Статьи за 10 лет о молодёжи, семье и психологии

общество, и оно имеет свои издержки. Зато ребенок — инвалид может, не выходя из комнаты, побывать в Лувре, посетить Диснейленд, увидеть мир. Радоваться надо таким потрясающим новым возможностям, а вы все видите в черном свете…»

Вспомните, что наши любители «открытого общества» говорили всякий раз, когда намечалось какое-то очередное антинародное нововведение. Опять нытье? Опять алармизм? Давайте поговорим о чем-нибудь приятном. Неужели у нас нет более радостных тем для разговоров? Правда, в последнее время, когда либеральная интеллигенция взяла курс на подготовку «оранжевой революции» в России, она вдруг развернулась на 180 градусов и старается подогреть протестные настроения. Но это просто политическая уловка. Если им удастся добиться своего, поверьте, они опять будут радоваться, несмотря ни на что. Как в гайдаровские времена, когда цены взлетели настолько, что многим кусок сыра стал не по карману, а либеральный бомонд радостно лакомился устрицами и наслаждался тем, что его пир «пиарили» по телевизору на всю страну.

Или вот такая зарисовка. «Что вы говорите? Какая борьба? Какая информационная война? Да, вы правы: в подростковые журналы страшно заглянуть. Там и ужасные непристойности, и уродливый жаргон, и реклама наркотиков. Ну, так Вы и не заглядывайте! Детей жалко? А как же! Конечно, жалко. Ну, так дайте им альтернативу. Радостную, светлую. Пусть услышат шорох листьев, журчание ручья. Миллионные тиражи? Что поделаешь — деньги… А вы попробуйте предложить что-нибудь взамен. Только зачем омрачаться? Зачем вступать в борьбу с ветряными мельницами и расходовать последние силы? Мы ведь призваны к радости».

Это мог сказать чиновник из нынешнего Министерства культуры, правозащитник, женщина, которая проводит полжизни в салоне красоты и знает, что огорчения прибавляют морщин. А сказал священник, приехавший из сибирской глубинки, которого мы встретили на одной православной конференции. Тоже сторонник «терапии радостью».

Спросим себя: что общего в вышеописанных эпизодах, кроме призывов радоваться тогда, когда ситуация, мягко говоря, к этому не располагает? А то, что в них исключена (почему-то хочется сказать «запрещена») борьба. Исключено противодействие злу. И даже напоминание о зле — не каком-то там абстрактном, далеком, а близком и конкретном — расценивается как бестактность. Бывает, заговоришь о некоем явлении, с которым, казалось бы, невозможно смириться. И слышишь в ответ: «Давайте не будем о плохом. Ведь мы в таком месте… в такой день… мы же не для того тут собрались». Но в другом месте, в другой день и для того люди, которые это говорят, вообще не собираются. Не хотят они ничего слышать о неприятном. Как ребенок, угревшись в кроватке, не хочет вылезать из — под одеяла и по морозу в полутьме тащиться в школу.

Только речь идет не о детях, а о взрослых. Да и «кроватка» находится вовсе не в теплой комнате, а как раз в сугробе. Известно, что замерзающий человек, когда его оставляют последние силы, погружается в сон и уже не хочет из него выходить. Его тормошат — он отмахивается, бормочет: «Отстаньте… мне хорошо…» На побелевших губах мелькает подобие улыбки. Такое состояние в психиатрии называют «холодовым идиотизмом». Если позволить замерзшему человеку спать дальше, он очень быстро погибнет. А если его насильно, против воли разбудить, есть надежда на спасение.

Увы, описанный выше симптом сегодня широко распространен. Не избежала его и церковная среда. (Хотя, конечно, активно противодействующих злу людей здесь гораздо больше, чем где бы то ни было.) В последние годы наметилась даже некоторая весьма опасная тенденция к сорадованию с теми, кому Церковь должна была бы противостоять или от кого, по крайней мере, ей следовало бы держаться подальше.

