мере, раз Трасслер не имел права садиться за руль, он не поставил машину на заднем дворе, где за ней невозможно проследить.
Вид пьющих людей в кафе и возле паба напомнил Майклу, что и он сам хочет пить… и есть. За рабочий день он выпил стакан воды и чашку чаю и съел два бисквита, поданные Тельмой. Кроме этого и чашки кофе в участке в Хэмпстеде, он ничего не ел с самого утра, однако выходить сейчас из машины для перекуса нельзя – можно пропустить Трэсслера.
Не упуская из виду входную дверь, он вытащил из «дипломата» свой «Мак» и загрузил его. Затем подсоединил модемный кабель к мобильному телефону, вошел в Интернет и открыл веб-сайт компании «Меззанин продакшнз».
Страница загружалась бесконечно долго. Он уже начал думать, что зависла машина или прервалась связь, когда на экране появилось изображение. Он щелкнул мышью по иконке с подписью «Биография директора». После еще одной бесконечно долгой задержки на экране появилась цветная фотография Брайана Трасслера, а под ней – длинный список его телевизионных заслуг.
Несмотря на то, что Майкл помнил, как выглядит этот человек, он снова внимательно вгляделся в его лицо на фотографии. У Трасслера была запоминающаяся внешность – скорее всего, его нетрудно будет узнать. Коротко стриженные редеющие волосы с несколькими жалкими прядями через лысину. Черная рубашка без воротника, схваченная по вороту запонкой с драгоценным камнем. Самодовольный, с претензией на щеголеватость стареющий мошенник.
Майкл понимал, что она никогда не сможет ответить на этот вопрос, потому что люди вообще редко понимают, какие силы тянут их друг к другу. Можно, конечно, строить более или менее правдоподобные догадки – например, что она нашла в нем образ отца, – но это все равно будет всего лишь одна деталь сложного целого.
Открылась дверь, и на улицу вышла женщина – каштановые волосы, уложенные в шикарную, но старомодную прическу, шелковый шарф, наброшенный на плечи, костюм, демонстрирующий отменный вкус его владелицы. Как раз такая женщина могла бы планировать жизнь Трасслера и тайно сохнуть по нему. Она бы отлично сумела отшить по телефону приставалу психиатра, но едва ли сумела бы найти настоящую любовь.
Женщина проверила, сработал ли автоматический замок на двери, затем поправила шарф и удалилась быстрым выверенным шагом.
Майкл отсоединил модемный кабель от мобильного телефона, выключил его, чтобы сбросить настройки, затем снова включил и набрал номер Трасслера. На этот раз трубку никто не поднял. Вместо этого, после шести звонков, включилась голосовая почта. Голос секретарши.
«Вы позвонили по телефону Брайана Трасслера. Пожалуйста, назовите свое имя и номер телефона, и мы вам перезвоним».
Майкл сбросил вызов. Итак, эта женщина почти наверняка была секретаршей. Означало ли это, что совещание окончилось, или у нее просто закончился рабочий день?
Он стал думать, что делать: попытаться войти в здание или продолжать наблюдать из машины. И тут дверь снова открылась. Из нее вышли трое мужчин и женщина. Один мужчина с «конским хвостом», другой бритый, третий с черными, блестящими, зализанными назад волосами. Женщина – на вид лет тридцати, безупречная красавица – придержала дверь для четвертого мужчины в костюме кремового цвета. Короткие редеющие волосы, несколько прядей поперек обширной плеши. Он что-то говорил с начальственным видом, размахивая руками.
Это был Брайан Трасслер.
61
В уединении своей комнаты Томас наконец открыл коробку. Содержимое ее было тщательно упаковано. Каждая деталь лежала в своем полистироловом отделении. Два объектива глядели на него из- под нарезанной бумаги, словно какой-нибудь ужасающе огромный жук.
– Отлично, – прошептал он.
Опустил лицо в коробку. Бумага зашуршала, словно сено. Как будто сегодня Рождество. Прохладные пластиковые ободки линз коснулись его щек, как два поцелуя.
В коробке, в конверте, лежала также копия чека на сумму одна тысяча девятьсот сорок фунтов, подтверждающая снятие денег с золотой «Мастер кард» доктора Джоэля и зачисление их на счет компании «Сибер мейл».
Томас положил чек в черный бумажник из крокодиловой кожи, за подкладку. Просто на всякий случай – вдруг прибор не будет работать и его придется отослать обратно. Затем над решеткой камина он сжег наклейку, указывающую на то, что получателем посылки является доктор Теренс Джоэль. От «форда- мондео», припаркованного в гараже рядом с «альфа-ромео» Аманды Кэпстик, избавиться было нельзя, но в остальном он старался, чтобы ничто в его доме не указывало на то, что он имеет какое-либо отношение к доктору Джоэлю из Челтнема. Белый фургон находился на многоэтажной автостоянке по долгосрочному договору аренды парковочного места.
Томас принес снизу пылесос и тщательно убрал пепел с решетки. Никаких грязных каминов в этой комнате. Он хотел, чтобы в ней не было ни пятнышка, как в операционной. Ему так нравилось. Ковер, стол, компьютер, кресло, книги, фотографии матери. Никаких насекомых. Никаких бактерий. Глухие занавески и двойные рамы защищали комнату от наполненного миазмами лондонского воздуха. Лучше уж страдать от жары, чем отравлять организм. Никакой грязи.
Но теперь эта комната больше не была стерильно чистой – по всему полу валялась оберточная бумага из коробки. Это выводило Томаса из себя.
Скоро он уберет ее при помощи пылесоса, но не сейчас. Он еще не закончил.
Ему надо прочитать инструкцию. Он вытащил ее из целлофановой обертки. На титульной странице было напечатано: «Очки ночного видения AN/PVS. Модель F5001».
Такую модель он и заказывал. Хорошо.
Томас читал внимательно, запоминая все рисунки. Затем он вынул очки из коробки. На такой прибор было приятно смотреть, его было приятно держать в руках. Он поднес его к глазам. Запахло резиной, из которой был сделан наглазник. Очень удобно. Плотно прилегает к лицу. Конечно, пока еще ничего не видно: сначала нужно установить литиевую батарею.
Он помнил, как называется каждая часть прибора. Кнопка включения ИК-осветителя. Индикатор заряда батареи. ИК-осветитель. Объективы F/1.2. Индикатор включения ИК-осветителя.
Красота.
Скорее бы воспользоваться очками. Это будет нечто особенное.
Томас вытащил из коробки оголовье, состоящее из нескольких ремней. Его волнение возрастало. Он присоединил оголовье к очкам и, держа в голове рисунок из инструкции, надел их. Один ремень вкруговую опоясывает голову, словно повязка, прижимая очки ко лбу. Второй пропускается под подбородком и застегивается, третий охватывает шею. Четвертый ремень – собственно, их два: слева и справа от головы, чуть впереди ушей – соединяет головной ремень с шейным.
Замечательно! Он встал, еще ничего не видя, но уже весь в предвкушении. Оголовье было очень удобным. Он мог бы спать в этих очках!
Он поднял руки, чтобы снять очки, и вздрогнул от резкой боли в правой руке. В нем снова зажглась злоба на Аманду.
Она была такой тяжелой! Как такое худое и невысокое существо может быть таким тяжелым? Ему было совсем нелегко вытащить ее на улицу и посадить в «альфа-ромео», да еще делая вид, что они
