самых свобод. Ну, а об эвтаназии нечего было и заикаться. Нет уж, это не отражение реалий, это их создание!
И создать тоже удавалось далеко не всегда за пять минут. Целых 20 лет ушло на подготовку почвы для проведения Каирской конференции по проблемам народонаселения, на которой под сильным нажимом «гуманистов» большинство стран мира согласилось поддержать контроль рождаемости и аборты, иезуитски названные «охраной репродуктивного здоровья женщин».
Неслучайно такой осведомленный и влиятельный политики, как американский сенатор Патрик Бьюкенен, называет «гуманистов» заговорщиками, которые произвели в Европе и Америке разрушительную революцию, подорвав семейные устои и культурные традиции.
«Перелистаем „Гуманитарный <так в данном переводе авт.> манифест“ 1973 года, пишет Бьюкенен. Там содержатся все те положения, которые сегодня вдалбливают нашим детям в школах. „Вера во внимающего молитвам Бога… есть вера в недоказуемое, пережиток прошлого… Традиционная этика не смогла удовлетворить современные потребности… Обещания посмертного спасения и вечного проклятия равно иллюзорны и небезопасны для психики… Наука утверждает, что человеческий род есть результат эволюции природы.“ Дети выходят из школ, преисполненные подобных идей, поскольку учителя ревностно выполняют пожелания культурной революции и стараются донести до учеников новую правду во всей ее неприкрытой мерзости, а христианство не пускают даже на школьный порог.»
«Секулярные гуманисты» не скрывают своей цели. Манифест провозглашает право каждого человека «на контроль рождаемости, аборт и развод» и добавляет: «Многие разновидности сексуального поведения не могут и не должны считаться дурными по определению». Свобода включает в себя «признание права каждого человека на достойную смерть, эвтаназию и самоубийство»(П.Бьюкенен, «Смерть Запада», М., АСТ 2003, стр. 255).
И далее: «Христиане оказались побеждены воинствующим меньшинством, верования которого чужды американской глубинке, но которое сумело пробраться в Верховный суд и провести через последний свои пожелания. Революцию можно обвинить в чем угодно, только не в недостатке терпения. Как говорил Сервантес, отдадим должное дьяволу» (стр. 256).
И вот теперь, на рубеже тысячелетий, гуманисты — активисты выпустили «Манифест 2000» очередную программу на ближайшие годы. К чему же готовят нас братья по разуму? Какие планы строят, какую картину жизни рисуют в этом довольно пространном документе?
Уже в предыдущем манифесте (1973 г.) авторы подтверждали «свою преданность строительству глобального сообщества» и говорили, что «приверженность человечеству есть высочайшее из обязательств, на которое мы способны, это превосходит узкую преданность церкви, государству, партии, классу или расовой принадлежности.»
В нынешнем же документе уже открыто провозглашается некий ПЛАНЕТАРНЫЙ ГУМАНИЗМ, который должен стать как догмой, так и руководством к действию для всего человечества. Суть его сводится к следующему. Цитата: «
Вы не наблюдали такую странную закономерность: чем дальше люди от религии, тем с большим пафосом и упоением повторяют они этот эпиграф из романа Хемингуэя строки, написанные в XVI в. английским поэтом Джоном Донном? Колокол-то церковный музыкальный инструмент. В данном контексте он звонит, приглашая людей на чье-то отпевание, и поэт напоминает читателям о памяти смертной, говоря: «Не спрашивай, по ком звонит колокол. Он звонит по тебе.»
Но мы отвлеклись. Вернемся к сути. А она такова: гуманистический колокол оглушает людей массой бесспорных истин. Но прием этот не столько музыкальный, сколько манипулятивно-психологический. Тебе говорят нечто абсолютно очевидное и, казалось бы, не требующее специальных заявлений и обсуждений. Что-то такое, с чем ты просто не можешь не согласиться и даже недоумеваешь, зачем особо оговаривать такие прописные истины. Ведь все и так всем ясно.
