Перекоп отломил кусочек пирога и задумчиво кивнул:
— Ну и задачка, хурр-хурр… Что же значат слова: «Вниз спустись и обернись, да налево повернись»?
— Да, звучит загадочно, — ответила Краклин, — но на самом деле именно так и выражаются те, кто прячет что-то и не хочет, чтобы другие узнали. Надо сначала обернуться, чтобы оказаться спиной к проходу, а потом повернуться налево. Значит, если спуститься и не поворачиваться, надо идти направо. Вот и весь секрет.
— А что значит «Каждый шаг умножь на десять»? — спросил Пончик, разливая теплое вино. — Если каждый шаг умножать, никогда не дойдешь!
— Значит, что мы делаем только один шаг правой лапой, один — левой. Но те существа, которые жили здесь, ходили на четырех лапах. Стало быть, надо два шага умножить на десять и получится двадцать. Нам надо будет пройти двадцать шагов по проходу, но вначале давайте закончим с едой.
Пройдя двадцать шагов, друзья остановились. Низкие стены, темнота. Ничего нового. Пижма огляделась и на секунду подумала: сколько же лап прошло по этим плитам, что они вытерлись и стали такими гладкими… Потом она подняла глаза и различила в одной из стен как будто окошко.
— Эй, смотрите! — указала она. — Куда оно может выходить?
Шэд распахнул резные ставни и засмеялся:
— Ну и вид! Прямо пейзаж, ничего не скажешь! За окном была глухая стена, выложенная кирпичами.
— Ну и что нам теперь делать?
— «Каждый шаг умножь на десять и увидишь птицу смерти», — процитировала Краклин. — Что-то я ничего не вижу.
Пижма подняла повыше светильник и вздрогнула. Резьба на ставнях была зловещей, ужасной, но гениальной. Звери и птицы смотрели словно живые. Среди них особо бросался в глаза большой ворон.
— Птица смерти! Так называют ворона, потому что он клюет падаль! Вот то, о чем говорится в стихотворении! — воскликнул Шэд.
— Молодец, — похвалила Краклин. — И как я сразу не догадалась! Но послушайте, ведь это значит, что именно здесь лежит то, на что намекает таинственная надпись! «Там, за стенкою, лежит то, что мне принадлежит».
— Надо разобрать кладку, — решил Шэд.
Он взобрался на подоконник и помог взобраться Перекопу.
— Остальные — в сторону, — скомандовал он и взял светильник в зубы, чтобы освободить обе лапы для работы.
Скребя когтями, работая сильными лапами и разбрасывая во все стороны щебенку, Перекоп и Шэд вытащили наконец центральный камень кладки.
«БуммШ» — упал тот на землю, подняв облако пыли, сквозь которое друзья разглядели, как Шэд запускает лапу в образовавшееся отверстие. Он успел вытащить несколько блестящих предметов и крикнул:
— Вы только посмотрите! Вот это да! У-у-у! Мамочки, помогите!
Камни верхней кладки, потеряв опору, стали осыпаться, прищемив выдре лапу.
— У-у-у, моя лапа! Помогите!
Все остальное случилось мгновенно. Перекоп выдернул камень, прищемивший лапу Шэда, сам при этом соскользнул с подоконника, и тут же сверху посыпались щебенка, камни, и вся стена с треском и шумом обрушилась на головы непрошеных гостей.
ГЛАВА 42
Бродяги спали, похрапывая и покряхтывая. Стражи беличьей клетки лежали у костра неподалеку от клетки и тоже спали, открыв рты, несмотря на то что должны были бдительно охранять пленника.
Старый белка Пепел увидел две фигуры, которые тихонько подошли к нему. Это были Таммо и Мидж. Пепел с жадностью набросился на еду и воду, которые зайцы просунули ему через прутья решетки.
— Как тебя зовут? Как ты попал сюда? — шепотом спросил Мидж.
