корабли только пираты, плавающие в нижней части залива Бельфалас и дальше к югу, да и вооружена команда корабля была арбалетами и абордажными саблями. Низкорослый человек по внешности явно харадский купец, и обращение к нему его спутника подтверждает это – но что он делает на пиратском корабле, да ещё в качестве пассажира, а не пленника? Кстати, о спутнике купца – черты лица выдают в нём кхандца, а Фарлан хорошо помнил, что, когда он покидал ost nim-taurwain («высочайший белый город» (S.), прим.авт. ), война Кханда с Ближним Харадом была в самом разгаре и заключать мир никто не торопился. Несуразность на несуразности. Однако, все эти странности можно было бы принять, как данность – тем более, что с того дня, как Фарлан покинул родной дом, прошло больше тридцати лет – но было несколько деталей, разрушавших всё. «Все на корабле – и команда, и пассажиры – были одеты в одинаковые, на первый взгляд, серые плащи. Нельзя винить Энтони, что он не понял, в чём разница, но у сошедших на берег пассажиров, как и у капитана, оставшегося на борту – они были совсем другими. И откуда, как у людей Востока и Юга могли оказаться лориенские маскировочные плащи пограничной стражи?! Их не раздают направо и налево, получить такой в подарок – высокая честь. А иначе получить нельзя. — Фарлан слабо помотал внезапно разболевшейся головой, словно пытаясь вытряхнуть из мыслей весь этот бред.— Но даже это меркнет по сравнению с основной задачей – как возможно переправить сюда корабль? Это ведь не один человек и даже не исследовательский отряд, это целое судно водоизмещением порядка семидесяти тонн, с грузом, пассажирами и экипажем! На один только бросок сюда пришлось бы копить энергию больше трёх лет. А возврат? Судя по донесениям, корабль совершает по два рейса в месяц…То ли я схожу с ума – но запись не врёт, то ли дома сейчас творится что- то невероятное… и мне нужно узнать, что!» Решившись, foina поднялся с кресла, подошёл к стене и, пробежав пальцами по шероховатой поверхности, нащупал едва заметный выступ. Приложив к нему ладонь, он прошептал: «a latya folйi!» («открой тайны!» прим.авт. ). Под ладонью едва слышно щёлкнул скрытый механизм и часть стены провалилась внутрь, открыв глубокое тёмное отверстие. Покопавшись в тайнике, Фарлан вынул оттуда жемчужно переливающийся шарик небольшого размера и, поколебавшись, стоит ли тратить одну из последних связующих сфер, решительно сжал её в руке и вернулся к столу. Положив шарик перед собой, сосредоточился, не отрывая от него взгляда, и вскоре услышал голос, чётко и мягко произнесший: — Thamas en-athrabeth haen. Le pedithog…
— …ah parmassonen Nуlemarille. Sen meldir. — нетерпеливо проговорил Фарлан.
— Dartho (4). — произнёс со смешком голос.
