ему об этом прямо сейчас, так как через три минуты я передумаю и уйду.
Служащая, потеряв дар речи, смотрела на нее.
– Я подожду вон там, – холодно произнесла Рейчел и отдала трубку.
Взглянув на часы, она взяла свою сумочку и отошла в сторону, где вокруг большого овального стола стояли белые кожаные кресла. На столе были аккуратно разложены свежие газеты. Рейчел выбрала «Тайме» и начала просматривать.
Ровно через две минуты и пятьдесят секунд на столе секретарши раздался звонок. Рейчел продолжала читать. Спустя тридцать секунд секретарша стояла около Рейчел.
– Миссис Уолтерс ждет вас у кабинета президента, мисс Вейл, – сказала она, и лишь глухой не услышал бы удивления, прозвучавшего в ее голосе.
Пока лифт поднимался, Рейчел смотрела на свое неясное отражение в стенах цвета бронзы. Когда двери раскрылись, она увидела перед собой строго одетую женщину средних лет, которая вежливо спросила:
– Вы мисс Вейл?
Рейчел молча кивнула.
– Сюда, пожалуйста.
Миссис Уолтерс пошла впереди Рейчел по широкому ковру кремового цвета мимо массивных абстрактных скульптур. Они производили внушительное впечатление и даже немного пугали... должны были испугать таких нахалок, как она, которые не имеют права здесь находиться.
Они дошли до конца обширного зала и остановились у приемной с двумя молодыми женщинами, сидящими за письменными столами. Обе были очень красивы. У Рейчел напряглись скулы, но выражение лица осталось спокойным. Она прошла мимо секретарш, чувствуя спиной их взгляды, в еще одну приемную, где, очевидно, было рабочее место миссис Уолтерс. Подведя ее к двойной двери орехового дерева и тихо постучав, миссис Уолтерс открыла ее.
– Мисс Вейл, мистер Фарнесте.
Рейчел вошла. Ее лицо по-прежнему было бесстрастно.
Он выглядел точно так же. Семь лет нисколько его не изменили. Он был, – и таким останется до конца своих дней – самым прекрасным мужчиной, какого она когда-либо встречала. Прекрасным. Применительно к мужчине это слово звучит странно. Тем не менее только оно подходило Вито Фарнесте.
Черные волосы, точеные черты лица, высокие скулы, красивая линия носа. И рот. Совершенный, как у ангела. Но не у светлого ангела, а у грешного. Он – искуситель, и это видно по его лицу.
Он сидел, откинувшись, в черном кожаном кресле. Одна рука лежала на черной поверхности стола и казалась бледной, хотя на самом деле кожа была темной и ее оливковый оттенок подчеркивался белоснежным манжетом рубашки и золотыми часами. Другую руку он положил на подлокотник кресла, согнув в локте и раздвинув длинные пальцы.
Он не встал. Рейчел услышала, как щелкнула ручка двери, и поняла, что миссис Уолтерс, выполнив приказание, удалилась.
Рейчел чувствовала на себе тяжелый, равнодушный взгляд его глаз. Он молчал. Но, хотя он молчал, у нее в мозгу звучали те самые слова, которые он произнес, впервые обратившись к ней.
Это было одиннадцать лет назад. Ей было четырнадцать. Всего четырнадцать. Высокая, угловатая, некрасивая девочка. Ну просто неуклюжий жеребенок.
Прошла всего неделя летних каникул. Предполагалось, что она поедет на две недели к школьной подружке, но в последний день семестра Дженни заболела какой-то заразной болезнью, которой не успела переболеть в детстве, и ее родители отменили приглашение. Дирекция школы сообщила об этом матери Рейчел, в последний момент Рейчел был прислан билет... И вот она летит в Италию.
Ей этого совсем не хотелось, так как она знала, что будет мешать матери. Она ей мешала с тех пор, как мать влюбилась в Энрико Фарнесте и переехала в Италию, чтобы находиться как можно ближе к нему. Теперь мать виделась с ней не больше недели во время школьных каникул в лондонской гостинице, которую оплачивал Энрико. Рейчел чувствовала, что Арлин была рада, когда визит заканчивался и она могла вернуться к Энрико.
Но в эти каникулы Рейчел некуда было поехать, кроме как в Италию.
Красивая вилла на Лигурийском побережье, в которой Энрико поселил мать, располагалась на скале над модным морским курортом неподалеку от Турина, где находились заводы концерна Фарнесте. Рейчел никогда прежде не видела Средиземного моря и была очарована, несмотря на свое нежелание провести здесь каникулы. В первый же день, когда шофер привез ее на виллу из аэропорта, она, не теряя времени, побежала к голубому бассейну на нижней террасе.
Ей показалось, что на вилле никто не живет за исключением домоправительницы, говорившей только по-итальянски. Правда, перед виллой стоял огромный красный автомобиль, принадлежавший, наверное, матери и Энрико.
Рейчел блаженствовала, плавая в теплой чистой воде под средиземноморским солнцем. Она с десяток раз проплыла туда и обратно по всей длине бассейна и, доплыв в очередной раз до той части, где было мелко, на минуту задержалась, ухватившись за край бассейна. Мокрые волосы, завязанные в хвостик, свешивались через плечо. Она хотела отдышаться, чтобы снова поплыть туда, где глубже, и вдруг поняла, что вилла вообще-то обитаема.
На верхней ступеньке лестницы, ведущей к бассейну, стоял юноша лет восемнадцати-двадцати, судя по всему, итальянец. Очень стройный и высокий.
Постояв, он начал медленно спускаться по ступенькам. На нем были кремового цвета брюки, модные и прекрасно сшитые. Кожаный ремень, подобно змейке, обвивал его узкие бедра, воротник кремовой рубашки был расстегнут, рукава закатаны, а на плечи наброшен желтый джемпер.
Он спускался по лестнице с ленивой грацией и сразил Рейчел своим видом наповал. Такого красивого лица она никогда не видела: черные волосы над загорелым лбом, совершенной формы скулы и нос, а рот...
