История Русской Церкви в период постепенного перехода ее к самостоятельности (1240-1589). Отдел втор

прибегавших для решения тяжбы к судебному поединку; з) мировые пошлины – с тех, которые оканчивали спор и тяжбу мировою сделкою, и пр.

Таким-то образом, благодаря жалованным грамотам князей, наши архиереи, монастыри и церкви пользовались самостоятельностию и независимостию от гражданских властей в отношении к своим недвижимым имуществам и крестьянам. Но надобно заметить, что некоторым монастырям, хотя и немногим, самостоятельность эта принадлежала не в полной мере. Разумеем, во-первых, домовые архиерейские монастыри, которые назывались так потому, что существовали на землях того или другого архиерейского дома, и, во-вторых, монастыри, приписные к большим монастырям, например Свято- Троицкому Сергиеву, Кирилло-Белозерскому, Пафнутиево-Боровскому, Иосифо-Волоколамскому, Ферапонтову. Те и другие имели иногда и свои земли и угодья, своих крестьян, но как во всем, так и в распоряжениях своих по имуществам, зависели от своих главных начальников: домовые монастыри – от своих архиереев, а приписные – от настоятелей и прочих властей больших монастырей, которым были подчинены. Не иначе как только с ведома, согласия и разрешения этих начальников могли они приобретать, продавать, менять, даже отдавать в аренду свои земли и угодья; не иначе как по грамотам и инструкциям, данным этими начальниками, должны были действовать в управлении своими крестьянами, в суде над ними, в собирании с них оброков и пошлин, в самом употреблении собранных оброков; им же, своим начальникам, должны были, наконец, отдавать и отчет по имениям, а иногда доставлять и известную долю доходов. Равным образом и независимость от гражданских властей, какая дарована была всем вообще духовным землевладельцам и вотчинникам, не была полная, как отчасти мы уже видели: над имуществами монастырей контроль предоставлен был служилым людям великого князя, которые и передавали по описям эти имущества новым настоятелям и требовали от них отчета. Самые главные чиновники архиерейские по управлению вотчинами – дворецкие не иначе могли быть увольняемы и вновь назначаемы, по крайней мере со времен Стоглавого Собора, как с ведома и соизволения или даже по указанию великого князя; по трем важнейшим уголовным преступлениям все церковные крестьяне, как и само духовенство, подлежали судам светским; тяжебные дела духовных вотчинников со сторонними лицами о земельных имуществах разбирались гражданскими чинами и иногда восходили на решение самого государя; к нему же непосредственно восходили и все иски, направленные лично на духовных владельцев и их приказчиков. Теперь прибавим, что земли духовных владельцев, наравне с землями всех вообще русских подданных, положены были по царевым писцовым книгам в сохи и частнее – в выти или обжи и что потому церковные крестьяне, кроме оброков и повинностей своим владельцам, должны были отбывать и государственные повинности. Исключение составляли, кажется, только те земли, которые духовные владельцы обрабатывали на самих себя, по крайней мере, о пашнях приходских церквей обыкновенно, а иногда и о пашнях монастырских говорится в писцовых книгах: «В обжы (или сохи) не положены». Правда, нередко и некоторые земли крестьян духовных владельцев освобождались княжескими грамотами от даней и пошлин князьям; но освобождались только на срок, а не навсегда – обыкновенно на два, на три года или на десять, даже на пятнадцать лет; всего чаще льгота эта давалась для привлечения новых поселенцев на церковные земли. Да и на урочные годы церковные крестьяне освобождались редко от всех податей и повинностей, а большею частию только от некоторых, и преимущественно от тех, которые должны были бы нести в пользу местных княжеских чинов, так как крестьяне церковные отбывали этого рода повинности таким же чинам, только поставленным над ними духовными землевладельцами. Главная льгота в отбывании государственных податей и повинностей для церковных крестьян состояла в том, что они были освобождены от многочисленных гражданских сборщиков, от их наездов, поборов и притеснений, лежавших всею тяжестию на прочих земледельцах, и что эти подати с церковных крестьян были собираемы самими их духовными владельцами чрез приказчиков и доставляемы в казну государеву. Таким образом, хотя жалованными грамотами князей земли и вотчины нашего духовенства были поставлены в независимость от местных государственных властей и в административном, и в судебном, и в финансовом отношениях и находились только в зависимости от своих духовных владельцев и поставляемых ими управителей, тем не менее земли эти и вотчины не были вовсе выделены из общего строя государства, не составляли как бы государства в государстве, а подлежали наравне со всеми другими землями и вотчинами и некоторым общим государственным законам.

IV. Содержание духовенства

Если к тому, что сказано нами доселе о пошлинах, собиравшихся по церковному управлению и суду, и о церковных недвижимых имуществах, мы присоединим сохранившиеся сведения и о некоторых других источниках содержания нашего духовенства, то получим довольно полное и подробное понятие об этом предмете.

Постоянными и главными источниками для содержания наших архиереев служили уже известные нам разнообразные и многочисленные пошлины и вообще доходы, какие каждый из них собирал и получал: а) с подведомого ему духовенства и епархии по делам епархиального управления и суда и б) с недвижимых имуществ своей кафедры. К случайным и незначительным источникам архиерейского содержания принадлежали: а) доходы от продажи некоторых движимых вещей архиерейской экономии, например, из экономии новгородского архиерейского дома продавались: лен, иногда в немалом количестве, мед десятками и даже сотнями пудов, дрожжи, высевки, овчины, смушки, опойки и пр.; б) вознаграждения, какие получали архиереи за совершенные ими по приглашению церковные службы, особенно в дни праздников: так, Новгородскому владыке за священнослужение на храмовой праздник в придворной или княжеской церкви святого Иоанна Предтечи на Опоках ежегодно отпускалось казенной руги 2 рубля 5 алтын и 2 деньги. Сам митрополит, нередко совершавший по желанию великого князя праздничные службы в придворных и других кремлевских церквах, получал от него каждый раз довольно ценные подарки. Для содержания монастырей источниками были:

1. Доходы с их недвижимых имуществ – источник главный и нам уже известный.

2. Денежные вклады и пожертвования за поминовение живых и умерших. Этого рода вклады в монастыри хотя не были так обыкновенны и многочисленны, как вклады землями, селами и вообще недвижимыми имуществами, но в некоторых монастырях достигали значительной величины. Самые большие денежные вклады поступали в монастыри от великих князей или, точнее, от великого князя Ивана Васильевича IV в продолжительный период его царствования. Например, в Троице-Сергиев монастырь от Ивана Васильевича III вовсе не было денежных вкладов, как и земельных; сын его Василий Иванович в 1506 г. пожаловал вкладу по отце своем 60 рублей и в 1519 г. по брате своем Семене Ивановиче 30 рублей; а великий князь Иван IV пожаловал в 1534 г. по отце своем 500 рублей, в 1548 г. чрез Алексея Адашева – 7000 рублей, в 1562 г. по царице своей Анастасии 1000 рублей, в 1564 г. по брате своем Юрии Васильевиче 1000 рублей, в 1570 г. по царице своей Марии 1800 рублей, в 1572 г. по царице своей Марфе 700 рублей, в 1582 г. по сыне своем Иване 5000 рублей, в 1584 г. по самом себе 5000 рублей и в разные годы по разных лицах: родственниках, князьях, боярах, дьяках то по 100, то по 200, то по 300, по 400 и по 500 рублей, так что всех денежных вкладов этого государя в Сергиев монастырь насчитывается до 25157 рублей. В Кирилло-Белозерский монастырь от великого князя Ивана III вкладов также вовсе не было, а великий князь Василий Иванович пожаловал 1000 рублей на покупку села, и затем Иван Васильевич IV пожаловал по двум своим дочерям Анне и Марии 300 рублей, в 1562 г. по царице своей Анастасии 500 рублей, в 1564 г. по брате своем Юрии 300 рублей, в 1570 г. по царице своей Марии 500 рублей и за здравие сына своего царевича Ивана 1000 рублей, в 1572 г. по царице своей Марфе 200 рублей и за здравие свое и детей своих 2000 рублей, в 1582 г. по сыне своем Иване 2000 рублей, в разные годы по разным своим родственникам, также по многих князьях, боярах и других по 100, по 200, по 300 рублей и более (между прочими и по Сильвестре попе да по сыне его Анфиме 25 рублей и 25 алтын), по опальных людях 900 рублей, а всего до 18493 рублей; наконец, великий князь Федор Иванович пожаловал по отце своем 1333 рубля. Царь Иван Васильевич щедро жертвовал и на другие обители, например в Соловецкую пожаловал в 1551 г. тысячу рублей, а в Отнюю пустынь в 1572 г. – 2644 рубля. Вслед за государями великими князьями делали в монастыри денежные вклады и государыни великие княгини (например, Елена дала в Сергиев монастырь по муже своем Василии Ивановиче 500 рублей) и их дети (царевич Федор Иванович в 1570 г. дал в Кирилло-Белозерский монастырь 600 рублей), равно и другие князья и княгини, бояре и служилые люди (например, боярин конюший Борис Федорович Годунов дал в Сергиев монастырь по своим родителям 500 рублей и за здравие свое и своего семейства 500 рублей), архиереи (например, митрополит Даниил дал