(4) « — Зал дальней связи. Ты будешь говорить…» (S.) « — …с книжником Nolemarille. Это друг». (S.) Nolemarille – форма имени «Дара» в Q. « — Жди». (S.) ( прим.авт. ). Ожидая, пока в столице найдут его друга и бросят к ней тончайшую связующую нить, Фарлан вновь и вновь перебирал в памяти странности, происходящие в последнее время, всё сильнее чувствуя, что между этими событиями есть связь. И, когда Дара вышла на связь, подробно расспросил её обо всём происходящем на родине и в соседних странах, после чего его уверенность во взаимосвязи необычных событий стала абсолютной. Единственное, чего не знала Дара, да и не знал никто – кто организовывал те многочисленные изменения, происходящие в Малом Королевстве и сопряжённых с ним мирах. По этому поводу ходили самые разные слухи – в диапазоне от смешных до откровенно угрожающих. Как сказала Дара, даже король обеспокоен происходящим и поручил своим советникам найти хоть какие-нибудь следы организатора. Ищут уже больше трёх лет, но всё напрасно – следы уходят на восток, куда-то к Морю Рун, а затем и ещё дальше… В который уже раз выслушав от Дары просьбу вернуться домой, Фарлан привычно ответил отказом, пообещав подумать об этом и, попросив передать родным и друзьям, что с ним всё в порядке, со вздохом сожаления оборвал связь, чувствуя себя очень уставшим. Конечно, создание и поддержание канала обеспечивает принимающая сторона, но направление удерживать приходится тому, кто выходит на связь, а это всегда сильно выматывает. Чтобы не уснуть, foina вышел в смежную с кабинетом комнатку, где, кроме низкого круглого столика, пары книжных шкафов и нескольких подушек для сидения, другой мебели не было. Отдёрнув ширму, огораживающую дальний от входа угол, он увидел ещё один столик с шахматной доской и всем необходимым для приготовления кофе. Позвав своего первого помощника, Фарлан провёл остаток ночи за обсуждением текущих дел и несколькими партиями в шахматы, скрасив ожидание утра крепким, густым кофе и полюбившимся ему коньяком «Ласточка». *** Ранним утром 27 августа 1989 года, когда солнце ещё не взошло, и влажный сумрак окутывал туманами высокие хвойные деревья на севере Шотландии, в маленьком охотничьем домике на склоне холма, затерянного среди древних лесов, появились два домовых эльфа. Быстро и аккуратно работая, они очистили от пыли и следов запустения обе комнаты, длинный коридор и прихожую, помыли и отполировали оловянную и серебряную посуду, а также расчистили снег перед входной дверью и разожгли исполинский очаг в большой комнате, расставив нешироким радиусом ближе к огню массивные кресла с широкими спинками. К тому времени, когда солнечные лучи осветили верхушки деревьев, всё было сделано. Один из эльфов остался готовить всё необходимое для приёма гостей – так же, как много лет назад, когда домик последний раз использовался по назначению, а второй вернулся к хозяину доложить о выполнении приказа.
Через полчаса, когда трофейная комната уже прогрелась и в котелке, подвешенном у огня, нагревалось приправленное пряностями вино, у входной двери раздался негромкий хлопок аппарации и первый гость, сняв в коридоре длинное пальто, отороченное мехом, сразу же прошёл в комнату с очагом. Это был старик с массивными, будто высеченными из гранита чертами лица. Движения его были не по возрасту резкими и порывистыми, часто хмурились густые брови, отчего глубоко посаженные глаза приобретали мрачное выражение. Очертания широкого носа свидетельствовали, что он не раз был сломан. Увидев, что никого ещё нет, старик раздражённо отбросил в угол комнаты тяжёлую трость слоновой кости, богато украшенную чернёным серебром, и расположился в кресле, выбрав то, что поближе к огню. Домовой эльф, незаметно стоящий в самом тёмном углу комнаты, через секунду вернул трость владельцу, приложив её к подлокотнику кресла. В тот же момент у дверей раздался ещё один хлопок. Прибывший вторым гость – на вид ровесник первого – повторил тот же маршрут и, ни слова не говоря, также уселся в кресло – но как можно дальше от очага. Впрочем, скоро терпение пришедшего вторым истощилось и он энергично развернулся в кресле всем телом, явно намереваясь сказать что-то резкое, как вдруг от дверей послышались два хлопка аппарации, почти слившиеся в один. Сидящие почти одновременно поднялись на ноги и, не сговариваясь, направили палочки в сторону входа. Из коридора послышался стук сапог об пол, будто кто-то обивал с них снег, а затем тяжелые шаги, оглушительно звучащие в тишине – и в трофейную вошёл, нимало не смутившись направленных в лицо палочек, тот, кто и созвал это собрание. За его спиной в глубине коридора виднелась фигура ещё одного человека. Переступив порог, первый внимательно осмотрел комнату и произнёс гулким голосом:
— Эйвери, Розье, опустите палочки. Я позвал вас не для того, чтобы тратить время на подобные
