журчит.
Может, не стоило лечить его от заикания?
Брулл налила зайцу кубок шипучки.
—Хурр, сэрр, не можете же вы снова научить его заикаться! Придется нам теперь к нему привыкать, хурр-хурр-хурр.
Брогл переметнулся к Мгере и Филорн. Он решил практиковаться в своем вновь обретенном даре речи на любом, у кого есть уши.
— О, леди! Прекрасный вечер, прекрасный пир, великолепный. Роскошный. И столько слов, которых я бы раньше не смог выговорить, роскошных, превосходных, великолепных, как и пища, которой вы усладили нас в роскошном саду почтенного нашего аббатства. Превосходно, превосходительно… Ну, нравится мне это слово — превосходительный, что поделаешь.
Книга вторая
Пятнадцать сезонов спустя
6
Лис Фелч сбежал, прихватив нож Сони Рата. Полуживой от усталости, он ковылял по лесу. Деревья и кустарники в утреннем дожде сливались в сплошную серо-зеленую завесу. С полуночи бежал он без передышки. Дождю беглец был только рад, он надеялся, что падающая с неба вода скроет от преследователя следы и запахи. Ясное дело, преследователь будет лишь один. Тагеранг. Кого еще может послать Сони вдогонку? Продираясь сквозь заросли крапивы и папоротников, лис чувствовал, как ужас сжимает его ноющую грудь. Усталость давила на Фелча, наливала лапы и веки свинцом, заставляла делать глупые ошибки. Уж там дождь или не дождь, а след он оставил такой, что и подслеповатая жаба заметит. Еле слышный дальний шум подгонял Фелча. Река! Его единственный шанс. Вода капала с кончика носа на воспаленный язык, затекала в глаза. Жирный лесной голубь тяжело выпорхнул прямо из-под лап. Испуганный Фелч шарахнулся, наткнулся на древесный корень, ссадил до крови лапу. Не обращая внимания на боль и сочащуюся кровь, он продвигался дальше. Шум реки усилился. Обогнув густые заросли кустарника, Фелч облегченно вздохнул. Наконец перед ним береговой обрыв, поросший ольхой и ивняком. Река здесь глубокая, без отмелей. Кое-где из воды торчали скалы. Ухватившись за ветку, Фелч сполз вниз, в воду. На мгновение холод речной воды сжал грудь, у лиса перехватило дыхание. Фелч скрылся в листве, касавшейся водной поверхности. Страшно усталый, голодный, мокрый, жалкий… но живой! Взглядом обшарил все, что мог увидеть вокруг. Что-то подсказывало ему, что он здесь не один. Сверху вдруг посыпался в воду песок, качнулась, погрузившись в воду, свесившаяся ветка.
Фелч затаил дыхание и опустил здоровую лапу к поясу, за который заткнут украденный нож. Кто-то там, на берегу, ищет его следы. Тагеранг, кто же еще! Фелч поднял нож над водой, сжался, приготовившись к броску. Никогда еще не был он так перепуган, но отчаяние прибавляло силы. Тагеранг или дьявол, но он просто так не сдастся. Лучше погибнуть здесь, чем дать утащить себя обратно, навстречу подлой мести Сони Рата.
Фелч поднял глаза. Наверху кто-то передвигался. Там хрустнула сухая ветка. Вот в воду плюхнулся камушек. Шум удалялся. Фелч напрягал слух и зрение, следя за движением врага. Но вот пришла уверенность: Тагеранг ушел. Сквозь холод, голод и усталость лис почувствовал радость и облегчение. Он избавился от этой выдры!
Но до ночи надо скрываться. Если Тагеранг спрятался рядом и ждет, когда преследуемый сорвется и побежит дальше, то зря он на это надеется. Дураков нет! Не для того он добрался до реки, чтобы здесь выдать себя какой-нибудь глупостью. Фелч опустил нож до уровня морды. Дыхание оставило на лезвии туманный след. Мысленно выругался: если бы не нож, может, и погони не было бы. Сони не слишком бы огорчился, потеряв лиса-ветерана с искалеченной лапой.
Глаза лиса сузились при воспоминании, как Сони искалечил эту самую боевую лапу, и он уверенным движением сунул нож за пояс. Теперь это по праву его оружие. За долгие сезоны службы без всякой награды. Вспомнит этот хорек свой нож, еще не раз вспомнит!
