Он был столь далек от нее.
На секунду ее сердце наполнилось смятением, вызванным осознанием разделяющей их пропасти.
Но затем взгляд Никоса встретился с ее глазами, пелена задумчивости спала. И на ее месте...
Софи не могла вздохнуть. Казалось, будто ей больше не нужен кислород. Все, что ей сейчас было необходимо, – это взгляд Никоса.
Она слышала не раз выражение «и мир остановился», но только теперь в полной мере осознала его значение. В течение одного невыразимо прекрасного момента они просто смотрели друг на друга, чувствуя, что в мире, помимо них, ничто больше не существует – или не имеет значения.
Затем, словно бы издалека, Софи услышала голос отца:
– Софи?
Она моргнула, прогоняя наваждение. Все снова шло своим чередом. Оказывается, отец протянул ей бокал со сладким мартини. Она приняла его и опустила голову, желая только одного – сделать большой глоток прохладного напитка.
Никос сделал глоток сухого мартини. Он сможет с этим справиться.
Черт, если он вначале сравнил Софи Грантон с нежным персиком, то сейчас он не мог даже подобрать подходящее для нее описание.
Разве только – сногсшибательная красавица.
Но не в том смысле, в каком эти слова обычно понимаются. Не из-за чрезмерно откровенных нарядов, непосредственно влияющих на мужское либидо. Софи Грантон затронула какие-то глубинные чувства Никоса, которые дремали до этого момента.
Ее платье и блестящие, мягкие волосы поразили его в точку, над которой можно было бы крупными буквами написать – «Желание».
Никос знал, что не должен потакать ему, но было легче сказать, чем сделать. Черт, это оказалось попросту невозможно! Она стояла неподалеку, красавица с идеальной фигурой, совершенным лицом, безупречной прической. Теперь, когда Софи была накрашена, она казалась старше, что, как осознал Никос, радовало его.
Внезапно реальность обрушилась на него со всей неотвратимой мощью. Он приехал сюда не для того, чтобы крутить роман с очаровательной дочерью Эдварда Грантона, а чтобы решить, достойна ли компания ее отца быть спасенной от неминуемого банкротства. Не более того.
Но все же...
Он был приглашен на ужин и непременно постарается воспользоваться отведенным ему временем.
Обсуждение дел с Эдвардом Грантоном оказалось нелегким. Цифры в документах не показывали никакой положительной динамики. Да, решение определенно будет трудным.
Отец многое рассказал Никосу о мире бизнеса, о том, что здесь каждая ошибка может дорогого стоить. Он научил его не быть папенькиным сынком и знать цену деньгам. Не имеет значения, насколько развита и прибыльна сейчас корпорация «Казандрос», в любой момент все может рухнуть... Нет, что бы ни случилось, он обязательно примет правильное решение о компании «Грантон».
Отец, конечно, доверяет Никосу достаточно, чтобы быть уверенным: его сына ничто не сможет отвлечь от дела, ради которого он приехал в Лондон. Включая девушку, от которой он никак не мог оторвать глаз.
Интересно, знала ли она, насколько шатким стало их финансовое положение? Насколько нестабилен был сейчас их бюджет, который всегда раньше позволял ей носить дизайнерскую одежду и жить в доме, расположенном в самом дорогом районе Лондона, не говоря уже о плате за обучение в престижном колледже и покупку фортепиано, стоящего в соседней комнате?
Пожалуй, нет. Эдвард Грантон производил впечатление старомодного отца – снисходительного и заботливого, – а его дочь казалась слегка легкомысленной. Единственное, что ее сейчас интересовало, как отметил с удовлетворением Никос, был он.
Софи не играла с ним и не посылала никаких побуждающих к действию сигналов, она была так естественна в своих реакциях...
Ее глаза с жадностью искали его взгляда, губы были слегка приоткрыты...
Он не мог не ответить ей взаимностью.
– Название «Голландский парк» проистекает из другого – «Голландский дом», который раньше располагался в парке, – говорила юная Софи. – К сожалению, дом был подорван во время войны, так что от него остались лишь некоторые фрагменты, например оранжерея. Но парк прекрасен, и я всегда гуляю там после занятий в колледже, если погода позволяет, как, например, сегодня.
– И приходишь домой в лепестках миндаля, – улыбнулся Никос.
– Миндальные деревья просто изумительны в это время года, правда? – ответила она.
Никос почувствовал, что его сердце замерло, как в то мгновение, когда она приостановилась на пороге гостиной. Ее улыбка была умопомрачительной, завораживающей...
Он мысленно повторял это слово. Откуда оно взялось? Никос этого не знал, но чувствовал, что эпитет идеально ей подходит.
Вопрос промелькнул в голове, оставшись без ответа.
А Софи продолжала кокетничать с ним весь вечер, сияюще улыбаясь ему, глядя на него широко раскрытыми глазами и не делая из своего флирта секрета. И это не отвратило Никоса, не заставило его цинично ухмыльнуться. Вместо этого он просто... отвечал ей взаимностью.
Он обдумывал данное открытие на протяжении ужина, общаясь в основном с Софи. Когда они отправились в гостиную пить кофе, Никос попросил ее сыграть что-нибудь на рояле. К музыке он был равнодушен, но ему хотелось видеть Софи, сидящую за инструментом, когда ее профиль оттенен прядью светлых волос, а руки плавно двигаются, позволяя пальцам перебирать клавиши.
Теперь он знал: что бы ни произошло, ему необходимо увидеть ее снова.
Когда вечер подошел к концу, Никос, собираясь уходить и все еще ощущая на себе пристальный взгляд Софи, улыбнулся ей.
– Ты позволишь мне пригласить тебя на концерт, пока я нахожусь в Лондоне? – пробормотал он, а затем обратился к Эдварду Грантону: – С позволения твоего отца, разумеется.
На мгновение Никосу показалось, что отец Софи колеблется. Но стоило ему взглянуть на дочь, как он дал свое согласие. Никос заметил, что глаза Софи сияли, словно звезды.
– Это было бы замечательно! – искренне воскликнула она.
Дрожь волнения тут же пронзила ее. Никос хотел встретиться снова! Он пригласил ее на свидание! Этот потрясающий мужчина действительно заинтересовался ею!
Пока отец провожал гостя, Софи взволнованно ходила по комнате, обхватив себя руками, не в силах поверить в то, что сейчас произошло. Несколько мгновений спустя вернулся ее отец.
– О, папочка, разве он не
На лице отца отразилось какое-то странное выражение.
– Он очень приятный молодой человек, – сказал Эдвард Грантон.
– Это ведь не комплимент, а предупреждение, да?
Он вынужденно кивнул и глубоко вздохнул:
– Никос Казандрос относится к тому типу молодых людей, которые ведут определенный образ жизни и ожидают, не без основания, что все женщины падут к их ногам! – Он прямо взглянул на дочь. – Будь осторожна, Софи. Я не вынесу, если тебе будет плохо или больно. Особенно сейчас, когда... – Эдвард Грантон замолчал, будто умалчивая о чем-то, а затем резко сменил тему: – Сегодня был трудный день. А на завтрашнее утро у меня назначены несколько встреч, так что, возможно, мы даже не увидимся до того, как ты отправишься в колледж.
Отец подошел к Софи и поцеловал ее в обе щеки.
– Я хочу только одного: чтобы у тебя было все самое лучшее. Наслаждайся предстоящим вечером в