А затем стопроцентно согласному и в то же время обескураженности (т. е. обезоруженному) «клиенту» вкладывают в голову совсем уже не бесспорную мысль. И он, с одной стороны, по инерции, а с другой, находясь в некотором обалдении, согласно кивает. Получается своего рода интеллектуальная западня. Хоть и несложно устроенная, но весьма надежная.
Рассмотрим действие этого механизма на нескольких примерах. Для большей наглядности прибегнем к некоторой гиперболизации. Представьте себе, что в один прекрасный момент вы услышите: «Каждый человек имеет право дышать.» Что на это возразишь? Ну да, конечно, имеет… А как же иначе?.. Ведь все дышат, дыхание основа жизни. Из памяти непрошенно выскакивает латинская буковка, обозначающая кислород… Вот только зачем какие-то особые права?.. Хотя, наверное, в современном мире все должно быть четко определено и законодательно сформулированно. Мы же строим правовое государство…
И не успеете вы одобрить это бесспорное, пускай и неожиданное право, как возникнет следующий постулат: воздух, которым человек дышит, должен быть чистым. Опять-таки не поспоришь. Кому охота травиться? Вон какие ужасы пишут про загазованность в больших городах!
Ну, а дальше все как по нотам: сначала штраф за загрязнение воздуха и продажа баллончиков с экологически чистым воздухом. А в перспективе налог на воздух и, если позволит наука, приватизация воздушных ресурсов с перекрытием кислорода злостным неплательщикам. Ведь права неотделимы от обязанностей, не надо об этом забывать.
Вам кажется сие нереальным? Но следующий пример, который мы приведем, еще недавно тоже казался чем-то фантастическим. А берем мы его из старого, доброго, консервативного журнала «Мурзилка», на котором выросли не только родители сегодняшних детей, но и некоторые прабабушки.
Открываем номер за сентябрь 1996 г, который случайно (или промыслительно?) залежался у нас в стопке старой периодике. Видим рубрику с названием, вполне соответствующим духу времени: «Твои права». «Ребенок не обязан быть как все», бросается в глаза маленьким читателям красный лозунг, выделенный синей рамкой и желтым цветом. Правильное утверждение? Конечно, правильное! Каждый человек знает, что в мире нет двух абсолютно похожих людей. Даже близнецы и то не полная копия друг друга. Только зачем на это получать специальное право? Ведь то, что все люди рождаются разными, вообще не лежит в категории прав. Так распорядился Бог, и не нам Его решения отменять. Даже если бы сегодня во всех конвенциях и конституциях записали, что ребенок обязан быть как все, дальше деклараций дело б не пошло, потому что такое просто невозможно.
А затем идет развитие мысли. «Если ребенок чем-то не похож на других, поучает автор, Инна Гамазкова, никто не имеет права переделывать его, заставлять, требовать, чтобы он был как все. Если ребенок особенный пусть таким и останется!» (стр. 24)
Стоп — стоп — стоп! Это как? А если особенность ребенка заключается в том, что он любит набрасываться на всех с кулаками или плеваться наподобие верблюда? (Ведь бывают и такие «особенные» дети.) Что, не переделывать? Не требовать, чтобы он вел себя прилично? Не сметь посягать на его самобытность?
А бывают дети настолько своеобразные, что хлебом их не корми только дай что-нибудь взорвать. А бывают гиперактивные. Не успеешь оглянуться, а он уже на шкафу сидит или норовит сигануть с балкона. Не похож на других? Не похож. Выходит, пусть разобьется, лишь бы не были нарушены его права?
Автор, наверное, и сама понимает, что ее постулат не бесспорен. Поэтому в лучших традициях НЛП (нейролингвистического программирования) амортизирует свой «билль о правах» душещипательной историей про Ганса Христиана Андерсена и его «Гадкого утенка», в котором он вспоминает свое детство. Дескать, не мешайте ребенку вырасти в прекрасного лебедя. В лебедя — то, конечно, пусть взмывает в небесную синь. Только причем тут маленький хулиган, который таким образом получает право вырасти во взрослого бандита, или ребенок, который, если соблюдать его права, следуя формулировке мадам Гамазковой, станет практически необучаемым и имеет все шансы превратиться в психического инвалида?
