Риллфлаг улыбнулся и покачал головой:
—Он пока еще не бегает. Попозже, в следующий сезон.
Филорн достала с полки коробку с засахаренными фруктами и угостила малышей.
—Вы еще подружитесь с Дейной и наиграетесь вволю. А теперь бегите, поиграйте пока без него.
Слепая барсучиха постучала лапой по лбу:
—Да, не забыть бы про заседание совета. Ну, вот вы трое и поможете мне справиться с лестницей. Только не спешите. Мои старые лапы за вашими не успеют.
—Хурр-хурр, не беспокойтесь, мэм. Мы осторожно…
Пряча улыбку, Крегга позволила им вцепиться в ее одежду и повести к двери.
—Спасибо, спасибо. Молодцы!
Когда Крегга с провожатыми удалилась, Мгера вынула своего братца из колыбельки и, подражая матери, зашагала с ним по комнате, приговаривая:
—А кто у пас вырастет большой и сильный, станет настоящим речным волком, как папа?
Риллфлаг покачал головой:
—Он не станет настоящим речным волком, пока спины его не коснулась бегущая вода.
Филори взяла младенца из лап дочери и прижала к себе.
—Но он ведь еще слишком мал…
Риллфлаг фыркнул:
—Вовсе нет. Мой отец отнес меня к реке сразу после рождения. И Мгеру я окунул в реку точно так же. Спину Дейны должна омыть бегущая вода!
В голосе Филори чувствовался оттенок мольбы:
—Такой маленький… Может быть, можно смочить его спинку в пруду аббатства, там, где мелко…
Риллфлаг возмутился:
—Пруд аббатства — не поток, вода его не бежит к морю. Подходящее место — брод, где поток пересекает тропу.
—Можно мне с тобой, отец? Я понесу Дейну.
Риллфлаг потрепал дочь по плечу:
—Не стоит. Ты лучше помоги матери дома. Этот маленький разбойник ничего не весит, что уж тут нести!
А на реке мы с Дейной раков наловим, нарвем длинного, вкусного кресса да перца речного.
Филорн понимала, что спорить бесполезно. Иногда ее муж бывал непреклонен.
—Отец прав, Мгера. Ты его только задержишь. А мы тем временем, пока они сходят к реке, организуем крестины. Настоящие крестины устроим, когда отец сделает нашего Дейну речным волком. Когда ты собираешься на реку, дорогой?
Риллфлаг вытащил старый походный плащ и сделал из него наплечную петлю, чтобы нести малыша. Взял прочное копье с ясеневым древком, которое могло послужить и дорожным посохом.
—Как только ты соберешь провизию для двух воинов.
На три дня хватит. Мы не будем рассиживаться на обочинах, правда, Дейна?
Малыш пискнул на руках у матери.
—Вот видишь, он со мной согласен, — кивнул Риллфлаг. И они дружно рассмеялись.
Внизу, в Пещерном зале все было готово для заседания совета Рэдволла. Кротоначальница Брулл, барсучиха Крегга, брат Хобен, брат Бобб, сестра Алканет и Дрогг, хранитель погребов, сидели за накрытым столом. Брат Хобен, записывающий имена, указал на незанятый стул:
—А где Риллфлаг? Кто-нибудь его видел?
Крегга, принимая кубок с элем, пояснила:
—У него дела. Какая-то церемония с новорожденным. Вы ведь знаете, как он серьезно относится ко всяким ритуалам и традициям. Во всяком случае, он просил передать свои извинения.
Брат Бобб постучал поварешкой по столу и провозгласил:
—Тогда начнем! Сестра Алканет?
Сестра Алканет, сухощавая, серьезная, даже суровая мышь, чопорно поклонилась присутствующим и начала:
—Друзья, наше аббатство уже слишком долго живет без настоятеля. Не пора ли принять меры для исправления ситуации? У кого будут предложения по данному вопросу?
Кротоначальница Брулл подняла здоровенный копающий коготь. Редкий случай для кротов — самка- кротоначальник, но Брулл была тверже камня и переполнена здравым смыслом.
—Хурр, а это очень важно? Крегга и так прекрасно справляется.
Послышалось всеобщее одобрительное бормотание. Прежде чем сестра Алканет смогла что-нибудь сказать, Крегга выступила сама:
—Как вы все знаете, я не настоятельница и никогда не хотела стать настоятельницей. Но случилось так, что после старой аббатисы Песенки я приняла на себя ее обязанности. Я намного всех вас старше, я слепа, часто болею и сплю чуть ли не днями напролет. Но Брулл права, аббатство живет, а я лишь иной раз что-то присоветую… Народ у нас надежный, добросовестный, каждый свое дело знает. Тут и не надо часто вмешиваться. Но я тоже не вечная. Если вас устраивает старая слепая барсучиха, то я согласна, чтобы все оставалось как было, что ж…
Советники дружно зааплодировали, а сестра Алканет, известная страстью к решению сложных вопросов, снова подняла лапку.
—Рэдволлу нужен защитник вроде Мартина Воителя.
Брат Бобб нетерпеливо фыркнул и повел поварешкой в сторону сестры Алканет.
—Сестра Алканет, дорогая, Рэдволл силен и крепок. Всякая нечисть, тираны и завоеватели всегда разбивали лбы о наши степы. Все они знают, что наше аббатство для них слишком крепкий орешек, не по зубам. Нет такого олуха, который решился бы потягаться с нами. Поэтому нет нужды в отчаянных воинах и острых мечах.
Алканет вскочила и забарабанила лапами по столу, возражая:
—Но всегда ли так будет, брат? Что, если наступит день, когда мы проснемся и увидим врага у наших степ, и не будет храбреца, чтобы организовать защиту аббатства? Что тогда? Что?
Лапа Крегги грохнула по столу, прекратив спор.
—Спокойно! Мы все-таки считаемся солидными советниками, а не детишками-забияками. Брат Бобб, вам, пожалуй, действительно стоит вернуться на кухню. Жаль будет, если пудинг подгорит. А вам, сестра Алканет, я отвечу, что воители в аббатстве всегда появлялись, когда в них возникала нужда. И не нам их назначать. Меч Мартина висит вместе с его портретом в Большом зале и провисит там до появления следующего воина. Когда аббатству будет угрожать опасность, дух Мартина вселится в какого-нибудь юного рэдволльца и он — а то и она — снимет этот меч со стены для защиты родного аббатства. Сестра Алканет приблизилась с элем, и Крегга прошептала ей:
—Не хмурьтесь, дорогая, улыбнитесь. Гораздо приятнее выглядеть довольной.
Удивленная сестра Алканет попыталась согнать с лица недовольную гримасу и улыбнуться. Крегга дружески потрепала ее лапу и прошептала:
—Спасибо, Алканет. Так гораздо лучше.
Ароматы цветов и трав висели в почти неподвижном ночном воздухе. Риллфлаг размеренно и энергично шагал на север по старой тропе, посматривая на усеянное звездами небо. Мешок с провизией через плечо, в одной лапе копье, другая покоится на старом плаще, из которого сделана походная колыбель для новорожденного сына. Издалека доносится звон двух колоколов Рэдволла, Матиаса и Мафусаила. Колокола пробили полночь.
Дейна слегка пошевелился и тихо заворчал во сне. Риллфлаг почувствовал, как его переполняет восторг, и замурлыкал для сына старинную мелодию. Как прекрасна жизнь!
3
В половине дневного марша от брода, на северном берегу потока Сони Рат остановил свою стаю. Утренние лучи солнца, пробиваясь сквозь ветви деревьев, упали на усталых, потрепанных путников. Совсем иначе выглядел сам Сони. Свежий и энергичный, в простой кожаной накидке, перепоясанный латунной цепочкой, из-под которой торчал его знаменитый нож, он был готов ко всему. Единственное украшение —
