И ее неуверенные эксперименты сработали! Она видела подтверждение тому в глазах Алесандро, привычно использовав его как образцового ценителя женской красоты.
— Это как чудо, правда? — спросила она.
Он кивнул. И заплетающимся языком продолжил:
— Относительно прошлой ночи…
Она подалась вперед и легко, быстро поцеловала его.
И одним простым словом вновь сделала жизнь прекрасной для него. И для себя.
— Спасибо, — сказал она.
Они пообедали в ресторане над Тибром. Ресторан был полон туристов, но Лауре понравилось. Ей понравились и громадные блюда спагетти с томатным соусом, и вино.
Там не было никого из знакомых Алесандро, и он радовался этому, желая иметь Лауру только для себя.
Она наматывала спагетти на вилку, когда он услышал свои слова:
— Поверить не могу, что считал тебя толстой.
— Может, к старости я и растолстею. Но пока я намерена брать от жизни все.
Брать от жизни все…
Эхо этих слов повисло между ними.
Но тему они развивать не стали. Вместо этого Алесандро заговорил о Риме. Потом они долго бродили по улицам. Он спросил, не хочет ли она пойти в оперу, и ее лицо осветилось радостью.
Он отправился с ней в оперу, а после проводил до гостиницы — и до постели.
Поступить так казалось совершенно естественным.
И им было точно так же хорошо, как прошлой ночью, и еще лучше. Но теперь он остался.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
— Это просто божественно!
Лаура с наслаждением подставила лицо солнцу, сидя за столиком роскошного ресторана на восхитительном побережье Амалфи.
Все и впрямь было великолепно. Но лучше всего — человек, сидящий напротив.
— Куда бы ты хотела попасть сегодня? Геркуланум, скажем?
Лаура с сожалением покачала головой.
Знаю, следовало бы. Но видеть еще один разрушенный город выше моих сил. Знаю, раскапывая развалины, получают много информации о древнем Риме, но цена слишком велика. — Она вздрогнула.
Тогда Капри? Конечно, народу тьма, но в нем все же есть своя прелесть.
Если ты согласен, я бы с восторгом. Но ты не обязан таскаться со мной по всем достопримечательностям.
Он хмыкнул.
— Мне это полезно в смысле образования. Ты знаешь об этих местах больше меня.
Она скорчила гримасу.
— Мне нравится узнавать что-то новое. Но я допускаю, что другим может быть скучно.
Тупицам вроде меня, например?
Не все любят историю, это очевидно.
— Вероятно, я воспринимаю ее как само собой разумеющееся. В Италии столько истории кругом, что к ней привыкаешь.
Хотя бывают вещи, подумал Алесандро, привыкнуть к которым невозможно. К Лауре. Лауре Стов.
К тому, что находишься с ней рядом.
Вместе с внешностью она словно сменила и характер. Новая Лаура была самым приятным человеком в мире. Теперь она всегда излучала радость и энтузиазм. Он вспомнил, как она смотрела «Дон Карлоса» Верди. С восторженным выражением лица, широко открыв глаза. Что до него, он обращал постыдно мало внимания на музыку, сознавая только, что она сидит рядом, мучаясь запахом ее духов почти также, как видом очертаний ее тела.
К концу вечера он отбросил осторожность, сдержанность — все! Да и мог ли иначе? В конце концов, он живой человек из крови и плоти, и разве были у него другие варианты поведения? Сопротивляться ее обаянию оказалось невозможно.
Он и не сопротивлялся. Да и Лаура тоже. Напротив. Она просто пришла в его объятия, словно в этом не было ничего странного.
И с каждым проходящим днем ему было все труднее помнить, что она когда-то была той «другой» Лаурой, так злившей и возмущавшей его.
Почему она была здесь с ним? Ответить было несложно. Он увез ее из Рима, потому что хотел оградить от Люка и просто потому, что хотел получить ее исключительно для себя. Очевидное объяснение для очевидной ситуации. Он привез ее на побережье Амалфи, подчиняясь своим желаниям — и ее тоже. Точно так же, как укладывал в постель — потому что оба они хотели этого. Какие еще могут быть вопросы? Почему не радоваться тому, что есть? Радоваться обществу друг друга днем и ночью. Особенно ночью.
Он вновь ощутил приступ изумления. В ней было что-то такое, чего он не встречал в других женщинах. С ней начинало казаться, что секс — нечто принципиально новое, а Лаура только что его открыла. Впрочем, для нее это так и было.
Скажи ему кто-нибудь, что секс с неискушенной женщиной — да что там, девственницей — может быть интересным, он бы посмеялся. Теперь смеяться ему не хотелось. Из-за Лауры — ее искреннего изумления и восторга. Насколько же она оказалась открытой и пылкой! И речь не о том, что они делали вместе, но как они это делали. Как она это делала. Ее изумление, удовольствие превращало каждую ночь с ней в такую, каких ему не приходилось переживать раньше.
Он встал и протянул ей руку.
— Тогда решено. Капри.
Она поднялась, переплела с его пальцами свои. Уже на ходу Алесандро пришло в голову, что он никогда раньше не ходил с женщиной, взявшись за руки.
Но думать сейчас об этом ему не хотелось. А хотелось показать Лауре Капри. Ее радость станет и его радостью тоже.
Лаура вздохнула, положила голову на плечо Алесандро. Его рука обнимала ее, согревая и оберегая от ветра, накидывавшегося на них, когда катер поднимался на гребень волны.
Счастье переполняло ее.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
— Алесандро, нет! О господи, нет! Не надо! — Алесандро поднял голову.
— Тебе не нравится? — спросил он озорно. В ответ раздался сдавленный смех.
Ты нарочно? — упрекнула Лаура, вцепляясь ему в волосы, чтобы удержать его на расстоянии от себя. — Нечестно!
Да, но потом ты сделаешь то же для меня, ладно? — Его глаза смеялись. Пальцы меж тем незаметно подкрались, оказавшись там, где только что были губы. — Ну, все еще надеешься меня остановить?
Свободной рукой Лаура попыталась ухватить его за запястье, отстранить. Но он опередил ее, внезапно подмяв под себя.
— Твой следующий ход?
Смех искрился в ее глазах, наслаждение перехлестывало через край. Ей следовало уже устать, измучиться даже — ничего подобного. Чувствовала она себя великолепно, просто великолепно. Она
