Ниже Кэт отчеркнула красным один параграф:
«Основная трудность в определении времени наступления смерти состоит в недостатке систематических наблюдений и исследований, касающихся скорости разложения человеческого тела. Ни вес тела, ни температура не могут служить надежными критериями, особенно в условиях непостоянной температуры. Соотношение количеств всосавшегося и распавшегося яда может быть использовано для определения момента смерти, только если точно известно, сколько его ввели. Поэтому, если время наступления смерти является основным доказательством в судебном разбирательстве, к подобным данным следует относиться с чрезвычайной осторожностью».
Тяжелые ресницы женщины заморгали. В наступившей тишине Кэт почти услышала, как они сомкнулись. На улице барабанил дождь. Из глубины дома послышалось щелканье и гудение, будто включилась стиральная машина. По лицу женщины было видно, что ее охватили сомнения.
– А вы-то почему всем этим заинтересовались?
– Я хочу докопаться до правды. Кевин – единственный человек, который может мне помочь.
Женщина подняла руку, попросив Кэт подождать, открыла дверь справа от нее, сунула туда голову.
– Ты спишь, дорогой?
Последовал неразборчивый ответ.
– Тут пришла барышня по поводу расследования. Я думаю, тебе стоило бы с ней поговорить. Ты можешь это сделать?
Ответа не последовало.
– Лучше, если ты поговоришь, – сказала женщина и кивнула, чтобы Кэт вошла.
Ноги Кэт утонули в толстом ковре. Золотые шторы с кистями были задернуты, и комната освещалась только двумя настольными лампами – уменьшенными копиями волоконно-оптической лампы, что висела в прихожей, и беззвучно работающим телевизором с огромным экраном. Костюм с жилеткой и два стереонаушника с обеих сторон камина, как стражи, занимали самое видное место в комнате. Три колосника электрического нагревателя горели в камине, блестящие огоньки танцевали по пластмассовым угольям. На каминной полке стояла модель «феррари», рядом – свадебная фотография Салли и Кевина Дональдсон в рамочке.
Теперь Кевин был совершенно не похож на свою фотографию. Ссутулившись, он сидел в одном из кресел, руки на подлокотниках, черные волосы всклокочены, лицо бледное, а под глазами огромные мешки. Просто живой труп.
Поверх несвежей майки на нем была надета мятая деловая рубашка, застегнутая не на те пуговицы, жеваные брюки от костюма, шерстяные носки и серые тапки без задников. По-видимому, он не спал всю ночь и уж во всяком случае не брился. Казалось, он не заметил, как Кэт вошла.
– Я присутствовала на эксгумации вместе с вами, – тихо сказала она.
Кевин не ответил, окинул ее беглым взглядом и снова уставился на беззвучных «Соседей» на экране.
– Садитесь, дорогая, – сказала миссис Дональдсон. Теперь она стала относиться к Кэт гораздо теплее.
Рядом с другим креслом стояла пепельница, полная окурков, перепачканных губной помадой, гора женских журналов и роман Роберта Годдарда, лежащий вверх обложкой, наполовину прочитанный. Кэт присела на диван.
– Барышня беспокоится, что клиника может замять то, что произошло с Салли, – сказала миссис Дональдсон. – Она считает, что они собираются опровергнуть все доказательства.
Кевин заговорил медленно, голос его звучал неразборчиво, как магнитофонная лента, когда садятся батарейки, и Кэт решила, что он, должно быть, напичкан транквилизаторами.
– Коронер сказал, что он мне позвонит, – сказал он и снова замолк.
– Насчет результатов вскрытия? – спросила Кэт, руки ее инстинктивно потянулись к сумочке за блокнотом, но она вовремя остановилась.
– Вскрытие произвели вчера. Он еще не звонил.
Миссис Дональдсон села и вытащила из пачки сигарету.
– Будет большое судебное разбирательство, – сказала она. – Именно этого-то они и боятся, не так ли? – Женщина всунула сигарету в рот и щелкнула блестящей металлической зажигалкой. – Еще бы им не бояться! Мы собираемся выдвинуть против них обвинение. – Она прикурила и глубоко затянулась. – Сотни тысяч, мой муж подсчитал.
Кэт взглянула на Кевина Дональдсона:
– Вы не могли бы рассказать мне, что произошло потом? Если это не слишком мучительно.
Несколько секунд Кевин смотрел на телеэкран, и Кэт подумала, что он не собирается отвечать. Но он заговорил, все еще не отрываясь от телевизора:
– С какого времени?
– С какого времени? – повторила Кэт. – С того, которое, по вашему мнению, имеет отношение к делу. – Она решительно открыла сумочку. – Вы не станете возражать, если я сделаю кое-какие записи? – Она попыталась произнести эту фразу как можно невиннее, но на лице миссис Дональдсон все же промелькнуло подозрение. – Мне придется написать отчет, – добавила Кэт.
Женщина понимающе кивнула.
– Это все гинеколог, – произнес Кевин Дональдсон. – Мистер Хейвуд. Сказал, что ей нужно лечь в клинику. – Он замолчал.
– Когда это было? – спросила Кэт.
– Необходимо было пройти ежемесячный осмотр, она была на двадцать четвертой неделе беременности.
Снова молчание.
– А почему же мистер Хейвуд решил, что вашей жене необходимо лечь в клинику?
За Кевина ответила его мать:
– У нее было высокое давление. Доктор решил, что за ней необходимо понаблюдать.
– Преэклампсическая токсемия, – неожиданно проговорил Кевин Дональдсон, ясно, не запинаясь, словно продекламировал это перед классом.
– У нее была осложненная беременность, – пояснила его мать. – Все время повышалось кровяное давление, образовалась опухоль мозга. Потом начались эпилептические припадки.
– Она была больна эпилепсией?
– Нет, это побочный эффект токсикоза. – Миссис Дональдсон стряхнула пепел с кончика сигареты. – Им не удалось добиться уменьшения отека мозга, и приступы стали сильнее. Они пичкали ее всевозможными лекарствами. Чем только могли. Мистер Хейвуд казался очень внимательным. – Миссис Дональдсон затянулась сигаретой и быстро выпустила дым. – Тогда она впала в кому. Они подключили ее к системе жизнеобеспечения. Она пробыла в таком состоянии пять дней…
– Шесть, – перебил ее сын.
– Шесть. – Женщина загасила сигарету, прибавив ее к кучке окурков в пепельнице, и кашлянула. – Он спал там… у них есть комната для родственников. Посреди ночи дежурный врач сказал, что надежды нет, у нее умер мозг, в таком состоянии она уже несколько дней, поэтому нужно выключить систему жизнеобеспечения и прекратить ее агонию.
– Ребенок был ненормальный, – объявил Кевин Дональдсон.
Кэт и миссис Дональдсон посмотрели на него, но на его лице ничего не отразилось. Миссис Дональдсон вытащила из пачки еще одну сигарету.
– Мистер Хейвуд сказал ему, что, если у матери умер мозг, ребенок вряд ли выживет, но, если и выживет, у него будут всякого рода аномалии. Мы все разговаривали с мистером Хейвудом. Он был очень мил, очень добр, очень тщательно вникал во все детали. Кевин и родители Салли согласились, что не стоит делать кесарево сечение.
– И систему жизнеобеспечения отключили?
