Предвидя же вооруженное столкновение, следует помнить, что вся 2-я Украинская армия только и состоит сейчас из бригады Махно, что украинские части из других армий, все сплошь вышедшие из повстанческих отрядов не пойдут против Махно и что для ликвидации Махно необходимо иметь не менее двух хорошо вооруженных и полночисленных русских дивизий.
Если такие реальные силы имеются в запасе Южфронта, то тогда можно начинать решительную политику с Махно, и как первый шаг ее отклонить переформирование бригады в дивизию.
Если же нет, то предъявлять ультиматумы, не поддержанные реальной силой, в случае неподчинения — только окончательно терять свою власть и влияние, и тогда остается утвердить переформирование бригады в дивизию, продолжать вести ту же соглашательскую по отношению к Махно политику, которую вело до сих пор Украинское Правительство и командование Украинским фронтом.
Представляя все вышеизложенное на усмотрение командования Южного фронта и его реввоенсовета, просим экстренного ответа, который бы определил раз навсегда линию политики по отношению к Махно и положил бы конец колебаниям.
23-го мая 1919 года.
Реввоенсовет 2-й Украинской Армии — Скачко и Дуцис»[513]
Тогда же 24 мая нам доставили нашу газету «Путь к Свободе»№2. В ней. кроме прочего, писалось:
«Так было, но так не будет.
“Так было и так будет”, — говорил царский министр Макаров в 1912-м году, когда члены Государственной Думы требовали ответа на расстрел рабочих Ленских приисков.
“Так было и так будет”, — вторил в унисон буржуазии авантюрист Керенский, когда вводил диктатуру над рабочим людом России и когда анархисты и большевики, усматривая в этом новое порабощение народа, боролись против временного правительства и диктатуры буржуазии.
“Так было и так будет”, — вторят в унисон лицемерно залезшим в советские учреждения и партийные организации специалистам, чиновникам, бюрократам и коммунисты-большевики, когда с помощью этих специалистов, хотя и под строгим контролем (как они выражаются), подходят к массе и за счет ее свободы и счастья создают чрезвычайки, властнические комиссариаты и другие институты насилия и обмана, посредством коих стремятся в городе и деревне проводить социальное строительство в жизнь. Спрашивается после этого — где же выход? Когда же придет конец душераздирающему выражению — “Так было и так будет”? Неужели считать все надежды трудящихся на революцию, строящую жизнь свободную, прекрасную, светлую во всем величии человеческого творчества, тщетны. Ведь человек, народ живет не для того, чтобы коснеть в невежестве и рабстве, и он это осознал и стремится к свету, к правде, к свободе. Так зачем же тормозить и ставить преграды ему в этом стремлении. Дайте простор ему в его творчестве и примерный совет в применении его. И.народ сам разрушит все гнилое, негодное прошлое, и на развалинах его создаст свободную, равную жизнь для всех. Там и вы новоиспеченные коммунисты-большевики не будете последними, и для вас там найдется уютный уголок общественного строительства, где творчество и плодотворность вашей работы будет покоиться не на штыках и бессознании наймитов, а на воле и благоразумии всех окружающих нас.
Там не будет лишь людей временно и из-за выгоды вошедших в ваши организации и в силу вашей слабости и объективных условий очутившихся у власти, дающей возможность повелевать и управлять трудящимися. И при таком порядке и устройстве общественной жизни вам, товарищи коммунисты, незачем будет входить в роль деспотов и подчинять массы институтам насилия в лице чрезвычайных и властниче- ских комиссаров, покоющихся, как я уже сказал, не на сознании и совести масс, а на штыках и невежестве наймытов, отдельных выходцев из этой массы. И это всем видно и понятно. От этого не могут отказаться и все идеологи большевизма-коммунизма.
Но до тех пор, пока будут сторонники государственности, порабощающей человеческую волю и разум, до тех пор народная жизнь останется уродливой. А ведь нужно сознаться, что рабоче-крестьянские массы это сознали и учитывают, и госу-дарственнические пути для нее становятся ненавистными. И когда это видишь перед собой и переживаешь, то ясно становится, что дальше человечеству так жить невозможно. Порабощение его воли и прав недопустимо, недостойно и противно, ибо эту степень рабства человек пережил, а коль это так, то ни в коем случае недопустимо существование институтов вроде чрезвычаек, властнических комиссариатов и др. учреждений, на которых зиждется государственность. И, следовательно, недостойно социалистам придерживаться в своем диктаторстве принципов Макаровых, — и выражения “так было и так будет”, а с ним и связанные действия неуместны в наше время: народу нужно, не “так было и так будет”, а “так было, но так не будет”.
Народу нужна свобода и свободное строительство общественной жизни, за это он борется, умирает и умирает.
Батько Махно»[514]
И далее в газете:
«Организация и жизнь 1-й Покровской Свободной Коммуны.
20-го марта 1919 года по инициативе тов. Кирьякова[515] началась организовываться в селе Покровском и его районе свободная коммуна.
Для уяснения свободной коммунистической жизни приходилось тов. Кирьякову и другим разъяснять массам, в широком масштабе, что такое свободная коммуна. Ибо большинство крестьян говорили, что если в коммуне будет комиссар или что-то вроде управляющего, то жить в ней не будут и одного дня. Когда же поняли, что свободная коммуна вовсе не собирается насаждать начальствующих и неработающих лиц, а, наоборот, все члены ее сами будут работниками и управляющими, то в данную коммуну сразу записалось свыше 40 семей. Но приехало вначале 9 семей. Они заняли 2 бывших экономии недалеко друг от друга. Инвентарь как живой, так и мертвый в то время находился в плачевном состоянии: лошади, коровы и свиньи не могли сами подниматься, машины и орудия разбросаны и разбиты, но несмотря на все это, коммунарами был поставлен вопрос ребром: создать коммунистическое хозяйство во что бы то ни стало и приступить с обсеменению полей яровыми посевами. Так и было сделано. Приступили к хозяйственной работе. Когда коммунары приступили к своей свободной работе, то к ним стали присоединяться еще новые и новые члены. По 1-е мая уже имеется членов — 285 чел., считая и детей. Несмотря на то, что разные темные лица, стараясь разложить коммуну, говорят, что в ней идет постоянный спор, коммуна с каждым днем крепнет и крепнет. Работают все по своему призванию. Работа в хозяйстве нигде не стоит; одни работают в поле, другие — в садах и огородах, третьи — в мастерских, четвертые — в мельнице и т. д.
Нет ни одного начальствующего лица, все равны и все работают. А если заявляются такие, которые желали бы только подкормиться от коммуны, но не работать наряду с другими, то их отсылают подыскать себе таких людей, как и они, то есть людей, которые не работают и не едят. Надо правду сказать, что на первых шагах коммунальной жизни встречаются затруднения, преимущественно на почве недостатка предметов первой необходимости, но все это улаживается, принимая во внимание общую разруху и общий недостаток во всем. Коммуна пока еще бедна в средствах, так как организовали ее беднота и голота.
Питаем общую надежду на урожай, который должен накормить, одеть и обуть всю коммуну.
Коммуной засеяно 125 десятин ярового посева, из них: пшеницы — 9, ячменя — 45, овса — 30, кукурузы — 18, Бахчей — 6, картофеля — 8 десятин.
Предполагается льна 2 десятины, гречихи 2 десятины, озимой пшеницы имеется 100 десятин. Подготовляется черного пара 150 десятин.
Товарищи, желающие ознакомиться с коммуной, просят приезжать: в Покровскую Свободную Коммуну имени Розы Люксембург, Александровского уезда, Екатериносл. губ. Покровской волости.»[516]
Далее печаталось продолжение ответа Махно на статью Троцкого в газете «Известия»№ 97:
«Чего добиваются повстанцы-махновцы.
Безумно храбрым, поем мы славу!
Часть 2-ая.
Товарищи рабочие, крестьяне и повстанцы! Когда мы еще в дни гетманщины и германо-австрийского угнетения подняли знамя восстания за свое освобождение, то мы боролись за полную нашу свободу и радость быть вольными сынами революции, смело и независимо строящими свою жизнь без всякого цыкания не нас какой бы то ни было государственной власти и без экономического порабощения нас этой властью. Мы имели в виду, что все трудовое крестьянство завладеет землей, принадлежащей ему по труду,
