откроем бутылочку вина. И тогда... — Тут Бекки положила ему подбородок на плечо и жарко прошептала в самое ухо: — Ты сможешь делать со мной все, что захочешь.
Щеки у Кевина тут же порозовели.
— Все?
Принцесса посмотрела на него распахнутыми синими глазами и облизнула полураскрытые губы.
— Все.
— Как ты относишься к тройкам?
— Вообще-то я предпочитаю четверки.
— Два парня и две девушки?
— Так веселее, не правда ли?
— Мы ведь говорим о гольфе?
— Я имела в виду бридж.
— Ладно, — согласился принц. — Мне подойдет и тихая карточная игра. — Он обнял ее за талию. — Но я должен выиграть.
— Тогда пойдем.
— Нет, — сказал Кевин. Он взял ее за обе руки. — Порой мужчина просто обязан настоять на своем. Я — принц Рассендский, и я принял решение. Я никуда не пойду, пока не получу поцелуй.
— Не пойдешь?
— Нет.
— Тогда, — заявила Бекки, — я — принцесса Дезерайская, и я полагаю, у меня нет выбора.
Последовавший за этим поцелуй получился долгим, влажным, мягким и сладким. Он начался, когда солнце стояло в зените и продолжался, пока тени в долине не удлинились. Это был нежный и трогательный и крайне романтический поцелуй, ибо воздух был теплый, ветерок легкий, небо чистое, и послеполуденный покой нарушали только еле слышный шелест листвы, стрекотание кузнечиков, обрывки птичьих песен да громоподобный рев рванувшего Дьявольского Устройства.
— Ну, — хмыкнул Кевин. — Я же говорил.
