Назовите как хотите

— Американец.

— Гм. Что ж, неудивительно. Но вам не кажется, что это не совсем детальное описание?

Стречи рассмеялась.

— А детального-то пока и нет. Сказать по правде, я его еще ни разу не видела. Я здесь по поручению лорда Клайва.

Тина пристально посмотрела на нее.

— Честно говоря, мне не терпится увидеть нового лорда. Он планирует нас посетить?

— Уверена, что да.

— И… и принимать активное участие в жизни своего… кхм, поместья?

— Почему нет? Полагаю, что вкупе с титулом он получит и кое-какие права?

— Ах, да — лорд Клайв тоже очень интересовался этими правами, но я полагаю, что титул лорда — нечто иное, это прежде всего ответственность, а уж потом привилегии. Да, нынче модно покупать титулы. Хотя некоторые новоявленные лорды, надо признать, принимают весьма активное участие в общественной жизни своих владений — ну, там, деньжат на нужды сельского клуба подкинут или внесут кругленькую сумму на новые церковные колокола. Кстати, надо бы и здесь ввести что-нибудь подобное — как вы считаете?

Тина смотрела на нее, надеясь на ответ. Стречи спросила:

— Полагаю, от поместья не осталось — ну, там, особняка или чего-то в этом роде?

— О, ничего такого, о чем стоит упоминать, разве что деревня…

Стречи мигом насторожилась, но Тина тут же сказала:

— Не стоит обольщаться.

— По пути сюда я проезжала мимо какой-то эскомской мельницы.

Тина кивнула.

— Вы поступили мудро, что проехали мимо. Построили ее в 1814-м, в 1820-м добавили пристройку, а в 1836-м она в первый раз обанкротилась. Позже дела мельницы шли ни шатко ни валко, и в 1931 году она и вовсе прекратила функционировать. С тех пор там кто только не жил. Как вы, должно быть, заметили, уже никто и не живет.

— Так она принадлежит поместью?

Тина сочувственно посмотрела на нее:

— Поместью не принадлежит ничего. Там и сям можно встретить название «Эском», но, боюсь, это не более чем имя.

— Вы сказали про какую-то деревню?

— Ну да, старинное владение лордов Эском. Полагаю, вы желаете взглянуть?

Поехали в машине Стречи. С облегчением она заметила, что путь их пролегал по другой дороге, а не той, по которой приехала она, — по единственной верной дороге, и всего через пару миль Тина попросила ее притормозить. Перед ними пролегала узенькая тропинка, ведущая, как заметила Стречи, в неглубокое ущелье. По дну его бежал ручей, через который вел каменный мостик; края ущелья густо поросли темными деревьями.

Тина сказала:

— Отсюда нам придется идти пешком.

— А что, здесь нет дороги?

— Как видите.

Пока Стречи закрывала машину, Тина ждала рядом. Стречи осторожно спросила:

— А… а эта деревня — она точно существует?

— С тринадцатого века. А может, и раньше. Это жалованные земли, я видела соответствующие документы. В любом случае, глядите — чем вам не тропинка?

От мостика к купам деревьев и вправду пролегала узенькая полоска проторенного пути. Стречи снова открыла машину:

— Я взяла с собой галоши.

— А я-то думала, вы — городская барышня.

На Тине уже были удобные спортивные туфли. Она обернулась к Стречи:

— Раз уж вы открыли машину, спрячьте-ка радиоприемник.

— Так тут никого на мили вокруг!

— Тем удобнее для воришек. Здесь такое не редкость — по вашей машине сразу поймут: приезжие. Моя-то поцарапанная и грязная — к тому же на лобовом стекле висит распятие.

Стречи натягивала галоши:

— Святое покровительство?

— Тогда все поймут, чья это машина. Да у меня и красть-то нечего, к тому же местные парни, должно быть, считают, что я способна наложить проклятие. — Она растопырила пальцы и зашипела.

Стречи расхохоталась:

— Ага! Проклятие Дракулы!

— Гораздо хуже — женщины-священника.

Поначалу тропинка петляла между деревьями, потом вывела к извилистой речушке; наконец, она повернула к холму, и лес начал редеть. Оба потока сливались воедино, пересекая поросший кустарником луг. Тина указала ей на полусгнившие деревянные мостки:

— Вот мы и пришли.

Стречи нисколько не удивилась:

— Это и есть деревня?

Тина кивнула:

— Взгляните на дно лощины.

Луг был неровным, кочковатым, покрытым густо разросшимся кустарником; но склоны холма образовывали как бы чашу, защищенную со всех сторон. В жаркий летний день здесь, должно быть, жутко романтично, но месяцев восемь в году в этом болотистом месте было сыро и неуютно.

— Как видите, вода тут есть, — продолжала Тина, — так что на этом месте вполне можно было разбить лагерь.

— Зимой здесь, наверное, все затоплено?

— Сыровато, но не настолько. Но вы правы — это не лучшее место для аккуратных современных коттеджей со всеми удобствами. «Лорну Дун» читали? Война семей, соперничающие шайки, контрабандисты? Вот примерно здесь это и происходило.

— Не совсем; насколько я помню, семейство Дун проживало в Эксмуре.

— Не придирайтесь. Я имею в виду атмосферу.

Легко было представить, как в скрытой для глаз лощине прячется шайка разбойников — а кто еще захочет жить в этих неприветливых местах?

Тина уверенно шагнула на мост. Несмотря на эту уверенность, ступала она очень осторожно.

— Эском кажется скрытым для глаз только потому, что мы свернули с современной дороги и пошли пешком. Однако несколько столетий назад дорога проходила именно через лощину. На нынешнем месте не было даже узенькой тропинки. Мы сейчас стоим на старой дороге.

Стречи перешла мостик вслед за Тиной, и теперь с сомнением смотрела на сырой кочковатый луг.

— Это она и есть?

— Да, здесь когда-то была главная дорога. Машин ведь не было — людям нужна была лишь проторенная тропа. Дороги как таковые появились в Британии только в начале девятнадцатого века, а к тому времени поместье Эском существовало уже добрых четыре столетия. Деревенька-то была крошечная, а с тех пор и от иных городков мало что осталось. Если приглядитесь, можете увидеть следы раскопок.

— Археологи?

— Скорее кладоискатели. Всякие чудаки с металлодетекторами в руках. Никто из них покуда ничего не находил — тут и искать-то нечего. Здешние жители наверняка были беднее церковной мыши вроде меня. —