В программах борьбы со СПИДом, к которым усиленно (и, к сожалению, порой небезуспешно) привлекают Русскую Православную Церковь, руководящая роль принадлежит ЮНЕСКО и Фонду народонаселения ООН — организациям, которые на протяжении десятилетий спонсируют и всячески поддерживают геноцидную и антихристианскую политику «планирования семьи», ловко интегрированную в самые разные программы. В том числе и в пресловутую программу АНТИ-СПИД.

Одним из наиболее ярких примеров радостного содружества явились анти-спидовские семинары для священников и миссионеров, на которых в течение довольно длительного времени (не знаем, как сейчас) раздавались журналы, выпущенные «СПИД-инфо-связью». Достаточно было бегло проглядеть их, и становилось понятно, как, по замыслу ООНовских кураторов, должно выглядеть сотрудничество традиционных конфессий и борцов со СПИДом, претворяющих в жизнь принципы современного гуманизма. В тех первых опытах это было выражено с солдатской прямотой. Статьи о церковных таинствах и молитва «Отче наш» соседствовали с рекламой множества художественных фильмов о содомитах. Фотографии храмов — с кадрами из этих фильмов. И каждая из сторон, вероятно, радовалась чему-то своему. Интересно только, чему они радовались вкупе…

А еще на семинарах православные батюшки знакомились с тренингами, кочующими из одной «профилактической» программы в другую. Например, с упражнением «степной огонь», которое якобы предупреждает «чуму XX века». Участники должны прикоснуться друг к другу. Эти прикосновения, по условиям тренинга, символизируют половой контакт. А потом каждый «контактер» вытягивает жребий в виде свернутой бумажки, на которой написано, заразился он СПИДом или нет. Кто не заразился, радуется.

Когда на круглом столе, посвященном роли Православной Церкви в борьбе со СПИДом, новосибирский педагог Н. Г. Щетилова возмутилась подобными тренировками, ей был дан весьма характерный ответ. «Это же форменная провокация! — сказала она. — Дети примеряют на себя сперва роль развратников, а потом — смертельно больных. Да еще в такой растормаживающей, возбуждающей обстановке. Вы понимаете, какой удар наносится по детской психике?» И услышала, что она излишне подозрительна, придирается к нормальной детской игре (как будто речь шла об игре в салочки). И вообще, у нее мрачный, нехристианский взгляд на жизнь, мало любви и радости.

От социалистического реализма к глобалистическому

Но если христиане призваны исключительно к радости, то почему Христос плакал о Иерусалиме (Лк. 19, 41)? И предрекал такие печальные, такие страшные события? «Ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами… и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне» (Лк. 19, 43–44).

Причем сказано это было в момент радостного ликования, после того как Спасителя, въехавшего в Иерусалим, толпа встретила криками «Осанна!» И вот — не побоялся испортить людям настроение, не побоялся, что Его упрекнут — не знаем, как это звучало по-древнееврейски — в «пессимизме» и «алармизме».

Да и грозные слова из Евангелия от Матфея рисуют нам картину, далекую от радостного семейного консенсуса. «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, недостоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, недостоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мной, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее» (Мф. 10, 34–39).

Так что, может, завет апостола Павла «всегда радуйтесь» (1 Фес. 5, 16) — это о какой-то другой радости? Не о той, когда чуждые по духу родственники сообща смакуют вкусный обед?

«Если любить ближнего для себя, надо желать исполнения хотений своей плотской воли, — писала известная подвижница второй половины XIX века игумения Арсения. — Если любить его ради него самого, надо исполнять его волю, его желания. А если любить ближнего ради Господа, то надо стремиться и в отношении его исполнять волю Божию и ходить непорочно в оправданиях Его. Будем любить ближнего ради Господа» (Игумения Арсения. М., 2004. С. 326).

Фактически, нынешние идеологи не омрачаемой конфликтами радости призывают ко второму виду любви (любить ближнего ради него самого). Но преподносится это как истинное христианство. А третий вариант (любить ближнего ради Господа) выдают за первый — «любить для себя» — и называют