писатель Пьер Дани-нос, управляющий директор Галереи Лафайет Рауль Мэйер, поэтесса, писательница и сценаристка Луиза де Вильморен, промышленники и манекенщицы.
Наши гости пришли в неописуемый восторг, когда собрались в понедельник утром у входа в Neiman- Marcus для разрезания ленточки. Перед их взорами предстала Франция. Они увидели фасад нашего здания, напоминавший о бутиках Фобур-Сент-Оноре, и первый этаж, украшенный огромной фотографией площади Согласия. Они увидели белые автомобили «Рено» в проходах магазина и работы французских импрессионистов, воспроизведенные на французских тканях. Они были ошеломлены, но не до такой степени, чтобы это помешало им купить эксклюзивные вещи французского производства, представленные в магазине. Это был, как выразился один из посетителей, «триумф творчества и коммерческого успеха». Перед такой прекрасной оценкой, на мой взгляд, меркнут любые рецензии о бродвейских премьерах.
Фундаментальная цель Французских недель заключалась в том, чтобы помочь преодолеть традиционное торможение бизнеса, которое всегда случалось в середине октября. Другие продавцы испытывали аналогичные трудности вплоть до начала рождественских продаж. Они вынуждены были проводить сезонные распродажи под соусом различных годовщин и дней рождения. Для стимулирования дополнительных продаж закупались, как правило, недорогие товары. Мы же добились роста продаж в период спада покупательского интереса путем организации театральной постановки и дополнительной закупки качественных дорогих товаров. Мы сделали октябрь месяцем пикового спроса, превосходящим даже рождественские продажи. Мы привлекли в магазин тысячи новых покупателей. Мы увеличили нашу национальную и международную известность. Мы утолили ностальгию тех, кто бывал во Франции, и заинтриговали этой страной тех, кто никогда там не был. Рост доходов от продаж за этот месяц был самым большим в нашей истории.
Если у нас и были какие-то сомнения насчет идеи Недель, то они быстро развеялись. На самом деле мы уже держали льва за хвост. Теперь почивать на лаврах нам не позволили бы наши собственные клиенты. Еще до того, как все закончилось, они уже спрашивали: «Какую страну вы будете представлять в следующем году?» А тем временем культурные мероприятия по всему городу собирали рекордное количество народа, стимулируя покупательскую активность и формируя положительный имидж Франции и ее богатейшего наследия.
Великобритания прислала своего наблюдателя на наши Французские недели, после чего очень быстро согласилась стать спонсором Британских недель 1958 года. Мы привезли в Даллас знаменитый театр Old Vic Company. Это было нелегко: никак не удавалось найти импресарио для организации их недельного тура в США, поэтому пришлось мне примерить эту роль на себя. Самое удивительное, что из данной щекотливой ситуации мы вышли с прибылью. Настоящий ажиотаж вызвало появление на Британских неделях настоящего лондонского полицейского, которого мы пригласили помогать полиции Далласа регулировать движение у нашего магазина. Шотландские волынщики играли на торжественном балу в честь посла Великобритании в США. Мастера фарфоровой фабрики Wedgwood демонстрировали изготовление знаменитого «яшмового» фарфора. Показ мужской моды, в котором участвовали некоторые наши известные горожане, продемонстрировал бесспорное лидерство Великобритании в вопросах качества тканей и в достижениях мужской моды.
Британские недели привели в Даллас толпы наших коллег-продавцов, интересующихся тем, как мы организовали мероприятие, какие товары закупили, как продаем. Мы старались оказывать им посильную помощь и быть услужливыми, понимая, что это пойдет всем на пользу. Как и все успешные начинания, наши Недели стали копировать. Уже в следующем году по всей стране прошли десятки таких международных ярмарок. Даже Европа последовала нашему примеру, и по сей день подобные мероприятия ежегодно проводятся в Дюссельдорфе, Женеве, Париже, Амстердаме и Лондоне. Но мало кто (если вообще кто-либо) из наших подражателей смог вложить столько времени или средств, как это сделали мы, и никто не смог заручиться поддержкой всего общества, как это сумели сделать мы.