— Меня зовут Пепел. Я живу сам по себе в Лесу Цветущих Мхов. Они напали неожиданно и застали меня врасплох — должно быть, я старею.
Мидж передал ему маленький нож.
— Мы оба — зайцы Дозорного Отряда. Меня зовут Мидж, его — Таммо. Теперь послушай, старина: мы освободим тебя, главное — не делай глупостей и не опережай события. Мы вытащим тебя сами, может, завтра ночью. Но сам ничего не предпринимай, договорились?
Таммо толкнул его под локоть:
— Осторожно, кажется, горностай проснулся!
Капитан Цербер действительно закашлялся и поднялся, направляясь к ручью. Напившись, он выпрямился и громко рыгнул.
Миджу и Таммо негде было прятаться. Стоит пошевелиться — их сразу заметят. Мидж шепнул:
— Иди к ручью и делай вид, что медитируешь! Таммо двинулся навстречу горностаю, ступая как во сне и как бы не видя ничего перед собой. У воды он остановился, вперившись вдаль. Цербер уже открыл рот, чтобы крикнуть, но Мидж опередил его:
— Доброй ночи! Не обращайте внимания на Буршу, он странный — вечно его несет невесть куда. Он как лунатик.
— Что вы здесь делаете? — подозрительно спросил капитан, вытащив саблю.
В ответ Мидж протянул ему флягу с грогом, которую не успел отдать Пеплу.
— Да я присматриваю за Буршей, чтобы он никого не напугал и не разбудил. Глотните-ка вот этого, настоящий грог! Сам Дамуг дал его мне! Ласкает горло как бархат.
Все еще подозрительно поглядывая то на Миджа, то на Таммо, Цербер все-таки взял протянутую флягу и сделал большой глоток.
— Так значит, ты ясновидящий? Поговаривают, ты творишь чудеса.
Мидж подошел поближе и доверительно прошептал капитану на ухо:
— Я не волшебник, а вы — да. Иначе что бы делал этот орех у вас в ухе?
Капитан радостно загоготал, глядя на орех, извлеченный Миджем.
— Я знал, браток, что ты волшебник! Гы-гы-гы! Мидж улыбнулся:
— Это не так почетно, как быть капитаном Бродяг, господин.
Цербер подобрел и похлопал Миджа по плечу:
— Ты считаешь? Гы-гы, а иногда неплохо бы совместить. Эх, браток, как хочется иногда быть волшебником, чтобы вдолбить команды в эти пустые башки, если б ты знал! Вон, хранят на посту, и никто им не указ. Но расскажи-ка мне побольше о своих талантах. Что ты еще можешь? Говорят, ты знаешь прикольные загадки! Короче, давай, загадай мне что-нибудь, гы-гы-гы!
— Загадки? Хорошо. Вот, например, эта… Мидж незаметно взял Таммо под локоть и направился обратно к лагерю, бросив через плечо:
— Что рыгает и храпит, чешется и крепко спит?
— Гы-гы-гы! Прикольно! Не знаю… Эй, браток, а что это значит?
— Два ленивых охранника, которые вырубились на посту!
Мидж и Таммо были уже далеко, но до них еще долго доносился гогот Цербера.
Они вернулись к своему костру и сели составлять дальнейший план.
— Если завтра майор передаст нам сообщение о месте предстоящей битвы, я проведу еще один сеанс с Дамугом, и тогда мы сможем покинуть это добром забытое место.
— Хорошо бы… — мечтательно протянул Таммо, заворачиваясь в плащ и укладываясь спать. — Ни минуты лишней не хочу здесь оставаться. А Пепел? Мы ведь не бросим его?
Мидж улыбнулся:
— Конечно, не бросим. Я же обещал его освободить. Хоть это будет нелегко, ох как нелегко!
На рассвете, когда они еще спали, Таунок прилетел к Грому и передал ему все о месте и времени сражения.
Пробежав огромное расстояние, не видя дороги, раздираемая лютой ненавистью, с которой она не в