Сони все больше и больше придирался к Антигре и ее группе, как будто чувствуя в них возможных мятежников. Унижал и притеснял Фелча при каждой возможности. И вот прошлым вечером, когда Фелч возвращался в лагерь с жалкой добычей… Он нашел лишь дохлую рыбешку, мертвую форель в ручье. Сони заметил Фелча, украдкой пробирающегося от куста к кусту, и, играя по привычке своим ножом, остановил лиса издевательским вопросом:
—Что это за грязную тряпицу тащишь ты в лагерь?
—Это рыба. Я поймал молодую форель, — потупившись, ответил Фелч.
—Вот была битва, когда ты храбро напал на это чудовище! — продолжал издеваться Сони, подбрасывая и ловя нож. Тон его не предвещал ничего хорошего. — Я тебе велел добыть птицу. Большого, жирного лесного голубя. Может, у тебя со слухом плохо? Уши заложило?
Лис молчал, исподлобья следя за вождем.
—Да. Все дело в ушах. Сейчас проверим. Постой-ка спокойно, Фелч. Больно не будет… почти.
Сверкнул нож, Фелч нырнул — но копчик уха лезвие все-таки задело. Оружие вождя, свистнув мимо головы лиса, исчезло в зарослях.
Сидевшая неподалеку у костра Грисса усмехнулась:
—Отличный бросок, но ты его предупредил, о вождь.
И он с благодарностью принял твое предупреждение. Подари ему жизнь, о Сони!
Сони подбежал к Фелчу и ударил его.
—Тебе сказано было стоять смирно, дубина? Если не найдешь мой нож, умрешь медленно, в страшных муках.
Найдешь нож — останешься в живых. Но ухо все равно отрежу за непослушание. Марш на поиски, тупица! — И мощным пинком послал лиса в кусты.
Чуть не до полуночи проискал Фелч потерянное оружие. Уже начался дождь, когда тускло сверкнул во мраке камень, украшение рукоятки. Нож торчал в древесном стволе, и пришлось его сначала раскачать, чтобы высвободить плотно застрявшее лезвие. Фелч даже свалился, потеряв равновесие. Из лагеря не доносилось ни звука, все спали. Уха лишаться не хотелось. Издевками сыт по горло. Лис сунул нож за пояс и пустился наутек…
Под высоким берегом под убаюкивающий шум дождя Фелч устроился поудобнее. Усталость закрывала веки. Несмотря на холод, Фелч заснул.
Дождь постепенно затих, после полудня небо прояснилось и солнце вышло из-за облаков. Мокрая растительность начала подсыхать, откуда ни возьмись над водой появилась мошкара. Одна мелкая мошка впилась в нос Фелча, разбудив его. Лис открыл глаза и сразу же увидел перед собой веслообразный хвост выдры. С ужасом подняв глаза, Фелч уставился на обладателя хвоста. Варварского вида юный воин-выдра в коротком килте с кожаным поясом и золотой серьгой в одном ухе стоял вплотную и не мигая смотрел на Фелча. Оружия при нем не было никакого, если не считать ножа, который он вытащил из-за пояса спящего Фелча. Фелч не замечал больше ни мошки, ни того, что прекратился дождь, ни сияния солнца. Юнец протянул лапу и без видимого усилия поднял сжавшегося Фелча за плечо. Лисье ухо оказалось возле рта выдры, и Фелч услышал шепот, который показался ему холоднее ледяных объятий воды:
— Никто еще не уходил от Тагеранга…
7
Дождь с полуночи барабанил по цветным витражам аббатства Рэдволл. Даже самые упорные и выносливые труженики отложили свои дела на открытом воздухе и спрятались под крышу. Мгера и ее верный друг Гундил выскочили из кухни и уселись на прохладную ступеньку лестницы Большого зала.
—Фу, ну и жарища же там! — облегченно вздохнула Мгера.
Крот стащил с себя передник и вытер им затылок.
—Хурр, мэм, жар-р, мэм. Еще чуть — и был бы я крот жарный… жареный.
Из кухни донесся голос Филорн:
—Мгера, Гундил, помогите-ка мне с этим подносом, пожалуйста.
Она встретила их в дверях кухни. Молодость Филорн прошла, она слегка сутулилась, но дочь все равно считала ее красавицей. Мгера, теперь уже на полголовы выше матери, нежно тронула натруженную лапу Филорн:
