— Если не хотите, чтобы вас доставали родители, — сказала она, — то тоже оставьте тут свои мобильники. Завтра в школе отдам.
Рейчел неуверенно посмотрела на меня, предоставляя право принимать решение. Я пожала плечами, взяла сумку, достала мобильник, отключила его и бросила на кровать Карли. Рейчел быстро последовала моему примеру.
Затем мы побрызгались дорогущими духами матери Карли, ими был заставлен весь туалетный столик. Денег на такси у нас не было, и мы решили идти пешком. По дороге мы болтали, затем Карли достала из сумки пластиковую бутылку.
— Подождите минутку, — сказала Карли, остановилась, отвернула крышку и жадно глотнула. Потом шумно выдохнула, глаза заблестели. Мы поняли, что в бутылке вовсе не вода.
— Это водка. — Карли протянула мне бутылку. — С лимонадом. Хочешь?
Я удивленно и недоверчиво покачала головой, но все-таки взяла бутылку. Я знала, что Карли всегда приходила на вечеринки с крепкими напитками. Она была первой девчонкой в нашей школе, которая начала выпивать, Карли находила кого-нибудь постарше, кто покупал для нас алкоголь.
Я поднесла бутылку к губам и глотнула. Напиток оказался очень крепким, водки там было намного больше, чем лимонада.
— Боже, Карли, — простонала я, протягивая бутылку назад. — Это же ужасно.
— Рейч? — Карли протянула бутылку моей сестре и вопросительно подняла брови. Рейчел посмотрела на меня, словно спрашивая разрешения.
— Ну, выпей. — Я пожала плечами. — Но тебе не понравится. В первый раз кажется, как будто бензин глотаешь.
Рейчел сделала маленькой глоток, и лицо ее тут же сморщилось от отвращения.
— Кошмар, какая гадость, — сказала она.
— Ничего. — Карли покачала головой, когда Рейчел попыталась вернуть ей бутылку. — Глотни еще. Чем больше выпьешь, тем легче пойдет. Расслабишься и хорошо проведешь время.
Рейчел снова приложилась к бутылке.
— Не так уж и плохо, — сказала сестренка. — Но мне все-таки больше нравится обычный лимонад.
Карли засмеялась.
— После обычного лимонада ты не получишь столько удовольствия. Поверь на слово.
Не помню, почему меня совершенно не беспокоило, что Рейчел пьет. Я не знаю, почему не проконтролировала ее. Наверное, на нас всех подействовала водка. Мы допили бутылку, пока добрались до места, и с каждым глотком водка казалась нам все более приятной.
Когда бутылка опустела, Карли остановилась.
— Погодите, — сказала она и достала из сумки большую стеклянную бутылку. Она повернула ее так, чтобы мы разглядели этикетку: «Столичная». — Вы же не думали, что мы этим ограничимся? — усмехнулась Карли. — Теперь будем пить неразбавленную. Лимонад кончился.
Она снова наполнила маленькую бутылку и протянула ее Рейчел.
— Начинай! Сначала покажется, будто внутри пожар, но потом привыкнешь.
Рейчел взяла бутылку и сделала большой глоток. Выражение ее лица заставило нас рассмеяться.
Дорога заняла почти сорок минут, и пришли мы уже основательно выпившими. Лицо Рейчел разрумянилось, губы растянулись в широкой улыбке. Она была хорошенькой, юной и очень невинной.
— Как ты себя чувствуешь? — Я взяла ее за руку и улыбнулась. Водка смягчила мое раздражение, я больше не злилась, что сестра пошла с нами. — С тобой все в порядке?
Мы еще не вошли внутрь, но уже слышали музыку, голоса и смех. Повсюду бродили подростки. Взрослых здесь не было.
Рейчел с улыбкой посмотрела на меня и кивнула. Она мечтательно подняла брови и начала двигаться в такт музыке.
— Танцуйте. — Карли подтолкнула нас. — Мы же не собираемся простоять все время в уголке?
Мы планировали провести тут максимум час, чтобы к пяти вернуть Рейчел домой и усадить за пианино. Но у Карли мы задержались на добрые сорок минут, и дорога сюда заняла еще примерно столько же. Если отправить Рейчел домой прямо сейчас, то все еще может сойти с рук. Сама я могла бы наврать, что задержалась у Карли. Конечно, родители рассердятся, но не так сильно, как из-за Рейчел. Ей нельзя приходить домой поздно, ей-то всего четырнадцать. Кроме того, Рейчел нужно было заниматься. И еще я понятия не имела, как мы скроем запах водки. Похоже, нас ожидают крупные неприятности.
Обо всем этом я думала, наблюдая за пританцовывавшей Рейчел.
Элис идет перед нами всего лишь на расстоянии двух шагов, но по ее походке понятно, что она совершенно не в настроении вести беседу. Я не думаю, что она чем-то расстроена — нет, она в хорошем расположении духа, она вся светится красотой и энергией, она явно наслаждается этим красивым осенним вечером и последними теплыми деньками.
Но все-таки мы с Робби понимаем, что сейчас с ней лучше не заговаривать. Она иногда бывает такой, в эти моменты ей лучше без нас, чем с нами. Однажды Робби даже как-то пошутил насчет этого. Мы разговаривали про нашу любовь к музыке и вдруг обнаружили, что Элис просто заснула на диване. Мы и не заметили, когда. А говорили мы довольно долго, кажется, несколько часов.
— Мы, наверное, утомили ее своей болтовней, — рассмеялся Робби. — Мы вообще слишком много говорим.
И Робби прав. Но мы никогда не надоедаем друг другу, у нас всегда находятся темы для разговоров.
Меня начинает это беспокоить. Я боюсь, не ревнует ли Элис. Но когда я спрашиваю ее об этом, она удивленно качает головой.
— А что тут такого? Хорошо, что вам интересно вместе. Вы оба мне очень дороги, и ваше общение мне нравится.
— Ну, слава богу. А то я уж испугалась. Подумала, вдруг ты ревнуешь?
— Ревную? — Элис снова качает головой. — Я никогда не ревную. Никого и ни по какому поводу. Могу сказать совершенно честно — с чувством ревности я незнакома. Так что об этом не беспокойся.
Этот разговор происходит в пятницу вечером, через несколько недель начинаются экзамены, и мне явно пора позаниматься. Но мне очень хочется видеть Робби и Элис. Дружба с ними стала едва ли не самым важным в моей жизни.
Мы заговариваем про лыжный спорт. Робби предлагает покататься втроем.
— Я не очень-то хорошо катаюсь на лыжах, — говорю я. — Только мешать вам буду.
— Я тебя научу, — возражает Робби. — У тебя все получится.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — смеюсь я. — Ты даже не представляешь, как плохо я катаюсь. Научить меня будет довольно сложно.
— Но меня-то он научил. — Элис поворачивается, замедляет шаги и протискивается между нами. — Представляешь, я вообще не могла стоять на лыжах. А прошлой зимой уже каталась, как чемпион. — Она берет Робби за руку. — А какой он сексуальный на лыжах!
Робби вдруг останавливается и хмуро смотрит на Элис.
— Сексуальный? — переспрашивает он. — Не дурачь меня! Разве я тогда казался тебе сексуальным?
Элис смеется и прижимается к Робби.
— Глупый! — говорит она. — Ты меня тогда просто не понял.
Робби раздраженно качает головой.
— Мы на месте, — говорит он и выдергивает свою руку из руки Элис.
Мы стоим перед дверью ресторана «Африка». Робби открывает дверь и пропускает вперед меня и Элис. Я улыбаюсь ему, но он расстроен и не отвечает на мою улыбку.
Внутри темно, только на столах и стенах горят свечи. Глаза постепенно привыкают, и я вижу, что стены красные, а на каждом диване лежат подушки.
— Пойду в бар, возьму напитки, — говорит Робби.
