох все время выкрикивал команды:
— Пригнуть головы, а то веткой снесет! Камень по курсу! Готовь весла! Прямо по носу бревно, сворачивай вправо.
Наконец он крикнул:
— Прямо по курсу пороги!
Пенная вода забурлила с обеих сторон и окатила Самкима с ног до головы, когда лодка зарылась носом. На корме два опытных кормчих правили веслами, заставляя лодку огибать камни. Арула бросилась на дно лодки, в страхе закрыв глаза лапами:
— Боюсь, что я стану первой в истории кротихой, которая утонула!
То и дело ее с обоих бортов захлестывали волны, днище скребло по подводным камням. Задрав корму и опустив нос, три лодки мчались по опасному потоку. Самким был поражен, как легко справляются землеройки со своим делом, спокойно и уверенно. Наконец после одного особенно длинного порога, похожего уже больше на водопад, лодки ворвались в полукруглую заводь, густо покрытую пеной, которая медленно колыхалась на поверхности. Ревущие пороги остались позади. Погрузив в воду весла, землеройки принялись выгребать в широкий спокойный поток.
Была уже середина дня, когда поток разделился на два русла. Алфох сложил лапы рупором и прокричал:
— Правь посредине!
Они подошли к длинному мысу. Спрыгнув на берег, Алфох указал на растущий невдалеке граб:
— Молло, заберись-ка на этот граб и осмотри окрестности!
Ловкий молодой Молло кинулся было к дереву, но Самким остановил его:
— Землеройки на воде, но на деревьях белки, дружище!
Подобно выпущенной из лука стреле, бельчонок взобрался по высокому стволу.
Граб был так высок, что Самким исчез из виду, но вскоре с той же ловкостью он спустился, легко спрыгнул на землю и доложил обстановку:
— Я видел их, видел! Они пошли левым рукавом! Алфох прыгнул обратно в лодку:
— Их счастье! Если бы они выбрали правый, не миновать им водопада. Далеко они?
Самким прыгнул в лодку следом за Алфохом:
— Думаю, часа два хорошей гребли.
Лодки устремились в левую протоку. Сколько хватало глаз, она текла спокойно и без поворотов. Алфох взмахнул веслом:
— Похоже, они направляются в море, но смотрите в оба. С хищниками ни в чем нельзя быть уверенным.
Ветер усиливался. С северо-востока приближалась огромная темная туча. Веточка ухватил ртом поденку, которая имела неосторожность сесть на его лапу:
— Скоро будет дождь!
Вскоре после полудня Алфох принялся внимательно изучать левый берег, густо поросший ивняком. Он будто что-то искал.
— Гребите в эту заводь.
Самким пристально следил за действиями старшего товарища:
— Что случилось, Алфох? Алфох указал копьем на заросли:
— Смотри!
Заросли скрывали вход в узкую протоку. Алфох показал Самкиму свежие следы на глинистом берегу протоки:
— С этим лисом нужен глаз да глаз. Негодяй догадался, что мы гонимся за ними, и нырнул сюда. Впрочем, думаю, он понятия не имеет, куда ведет эта протока. Это не путь к морю.
— А куда же? — Арула вглядывалась в заросли. Алфох задумчиво поскреб подбородок:
— Известно куда, Арула. В Великое Озеро.
Это было все равно что идти на веслах по зеленому туннелю. В воде отражались высокие стволы и зеленые берега, все вокруг было совершенно зеленым. Самким оглядел своих товарищей, все они стали зеленоватыми. Не считая хлюпанья весел, их окружало полное безмолвие.
Всю дорогу их сопровождали знаки недавнего пребывания лиса — сломанные ветки, царапины в глинистых берегах. Ветер все усиливался, он уже завывал в вершинах деревьев. Берега стали выше, а поток быстрее.
