Недовольные

Маркиз де Малепин. В крайнем случае можно распространить рукописный текст.

Граф де Фьердонжон. Да, но наши почерки известны.

Маркиз де Малепин. Если бы госпожа де Турнель взяла на себя труд... Женский почерк не возбудит особых подозрений.

Граф. Побойтесь бога! Почерк моей жены всем известен.

Кавалер де Тимбре. Есть еще одно затруднение: среди здешних жителей мало кто умеет читать.

Все молчат.

Бертран. Выслушайте меня, пожалуйста. Я вижу, мы не двигаемся с места, мало кто из нас расположен сложить голову за правое дело. На ум мне приходит мысль. Я говорю «приходит», но на самом деле она уже давно пришла, так как я часто думал об этом. Я бедный крестьянин, я старею, и уже мало на что пригоден... Однако...

Граф де Фьердонжон. Однако вы прекрасно бьете куропаток, где бы они вам ни попадались.

Бертран. Что правда, то правда, я еще довольно хорошо стреляю. Итак, я подумал: «Надо что-то сделать для правого дела. Наш король не может вернуться, потому что другой занял его место. Меж тем этот, другой, — человек, а не дьявол. Шкура его не крепче дубовой доски, а я видел молодцов, которые ударом ножа насквозь пробивали дубовую доску толщиной в два дюйма».

Граф. Куда вы клоните?

Бертран. Сейчас. Так, значит, я подумал: «Я состарился, но все же кормлю жену и сына. Если я умру, им придется идти с протянутой рукой. Если господа согласны подписать бумагу, что так, мол, и так, после моей смерти они обязуются выплачивать моей семье пенсию в сумме тысяча двести ливров, вот что я обещаю: я еду в Париж; я попытаюсь увидеть императора, и стоит мне подойти к нему на расстояние вытянутой руки, дело будет в шляпе — он убит... Если я промахнусь, то другой сделает то, что я хотел сделать. Меня расстреляют, ладно, но я буду знать: «По крайней мере старуха моя и парень будут сыты».

Граф де Фьердонжон. Черт возьми! Этого вполне достаточно, чтобы расстрелять и всех нас!

Эдуар. Ну и хват! Убить императора! Да он почище испанского монаха!

Барон де Машикули (графу де Турнель, тихо). Не шпион ли этот проходимец?

Бертран. Бумага, понятно, будет припрятана в надежном месте. И возьмут ее только после моей смерти.

Графиня. Я боюсь этого человека. Он разбойник, злодей!

Граф. Мой друг! Ваше предложение весьма необычно. Надо слепо доверять вам, чтобы...

Бертран. Кой черт! Вы рискуете все вместе тысячей двумястами ливров, а я рискую головой!

Граф де Фьердонжон. А что, приятель, если по приезде в Париж вы дадите подкупить себя и все расскажете полиции?..

Маркиз де Малепин. Ведь наше обязательство будет служить уликой против нас!

Бертран. И вы считаете, что я способен вас выдать? Черт! Сейчас вы увидите, господа, что я за человек. (Расстегивает куртку, вынимает из кожаного мешочка, висящего на груди, письмо и бросает его на стол.) Прочтите эту бумагу, вы народ грамотный, прочтите!

Эдуар. Бумага немного засалилась, но плевать. (Читает.) «Мы, нижеподписавшиеся, дивизионный генерал королевской армии, свидетельствуем для всех, кого это может интересовать, что майор нашей армии Жозеф Бертран, по прозвищу Бесстрашный, всегда поступал мужественно и честно, в каких бы обстоятельствах он ни находился. Его храбрость и верность выше всяких похвал. В удостоверение сего мы и выдали ему настоящее свидетельство, надеясь, что оно ему пригодится.

Подписано: Анри де Ла Рошжаклен.

Главная квартира в С... 179... г.[26]».

Бертран. Кто из вас может показать бумагу, подписанную порядочным человеком, который отвечает за вашу честь и верность?

Графиня (смотрит в окно). Что я вижу! Боже милосердный!

Граф. Что такое?.. Опять паук?

Эдуар. Конный жандарм въезжает во двор.

Все (вскакивают). Жандарм!

Граф. Мы раскрыты! Погибли!

Барон де Машикули. Де Турнель... Сударыня!... Спрячьте нас!.. Помогите нам бежать... Вы отвечаете за нас! Мы в вашем доме!

Графиня. Что делать?

Граф де Фьердонжон. Вы должны засвидетельствовать прежде всего, что я пришел сюда против воли, ровно ничего не зная обо всех этих делах.

Барон де Машикули, маркиз де Малепин и кавалер де Тимбре. И я! И я!

Граф. Напротив, это вы меня совратили, завлекли! Ваши речи подтверждают это.

Все. Проклятые речи! (Рвут их и бросают в огонь.)

Графиня. Эдуар! Не покидайте меня!

Бертран. Вы говорите, жандарм один? Опасности нет.

Граф. Я вижу еще одного у парадной двери. Дом оцеплен.

Все. Оцеплен!

Эдуар. Откуда вы взяли, что жандарм приехал вас арестовать? Это вестовой...

Барон де Машикули. Да, вестовой префекта с приказом арестовать нас.

Бертран. У меня двустволка. Опасности нет, как говорил Жан Шуан.

Графиня. Через эту дверку вы выйдете в сад. Вот ключ от калитки, только бы ее не охраняли. Поклянемся друг другу не выдавать сообщников!

Граф де Фьердонжон. Давайте, давайте же ключ!

Граф де Фьердонжон, барон де Машикули, кавалер де Тимбре и маркиз де Малепин уходят.

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТОЕ

Графиня де Турнель, Эдуар де Нанжи, граф де Турнель, Бертран.

Графиня (графу, который тоже хочет бежать). Куда вы? Оставайтесь! Вы не можете, вы не должны уходить!..

Эдуар. Вы зря кипятитесь, кузина...

Графиня (Эдуару). Поговорите с этим солдатом, ваши эполеты произведут впечатление.

Бертран (разглядывая курок ружья, говорит своей собаке). Тубо, Медор! Тубо, сынок!