В 1959 году мы обратились к теме Южной Америки, получив много вдохновения и очень мало товаров. Нам пришлось буквально синтезировать историю товаров и самостоятельно производить одежду и аксессуары, в основе которых лежали типичные для Южной Америки сочетания цвета и национальные индейские мотивы. Мы сделали хорошее шоу. Оно прошло, что называется, на уровне, но с финансовой точки зрения стало для нас самым малоуспешным. С помощью Джона Уайза, выдающегося торговца археологическим золотом, мы смогли представить одну из лучших коллекций золота доколумбовой эпохи, когда-либо демонстрировавшихся в нашей стране. Нельсон-Рокфеллер, Пол Тишман и Роберт Вудс Блисс щедро одолжили намдля экспозиции лучшие экземпляры из своих коллекций. Ценность одних только экземпляров Рокфеллера превышала миллион долларов, а поскольку они были очень хрупкими, в самолете по пути в Даллас я вез их на коленях. Несмотря на впечатляющий список гостей, включавший в себя всех представителей южноамериканского дипломатического корпуса из Вашингтона, знаменитую Перл Места{37} и других не менее выдающихся личностей из разных стран, самым главным гостем, который стал гвоздем программы, была настоящая живая лама из Перу. Ее звали Линда Ли, и у нее были идеальные манеры. Линда появлялась в торговых залах и позировала телеоператорам, собирая большие толпы восхищенных детей и взрослых, никогда прежде не видевших живую ламу. Чтобы получить для нее гостиничные апартаменты в Statler-Hilton, нам пришлось убедить совет директоров гостиницы созвать срочное совещание, чтобы снять запрет на размещение в номерах крупных животных.
В следующем году мы перешли к Италии, которая более чем вознаградила нас за авантюру с Южной Америкой. Помимо огромного количества товаров для всех отделов нашего магазина Италия предложила нам обилие культурных мероприятий и великое множество идей для оформления магазина. Мы привезли группу из двадцати сицилийских певцов и исполнителей народных танцев, которые выступали в Бальном зале Ambassador. Мы разместили их в одном из лучших отелей Далласа по два человека в комнате и только за час до выступления узнали, что они очень недовольны и вот-вот начнут забастовку. Мы отправили посредника, говорившего по-итальянски, чтобы разобраться с сутью их претензий, и выяснили, к своему удивлению, что их не устраивает жилье. Оказывается, они не любили находиться порознь и хотели жить в одной на всю труппу большой комнате. Катастрофы удалось избежать, когда мы смогли найти в одной из маленьких гостиниц большую приемную с удобствами на том же этаже. Это идеально подошло им.
Для оперы «Дочь полка»{38} мы выписали декорации и костюмы из Teatro Massimo Opera Company из Палермо, которые Dallas Civic Opera Company использовала для прославленной постановки. Готовясь к Итальянским неделям, я посетил все регионы Италии и влюбился в нее. Особенно заинтересовала меня Сицилия – остров, едва вышедший из прошлого и стремящийся в настоящее, в то время как Венеция была для меня городом прошлого без намерений присоединиться к двадцатому веку. Мы проехали через всю страну от Амальфийского побережья через Неаполь в Рим и затем через города на холмах в Ареццо и Ассизи по дороге во Флоренцию и Милан. Везде мы находили интересные товары и встречали дружелюбных очаровательных людей, которые хотели сделать что-то новое для нас и стать частью наших Due Settimane,{39} как они перевели наши Недели.
Эти ежегодные закупочно-организационные поездки открывали для меня изобразительное искусство и народное творчество различных стран. Я ввел в привычку перед поездкой изучать, что происходит в современном искусстве этой страны. Обычно я узнавал, в каких галереях выставлены работы наиболее интересных мне художников, а затем мои местные друзья дополняли мои знания о художниках и художественных галереях. Мы начали заниматься коллекционированием слишком поздно, чтобы позволить себе работы импрессионистов девятнадцатого века или даже современных художников довоенных лет, поэтому покупали то, что нам нравилось, и то, что мы могли себе позволить. Знание приходило по мере накопления опыта. Высокая стоимость как таковая нас никогда не волновала, так же как не очень важна была известность художника. Восторг и волнение до сих пор заключаются для нас в том, чтобы противопоставить нашу оценку рыночной оценке данного произведения искусства сегодня и в будущем. Возможно, к такому подходу меня подготовил опыт профессионального продавца. Иногда мы ошибались в оценках, но были и настоящие удачи. В этой итальянской поездке мы приобрели натюрморт Моранди за семьсот пятьдесят долларов, скульптуру Марини за тысячу долларов, картины Кальи за четыреста долларов, а также работы менее известных художников за значительно меньшие деньги.
На Сицилии я был по-настоящему впечатлен традиционными кукольными спектаклями, действующими
