и набрали для них камней. Волог приготовил стрелы. Ифира командовала.
— Все готовы?
Нимбало лежал на дне у откоса и чуть дышал.
Эгберт вошел в палату, где Крегга и Мгера распивали вместе с Фавиллой содержимое заветной бутылочки, наполняя из нее медицинские мензурки. Юный еж отсалютовал и, подделываясь под зайца, доложил:
— Гм, извините за беспокойство, но калитка-то нараспашку, во, так что я взял на себя смелость вкатиться, во.
— Юный Эгберт? — повернулась к нему Крегга. — Возьмите смелость выкатиться и вернуться на стены.
— По поводу стен, мэм, — посерьезнел Эгберт. — Проклятая нечисть сыплет камни как град. Я убрал охрану в укрытия.
— Вы оголили стены, Эгберт? — нахмурилась Мгера. — Это безо…
Ее перебил звон разбитого стекла. Очень сильный бросок достал, очевидно, до витража Большого зала.
— Подождите здесь, — крикнула Мгера, выскакивая за дверь. — Я посмотрю, что происходит.
— Вы оба подождите, — вздохнула Крегга, пробираясь за ней. — Я тоже выйду.
Фавилла попыталась вскочить, но Эгберт удержал ее:
— Вам еще нельзя вставать, мисс. Оставайтесь в постели. Я сейчас пришлю сюда Брогла…
— Никаких Броглов, — заявила сестра Алканет, входя в палату. — Здесь я решаю, кого и когда приглашать.
Эгберт вскочил, три раза отдал честь и заторопился:
— Так точно, местра, сэм, то есть сестра, мэм. Я уже выкатился вон, во!
Нимбало пришел в себя. Он лежал в канаве, а перед глазами его, рядом с Даграбом, стоял боевой топор. Даграб обернулся.
— Мышь очухалась, — доложил он. — Хлопает глазами.
Волог мгновенно развернулся и прицелился в Нимбало.
— Чуть дернешься — пристрелю. Отсюда трудно промахнуться. Ифира, свяжи-ка его.
Ифира занялась лапами Нимбало, а он обратился к Даграбу:
— Твой топор, крыса?
— Ага. — Даграб опустил пращу. — А что, нравится? Волог топнул по хвосту Даграба:
— Пращой работай, а не пастью! Даграб завертел пращу над головой.
— Ты подохнешь от моей руки и от этого топора, крыса! — с ледяным спокойствием пообещал Нимбало.
Камень из собственной пращи больно хлопнул Даграба по лапе. От неожиданности он замер, и его хлестнуло собственное оружие.
— Я сам тебя сейчас убью, придурок! — зарычал на Даграба Волог. — Будешь работать или нет?
Ифира проверила, прочно ли связаны лапы пленного.
— Как тебя зовут, приятель?
Нимбало глянул на ласку как на кусок грязи.
— Мое имя — Нимбало-Убийца, и эта крыса скоро убедится в его справедливости.
— Хо-хо-хо! — захохотал Волог. — Ишь, храбрый какой. А скажи-ка мне, храбрец, что ты знаешь о выдре, которую зовут Тагеранг?
— Не твое дело, — отрезал Нимбало.
Ифира размахнулась и ударила Нимбало в зубы.
— Не наглей, нам это может не понравиться. Отвечай на вопросы, не то будет хуже, малыш мой.
Нимбало слизнул кровь и ответил Ифире:
— Если бы я был твой малыш, я бы удавился со стыда. А уж любоваться твоей гнилозубой мордой — хуже быть не может.
Волог обхватил взбешенную Ифиру сзади:
— Стой, стой! Ты же его растопчешь! На кой нам его труп? Потом, потом, никуда не денется!
Ифира выбралась из объятий Волога и сорвала гнев на Грувене. Она ударила его по физиономии и заорала:
— Что уставился, как идиот? Таскай камни!
Волог тоже поддал Грувену хорошенько. Это стало его любимым развлечением.
Собирая камни для пращи, Грувен пожалел, что нет в его характере ничего от стойкости маленькой мыши.
Волог пустил еще одну стрелу через крепостную стену и заорал:
— Тагеранг наш или вы все покойнички!
Таг проснулся в своей темнице. Мысли путались. День сейчас или ночь? Сколько времени прошло? Кто его запер? Как выбраться на волю? Где Нимбало? Кажется, еще никогда не оставался оп так долго без свежего воздуха в легких, ветра в ноздрях и неба над головой. Пробравшись к двери, он принялся колотить в нее обеими лапами:
— Выпустите меня! Выпустите меня-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
29
Мгера и Крегга стояли у дверей аббатства. За ними толпились обитатели, которым велено было оставаться внутри. Брат Хобен высказал вслух то, о чем не хотелось говорить Мгере:
— Не могли двое бандитов устроить такой камнепад. Боюсь, Фавилла ошиблась.
Крегга привалилась к косяку и погладила свою полосатую физиономию.
— Сколько же их там, снаружи?
— Не знаю, мэм.
Мгера подошла к разбитому окну и взобралась на подоконник. Она задумчиво уставилась наружу. Гундил внимательно наблюдал за ней и разгадал ее план.
— Хурр, не надо. Не надо, Мгера. Оставайся здесь. Никому нельзя наружу, значит, и тебе нельзя наружу.
Мгера упрямо покачала головой. Она уже приняла решение.
— Надо выйти и с ними поговорить, Гундил. Надо узнать, что такое Тагеранг. Иначе мы дождемся, что кто-то погибнет. Надеюсь, они тоже сообразят, что необходимо выяснить обстановку.
Гундил насупился и объявил, что в этом случае он тоже пойдет наружу.
— И я пойду, — решительно заявила Крегга. — Значит, втроем.
— Прошу прощения, мэм, но вы не можете выйти без командира стенной стражи, во!
— Незачем устраивать коллективный поход, — проворчала Мгера, слезая с подоконника.
— Я пренебрегла бы обязанностями действующей настоятельницы, если бы осталась здесь, — строго пояснила Крегга, выпрямившись во весь свой немалый рост.
— А я пренебрег бы обязанностями твоего друга, оставшись здесь, хурр, — не менее сурово высказался Гундил, тоже выпрямившись во весь свой, прямо скажем, довольно незначительный рост.
— Спасибо, спасибо за поддержку, друзья.
В Большой зал подходили все новые обитатели. Новость о намерении Мгеры и Крегги быстро распространилась по аббатству.
— Эгберт сказал, что вы собираетесь наружу… — обратился к Крегге брат Бобб.
— Да, верно, но лучше бы он об этом помалкивал. И болтливость перенял у зайца.
— Мы вооружимся и пойдем с вами.
— Нет, брат Бобб, мы идем не в бой, а на переговоры. Брогл, Хорг и Дрогг оживленно шептались в уголке.
— Дрогг, скажи ей о пленном.
— Я? Из меня рассказчик плохой. Лучше ты, Хорг.
— Кому, Мгере или Крегге?
— Все равно. Лучше Мгере, она не такая свирепая. Давай!
— Э-э… Не знаю, как начать. Лучше Брогл. Брогл, ведь и идея была твоя, давай, рассказывай!
