В плену снов

нескольких человек, которые ее видели во сне, – и убийство этой несчастной девушки в «Хампстеде». Говоря о предварительном знании, я имею в виду то, что вы ясно видели будущее. Остальные сны мне кажутся скорее предвидениями – это предостерегающие сны, только не… – он сцепил руки вместе, – не вполне такие конкретные. Примеры, правда, хорошие, очень хорошие примеры. – Он поднял палец, наклонился и выключил магнитофон. – Скажите-ка мне… Вот этот мужчина в капюшоне, этот Слайдер, с ним связан тем или иным образом каждый сон?

– Да.

Она неуверенно, почти недоверчиво улыбнулась ему. Она боялась, что он будет насмехаться, придираться к ее снам. Но он не делал этого.

Он поверил ей.

Но теперь она вдруг поняла, что ей и не хотелось, чтобы он верил.

– Я не думаю, что вам следует так пугаться, Сэм. Вы наделены удивительным даром.

– Он мне не нужен. Я хочу избавиться от него. Я просто хочу вести нормальную жизнь.

Он улыбнулся, будто в ее словах был заключен какой-то скрытый юмор.

– Нормальная жизнь. А вам никогда не приходило в голову, что жизнь без предвидений – это ненормальная жизнь? Сны и предвидения помогают формировать мир. Кальпурния увидела во сне смерть Цезаря. Она могла бы спасти ему жизнь, если бы он не поднял ее на смех. Даже в Библии говорится, что все события имеют свои предзнаменования. – Хэйр осторожно пробирался среди разбросанных вещей к окну. Из-под его ног послышался жуткий хруст. – Проклятая баба, – пробормотал он. Добравшись до окна, он выглянул наружу. – Сэм, шестое чувство – психическое осознание, ну, или как вы там его ни назовите – оно часть нормальной жизни. Это так же нормально, как пить, дышать, думать. Мы подавляем его, потому что общество считает его бесполезным, что, мол, надежнее научить ребенка пользоваться телефоном, чем передавать какое-нибудь сообщение с помощью телепатии.

– А почему вдруг человек становится телепатом?

– Я не верю, что кто-нибудь действительно вдруг становится телепатом. Мы все рождаемся с этими способностями, вот только у большинства они исчезают очень быстро, потому что мы не используем их. Наше общество активно отбивает у нас охоту использовать их, что вы уже поняли по тем людям, к которым вы обращались за помощью. – Он повернулся к ней. – Большинство людей боится, что их будут высмеивать, вот они и оставляют все как есть, не дают своим психическим способностям развиться. Однако эти способности не улетучиваются, и мы по-прежнему владеем ими. В некоторых живет способность использовать их интуитивно, а иным необходим какой-то толчок извне, чтобы появилось своего рода дупло в голове для их активизации. – Он пожал плечами. – Они там. Мы все рождаемся с ними так же, как рождаемся с руками и ногами.

– Я что-то не припомню, чтобы у меня было дупло в голове.

– Дело не только в голове. Толчком может послужить и какая-то травма. Взгляните-ка на себя: кто-то пытался изнасиловать и убить вас, когда вы были маленькой девочкой, отвратительный тип в черном капюшоне… вы сразу потеряли и мать и отца. Очень серьезные травмы.

– Но ведь эти сны прекратились после того, как мои родители погибли. Прекратились на двадцать пять лет. Что же заставило вернуться их?

– Ну, как раз это положение мы и должны попытаться раскрыть. Есть некий спусковой крючок… нечто явно связанное с этим одноглазым в капюшоне. Возможно, мы узнаем что-нибудь после лабораторных испытаний.

Он снова нетерпеливо посмотрел на часы, будто стремился поскорее убраться из этой комнаты.

На тот случай, если его жена вернется?

– Я думаю, теперь нам бы лучше перебраться в другое помещение, на другую сторону улицы. Мы можем продолжить разговор там.

Он встал, принес ее пальто, помог надеть его, а потом напомнил, чтобы она взяла с собой свою сумку с вещами.

На улице стемнело, пошел снег. Они остановились у края тротуара, дожидаясь просвета в громыхающем, стремительном потоке транспорта часа пик, когда легковые автомобили, урча и завывая, плотной вереницей направлялись по домам, а грузовики мчались к докам. Щелкали стеклоочистители, ослепительно сверкали огни, гудели моторы. Хэйр не без напряжения старался перекричать этот рев:

– Если бы вы попытались перейти через эту дорогу с закрытыми глазами, вы бы погибли. Тем не менее именно так большинство из нас путешествует по жизни, как бы отключив сигналы своего сознания.

Промчавшийся грузовик ударил ее воздушной волной, наполнив легкие вонючим выхлопным газом. Тут же возник темный контур следующей машины с таким же вонючим выхлопом, из-под покрышек вылетали белые комья снега, превращаясь в бесформенную слякоть, брызги летели во все стороны. Они бросились через дорогу и прошли через университетские ворота.

Она почувствовала зависть к студентам, которые проходили мимо них в резком ярком свете огней университетского городка, ей вдруг захотелось снова стать студенткой, молодой и беззаботной, начать все сначала. Мимо них прошли парень с девушкой, они громко разговаривали и громко топали своими кроссовками на толстых подошвах. Уличная мода. Доверие улицы. Сэм подумала, что выглядела бы смешной в таких кроссовках. Она бы чувствовала себя в них смешной.

Студенты. Одна из мишеней рекламы. Будущие потребители. Придет осень, и все вы будете послушно лопать «Отверженный».

Сэм с Хэйром пересекли квадратный дворик, вошли в какую-то дверцу и поднялись по каменным ступеням на два пролета.

– Там не так уж просторно, но зато вполне уютно, – заметил Колин Хэйр, когда они добрались до лестничной площадки третьего этажа.

Он толчком открыл дверь, включил свет и отступил в сторону. Они оказались в небольшой аккуратной спаленке с новенькой, будто только что из мебельного магазина удобной односпальной кроватью и бежевым однотонным ковром. Обстановку дополняли гардероб, комод, телевизор и умывальная раковина. В комнате приятно пахло свежестью. Занавески задернуты, а край темно-синего стеганого покрывала на кровати был заботливо отвернут. Обычный спальный номер гостиницы, если не считать пучка проводов, свободно свисавших со стены над кроватью.

Они-то и напугали ее.

Что-то во всем этом было не так, но она не понимала, что именно. Очень напоминало интерьер спальни с фальшивыми стенами в мебельной секции какого-нибудь универмага. Все какое-то ненастоящее. У Сэм было такое ощущение, что ей предстоит раздеться и улечься в постель стеклянной витрины супермаркета. Только дело было не в этом.

А в чем-то другом. Она вздрогнула. Скажи ему: «Нет, спасибо». Скажи ему, что тебе надо немедленно уехать.

Но почему? Он же старался помочь.

Это ты так считаешь.

– Это совсем не похоже на то, что я себе представляла, – произнесла она. – Обычный номер. Очень мило. Куда милее половины гостиничных номеров, в которых мне приходилось останавливаться.

– Ну конечно, ведь нам необходимо, чтобы люди чувствовали себя здесь совершенно нормально.

– А я думала, что мне предстоит находиться в какой-то стеклянной кабинке.

– Нет, нам не нужно наблюдать за вами, пока вы спите. Мы получаем всю нужную информацию из распечатки. Я покажу вам комнату для наблюдения.

Когда они выходили из двери, мимо прошла очень прилежная на вид девушка со стопкой бумаг.

– Добрый вечер, доктор Хэйр, – поздоровалась она с заметным шотландским акцентом.

– Добрый вечер, Джейн. А это вот миссис Кэртис – наш новый объект.

Объект. Что-то вроде какой-нибудь лабораторной лягушки в формальдегиде?

– Добрый вечер, – вежливо ответила девушка, прежде чем исчезнуть на марше лестницы.

– Она одна из наших исследователей, в настоящее время учится в аспирантуре, – пояснил Хэйр. – Я покажу вам мой кабинет. Предпочитаю встречаться с людьми вне службы. Так спокойнее.

Они прошли по коридору, и он толчком распахнул дверь помещения, заставленного компьютерами, ящиками с карточками, заваленного бумагами. Здесь было немногим опрятнее, чем в той комнате у него