смерть женщина с темными кругами под глазами и распухшими губами. О боже, во что она превратилась!
Снова послышался громкий стук в дверь. Сезар стучался уже в сотый раз после того, как она заперла дверь в ванную.
Розалинда еще раз прополоскала рот и открыла дверь.
– Черт возьми... Что здесь происходит?! – завопил он, врываясь в ванную комнату и смотря на нее с тревогой. Он выглядел осунувшимся и измученным.
– Должно быть, я отравилась чем-нибудь, – невнятно пробурчала она, чувствуя слабость и головокружение. Внезапно ее ноги подкосились, и она чуть не упала.
Сильные руки Сезара подхватили ее. Она прижалась к его широкой груди, пока он нес ее в спальню, где бережно уложил на кровать. Комната кружилась у нее перед глазами, и в какой-то момент ей показалось, что вот-вот снова начнется рвота. «О Боже, не допусти этого!» – взмолилась она.
– Тебе надо выпить воды, – сказал Сезар. Он ни на секунду не сводил с нее глаз, но его взгляд по- прежнему оставался непроницаемым.
Он направился в ванную и вернулся оттуда со стаканом воды.
– Я вызвал врача из отеля. Он придет с минуты на минуту.
Розалинда хотела было отрицательно покачать головой, но даже на это у нее не было сил.
– Скоро со мной все будет в порядке. Я уверена, это легкое отравление.
– Возможно, так оно и есть.
В комнате снова воцарилась неловкая, угнетающая тишина, словно им не о чем больше было говорить.
Вскоре пришел доктор. Он не проявил недовольства по поводу того, что его вызвали в такой поздний час, так как привык иметь дело с богатыми пациентами, которые требовали постоянного внимания в любое время суток.
Сезар вышел из спальни, оставив их наедине.
Врач превосходно говорил по-английски и перешел на ее родной язык сразу же, как только вошел, хотя Розалинда поздоровалась с ним по-испански.
Она в двух словах рассказала ему о том, что произошло. Врач молча выслушал ее, потом взглянул на нее из-под очков и спросил:
– Скажите, сеньорита Фостер, когда у вас в последний раз были месячные? Я имею в виду, не было ли у вас задержки?
Сезар стоял на террасе. Его руки сжимали железную балюстраду, плечи сутулились. Он смотрел невидящим взглядом поверх верхушек пальм на море.
Он не позволял себе думать о Розалинде. Она не стоила этого. Он горько усмехнулся. Да, нельзя не признать, что из нее могла бы выйти великолепная актриса! Этот ее жест, когда она притворилась оскорбленной, а потом вдруг бросилась в ванную, замечательный ход, чтобы вызвать сочувствие. Какой прекрасный предлог, чтобы остаться у него дома! Нет, Розалинда Фостер не заслуживает ничего, кроме презрения.
Выйдя из спальни, врач откашлялся, желая оповестить своего патрона, что осмотр закончен. Сезар подошел к нему.
– Ну что? – спросил он.
– Я выписал мягкое болеутоляющее средство.
Сегодня ночью ее не нужно беспокоить, – сказал врач, не поясняя, что он под этим имел в виду. – Я приду утром, чтобы еще раз осмотреть ее. Спокойной ночи, сеньор.
Сезар кивнул и проводил доктора до дверей.
Ему нужен был свежий воздух. Он не мог оставаться в квартире. Неужели она и врача обвела вокруг пальца? Он знал, что выходить ночью в открытое море на прогулочной лодке небезопасно. Но в тот момент его это мало беспокоило. Он хотел одного уплыть подальше от всех проблем и хоть немного привести свои мысли в порядок. Сезар вышел из дома и направился к причалу.
Над Средиземным морем забрезжил рассвет.
Проведя несколько часов в открытом море, Сезар продрог до костей.
Он направил лодку к гавани и пришвартовался.
Как не хочется, но надо возвращаться домой!
Сезар вошел в свои апартаменты и замер. Что-то изменилось. Он не сразу догадался, что именно.
И только войдя в спальню, все понял.
Розалинда ушла.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Путешествие автобусом домой, в Англию, показалось Розалинде бесконечно долгим. Все ее тело оцепенело от долгого сидения.
Она скверно себя чувствовала и временами испытывала тошноту. В дороге это стало для нее настоящей проблемой. Ей с трудом удавалось сдерживать приступы рвоты до очередной остановки автобуса. Зато боль отвлекала ее от грустных мыслей.
Она покидала Испанию. И, скорей всего, навсегда.
