У нее вдруг закружилась голова, и к горлу подступила тошнота. Силы небесные! Уж не заболела ли она? За последние две недели такое случалось с ней почти ежедневно. Несколько раз после завтрака у нее начиналась жестокая рвота. Груди у нее набухли, и к ним было больно прикасаться. Может быть, это симптомы той же болезни? Но к тому времени, как она умылась и оделась, тошнота и головокружение прошли.
Войдя в зал, она инстинктивно напряглась, стараясь подавить охватившую ее тревогу. За столом сидели женщины. По пути к часовне ей нужно было пересечь зал и пройти мимо них. Ей даже захотелось убежать, пока ее не заметили.
Но ведь так поступают только трусы, сказала она себе. Не станет она прятаться в своей комнате и жалеть себя! Собравшись с духом, она высоко подняла голову и двинулась вперед, твердо решив не обращать внимания на их холодность.
— Миледи, не хотите ли позавтракать вместе с нами? Она не поверила своим ушам. Не может быть, чтобы кто-то из них…
— Мередит! Мередит, остановись, пожалуйста.
Нет, она не ошиблась, ее действительно приглашали к столу. Мередит остановилась, хотя у нее было огромное искушение сделать вид, будто она ничего не слышит. Однако какая-то внутренняя сила не позволила ей сделать этого. Расправив плечи и вздернув подбородок, она повернулась лицом к столу.
За столом сидела Гленда. Мойры, как и вчера, там не было. Из-за стола поднялась Адель. Странно, Адель выглядела испуганной не меньше, чем она. Но Мередит решила не показывать своего замешательства.
— Что вы хотите? — спокойно спросила она.
На толстых щеках Адели появились два ярких пятна.
— Леди, — торопливо сказала она, — мы много думали над тем, что вы вчера сказали. Мы поговорили и решили, что ошибались в вас. Вы были правы. Как женщины, мы понимаем то, чего не могут понять мужчины. И мы считаем, что многому можем научиться друг у друга.
— Это правда, — добавил чей-то голос с дальнего конца стола. — Она говорит от имени всех нас.
— Нам стыдно за свое вздорное поведение, и мы просим у вас прощения.
Последние слова произнесла Меган, которая совсем недавно с такой жестокостью поносила ее. Ошеломленная, Мередит не верила своим ушам. Она вгляделась в лица женщин, но не увидела в них ни насмешки, ни враждебности. Лица была доброжелательны и серьезны. Только Гленда сидела, сложив перед собой руки и опустив глаза.
У Мередит перехватило дыхание. Она решила, что утренняя молитва может подождать, потому что случилось невероятное. Эти женщины протягивали ей руку дружбы, и она не могла ее отвергнуть.
Она заставила себя улыбнуться.
— Леди, — сказала она слегка дрожащим голосом, — я с радостью разделю с вами трапезу.
К ней потянулись руки, ее усадили на скамью.
— Ну, полно, полно, миленькая, только не плачь! — Чья-то рука обняла ее за плечи. — Сразу видно, что у тебя добрая душа! — сказал кто-то, широко улыбаясь ей.
Утро пролетело незаметно. Слабая надежда зародилась в ее сердце: возможно, ее одиночеству пришел конец. Но взглянув еще раз туда, где сидела Гленда, Мередит обнаружила, что та незаметно ушла.
Несколько дней спустя, когда женщины вставали из-за стола, у Мередит неожиданно закружилась голова. Перед глазами поплыли черные и серые точки. В ушах зашумело. Пол под ее ногами покачнулся.
Когда она пришла в себя, то оказалось, что она лежит на тростниковой циновке, а над ней склонился десяток встревоженных лиц.
— Дайте ей глотнуть свежего воздуха, — сказал кто-то, — и пошлите за Камероном.
— Мередит, Мередит, ты можешь говорить?
— Да, — сказала она не очень уверенно. Она попыталась сесть. Чья-то рука подхватила ее под локоть.
— Только осторожнее, не то упадешь и снова перепугаешь нас всех!
Это сказала Адель. Мередит глубоко вздохнула, и окружающий мир постепенно приобрел устойчивость.
— Я не хотела никого пугать, — сказала она. — Мне совсем не свойственно падать в обморок, но в последнее время это случалось несколько раз.
Женщины обменялись взглядами.
— А по утрам ты плохо себя чувствуешь? Мередит удивленно взглянула на Меган.
— Да. Но откуда вы знаете?
Ей не ответили, но кто-то спросил:
— А рвота по утрам бывает?
— Иногда.
— А месячные, миледи? Когда у вас в последний раз были месячные?
Мередит покраснела и ответила не сразу.
— Как раз перед тем, как я вернулась сюда. — Женщины снова как-то странно переглянулись, и Мередит нахмурилась. — А в чем дело? Может быть, вы знаете, чем я заболела?
— Не беспокойтесь, это скоро пройдет, — с улыбкой сказала одна из женщин.
— Как бы не так! — возразила другая. — Меня рвало почти каждый день.
— Пройдет еще немного времени, и ваш животик начнет округляться.
Замешательство Мередит сменилось страхом.
— О чем вы говорите? Что со мной происходит?
— Вы слишком долго были в монастыре, — сказала Мириам, — поэтому ничего не понимаете. Вы понесли.
— Понесла? — переспросила Мередит и побледнела. — Вы хотите сказать, что я… — Она не могла заставить себя произнести это слово.
Меган была не так щепетильна.
— Нет никакого сомнения, миленькая, — сказала она, хохотнув, — ты беременна.
В этот самый момент совсем некстати появился Камерон и остановился, возвышаясь над всеми. В других обстоятельствах выражение крайнего изумления, появившееся на его физиономии, позабавило бы ее, но не сейчас.
А он рассмеялся, негодяй, откинул голову и расхохотался! Он был, несомненно, очень доволен. Женщины расступились, пропуская его вперед. С горящими глазами и широкой улыбкой на лице, какой люди не видели у него многие месяцы, он наклонился и прижал ее к своей груди. Потом поднял ее на руки и понес через зал.
— Думаете, это его ребенок? — перешептывались за его спиной женщины.
— Еще бы! Конечно, его! Он спал с ней с самой первой ночи.
— Видели выражение его лица? Могу поклясться, что из него получится гордый папочка.
— Это именно то, что ему нужно. Имея ребенка, он будет меньше горевать по своим братьям и отцу.
— Думаете, он на ней женится?
— Женится на Монро? Раньше я сказала бы, что такого никогда не будет. Но она ему нравится, так что неизвестно, как все обернется.
Кто-то вздохнул.
— Ох, хотела бы я, чтобы мой муж смотрел на меня так, как он смотрит на нее.
Мередит не слышала их шепота. Пока Камерон нес ее к лестнице, ведущей в башню, она, выглядывая из-за его широкого плеча, заметила Мойру и чуть не вскрикнула — глаза Мойры горели неприкрытой злобой.
Войдя в комнату, Камерон положил ее на кровать.
— Как ты себя чувствуешь, милая?
Мередит все еще была в растерянности. У нее будет ребенок. Ребенок! Господи, уж не снится ли ей это?
