небольшое венозное кровотечение. Может, у старшины было слабое сердце?
Бабка молча пожал плечами.
Николай указал на испачканные в грязи ветровку и джинсы Бабки
Вот что, Саша. Где-то через час вернется Савин, возобновиться совещание, возможно, меня не будет дома большую часть ночи, пока мы с товарищами офицерами не напишем рапорт в нужном ракурсе. Иди домой, переоденься, поужинай и жди меня.
Бабка спросил, внезапно вспомнив, куда он направлялся до произошедшего нападения в парке:
Пап, а можно я к Семену пойду, там и переночую, он звал в Спектрум рубиться, переписал на кассеты самые клёвые игры.
Отец поморщился, словно от зубной боли:
Иди, но помни, что завтра на занятия, всю ночь не проиграйте. Зрение потом не вернешь…
Ага, спасибо, ну я пошел?
Иди, Саша, смотри по сторонам, собачье бешенство заразно. Вдруг у той собаки была стая.
Бабка сорвался и исчез за дверью, но на КПП не повернул, у него был свой быстрый проход к родной пятиэтажке. Служебная панелька, построенная двадцать лет назад – это был его дом, его и Семена и всех его ровесников, с которыми он был знаком во дворе. Прошмыгнув через автопарк и приветливо махнув рукой скучающему дежурному на грузовых воротах, он прошмыгнул в небольшую щель между створками и, пройдя тридцать метров оказался в своем дворе.
В это время со стороны столовой доносились вполне обычные в это время дня звуки – роты строились для приема пищи. Казалось, ничто не могло никогда поколебать этот размеренный ритуал или отодвинуть хотя бы на минуту.
20 мая 1993 года, четверг. 20:21. День первый.
Г. Ульяновск, ул. Красноармейская.
Батя очень спешил. Сведения, полученные на совещании, проведенном в здании военной прокуратуры и прошедшие с участием всех командиров частей гарнизона, всерьез тревожили Батю. Волга, уже выехав на прямую видимость ворот КПП (Батя всегда въезжал через центральные ворота и никогда через автоколонну), водитель – сержант из части обеспечения охнул и резко нажал на тормоз. Но тяжелую машину очень тяжело остановить мгновенно, и только теперь задумавшийся Батя заметил метнувшуюся из парка наперерез пути движения автомобиля тень.
Бумс! На стекле со стороны пассажира побежали красно-белые трещины, что-то со звуком, раздавленного арбуза упало справа от, наконец, замершей Волги.
В тишине Батя на палец приоткрыл дверь, и вдруг что-то с той стороны с огромной силой, покачнувшей автомобиль врезалось. Боковое стекло, к счастью, выдержало, но то, что закрыло дверь теперь смотрело прямо в глаза Бате. Этот взгляд Батя запомнил на всю свою оставшуюся жизнь. Голое, лишенное век, да и вообще кожи на части лица, без скальпа и с выбитыми зубами тварь в женской ночной сорочке, залитой кровью до состояния превращения ее в линолеум, немигающий взгляд с мутнеющей на глазах роговицей и переломанные или вовсе отгрызенные пальцы на левой руке, размазывающие по стеклу круговыми движениями бурую жижу.
Газу!
Не поворачиваясь к водителю, скомандовал уронивший челюсть Батя, дрожащей рукой нащупывая кнопку блокировки двери. Машина дернулась с пробуксовки на третьей скорости и едва вписалась в створки только сейчас открывшихся ворот КПП.
Вот оно и пришло… Спасибо, Арслан, ты нам сейчас жизнь спас…
Почему-то запоздало Батя вспомнил о предмете беседы начальника гарнизона и о пакете с приказом министра обороны, лежавшем в дипломате на заднем сидении.
20 мая 1993 года, четверг. 20:26. День первый.
УВВИУС
Опять жареная рыба с картофелем! Кусок масла и черный хлеб с едва ли сладким чаем.
Ужин подходил к концу, роты неспешно проходили по плацу, орали сыто бравурные патриотические песни, Батя объявил в 20:30 общее построение личного состава, приказал обзвонить ушедших после дежурства офицеров и сел в своем кабинете еще раз перечитать несколько строчек страшных распоряжений секретного приказа. Арслан, отогнав машину Бати на яму, только цокал языком, оглядывая покрытое трещинами и залитое кровью лобовое стекло и помятую боковую дверь. Направив струю воды из шланга на залапанное непонятно чем боковое стекло, Арслан вдруг запоздало испугался. Он отбросил шланг, отошел от автомобиля и присел на корточки, обхватил голову руками, смял пилотку, вытер ею крупные слезы. Ледяная струя под большим давлением вяло шевелила длинную змею черного шланга, он елозил в луже.
У Арслана в новом городе жили родственники. Что теперь с ними будет? Арслан решился ночью идти к ним в самоволку.
После прочтения у Бати задергался левый глаз, он вспомнил про именной подарочный пистолет, который лежал в сейфе за его спиной. Резко выдохнув, потер руками лицо, взъерошил и разгладил почти совсем седую шевелюру, подумал, что это никогда не поздно, поднялся, обращаясь к заходящим в кабинет:
Товарищи офицеры!…
20 мая 1993 года, четверг. 20:31. День первый.
УВВИУС, плац
Более тысячи человек стояли уже пять минут, над взводами витал неторопливый шум рабочего улья, зачем-то оторванного от работы, начиналось личное время, по телевизору должен был транслироваться футбольный матч. На трибуну, наконец, вышли полковники и генерал Савельев. Прозвучали короткие команды. Опустив прелюдии, Батя без помощи микрофона объявил училищу приказ. Жившие недалеко и поэтому немного опоздавшие к началу построения офицеры становились в строй и с изумлением обнаруживали у своих сослуживцев самые растерянные лица, которые они видели в своей жизни.
Были отменены увольнительные, удвоены существующие караулы, назначены патрули периметра части, которым зампотылу должен был выделить мощные осветительные приборы, составлены бригады для ограждения подзаборных дырок, которыми пользовались любители самоволок.
Объявлена всеобщая мобилизация и военное положение.
Через десять минут во время прерванного на самом интересном месте футбольного матча об этом лично объявил со скорбной миной первый, легитимно выбранный президент РФ Борис Эльзин
Понимаешь, россияни-и-и…
20 мая 1993 года, четверг. 20:42. День первый.
Зомби перли толпой, Бабка и Семен жгли их толпами, но гады появлялись вновь и вновь. Наконец друзей поодиночке захавали. Под разочарованные “Фу, бля!” на экран вылезла злорадная надпись “GAME OVER”. Семен отошел от телека.
Бабка, а Бабка, а чо эт там коты орут?
Где?
Бабка оторвал глаза от экрана огромного цветного телевизора и, вытирая рукавом рот после домашней лапши с курицей, которую мамка Семена делала отменно, оперся на подоконник животом. После экрана в глазах рябило. Не стоило им лупиться так близко, не иначе и, правда, зрение посадят. Покосившаяся деревянная форточка по причине теплого вечера была открыта настежь, хотя уже и холодало. С улицы отчетливо слышались фырканье и громкие “мявы”, обычно сопутствующие массовым спариваниям помойных котов и кошек. Кроме этого были слышны возня и удары по мусорным бакам.
И, правда, секс - курорт на задворках у усатых-полосатых сегодня удался!
Присвистнул Бабка, заметив, наконец, несколько темных силуэтов, улепетывающих во все лопатки с места обычного кошачьего консенсуса, находящегося возле зарослей кустов за мусорными баками. Семен, доевший уже лапшу, был в веселом расположении духа:
