История Русской Церкви в период постепенного перехода ее к самостоятельности (1240-1589). Отдел втор

всякий видит, весьма важные, даже чрезвычайно важные. Что же отвечал на них Вассиан? Он как бы не обратил на них и внимания, не счел нужным и отвечать на них, а только сказал: „Я писал о селах: во Евангелии писано (где?), не велено сел монастырям держать“. Когда же по приказанию митрополита прочитаны были Вассиану разные места из церковных правил, из писаний и житий святых отцов, свидетельствовавшие, что монастырям иметь земли и села не возбранено, что и в прежние времена монахи, хотя владели селами, однако умели благоугождать Богу и спасались, Вассиан вынужден был отвечать: „Те села держали, но пристрастия к ним не имели“. На это митрополит справедливо молвил: „Как древние святые отцы и чудотворцы, имевшие у своих монастырей села, не имели к ним пристрастия, так точно поступали и в нынешние лета святые отцы и чудотворцы, имевшие у монастырей села; почему же ты думаешь, что нынешние чудотворцы были пристрастны к селам?“ И Вассиан отвечал: „Я не ведаю, чудотворцы ли то были“, – ответ, вовсе не свойственный покорному сыну православной Церкви.

«Ты, – продолжал митрополит, – в своих правилах написал: „Инокам жить по Евангелию, сел не держать и не владеть ими; если же иноки не хранят своего обещания, то Священное Писание именует их отступниками и предает проклятию“. Ино ты оболгал Божественное Писание и священные правила: они не возбраняют монастырям держать села и инокам от них питаться; не именуют отступниками и не предают проклятию людей, если они согрешают. Ты всех называешь грешниками, а одного себя безгрешным и законоположителем. Ты похулил в своих правилах всех, православно верующих во Христа, и всех назвал еретиками, отступниками и законопреступниками». На все это Вассиан отвечал только: «Я писал для себя, на воспоминание своей души, да и тех не похваливаю, которые села держат». Есть ли тут какое-либо оправдание?

Два свидетеля обличали князя-старца Вассиана на Соборе за известные уже нам хульные строки в житии Пресвятой Богородицы, переведенном Максимом Греком. Некто Вассиан Рогатая Вошь показывал, что князь Вассиан послал список этого жития в свою пустынь на Белоозеро и потом, когда начались розыски о тех строках, отправил туда же грамоту к строителю Христофору, чтобы последний совершенно загладил хульные строки. Князь-старец сперва заперся было в этом, но после очной ставки сказал: «Не помню, посылал ли я или не посылал». Другой свидетель, чернец Вассиан Рушенин, бывши в Новгороде, рассказал о хульных строках архиепископу Макарию, равно и о том, как князь-старец Вассиан и Максим отвечали на спрос его, Рушенина, о тех строках: «Так то и надобно». Макарий прислал об этом митрополиту грамоту, а Даниил заявил ее на Соборе. Кроме того. Рушенин и лично повторил свое показание пред Собором на очной ставке с князем Вассианом. Но Вассиан не сознался.

Еще один старец, из постриженников Иосифова монастыря, по имени Досифей подал митрополиту записку, в которой изложил, как князь Вассиан выражал пред ним жидовские мысли о самом Христе Спасителе и другие. Вассиан, пока не увидел этого старца, сказал Даниилу: «Иосифова монастыря старцы у меня и в келье не бывали, я их к себе не пущаю, и дела мне до них нет». Но когда увидел Досифея, примолвил: «Досифей – старец великий и добрый, он у меня в келье много раз бывал». И этот-то добрый старец на очной ставке с Вассианом показал следующее, согласно со своею запискою: «Позвал меня Вассиан на Симонове в свою келью, и дал мне недельное Евангелие толковое о самарянине, и указал строку: „Тварь поклоняется твари“, да молвил: „Той строки я, еще живучи в пустыни, изыскивал“, думая привесть и меня к своему злоумию; но я посмотрел в книгу да и отдал ее. Пришедши в церковь, я опять стал смотреть на ту строку, а он подошел ко мне и спросил: „Что смотришь?“ Я отвечал: „Вчерашнюю строку“. И он молвил: „Покинь, Христос-де – Сам тварь, твари поклоняется тварь“. Я ему тогда не возразил. А он опять подошел ко мне и крикнул: „Дьявольским духом писали отцы на Соборах, а не Святым!“ Брат Голова советовал мне: „Молчи, иначе уморит тебя“. Но я сказал: „Не боюсь“, и, идя от обедни, молвил Вассиану; „Как ты давеча говорил, что не Святым Духом святые отцы писали?“ – и начал с ним браниться... Потом, однажды после мефимона стал Вассиан со мною говорить: «Бог-де к Себе молвил: Сотворим человека по образу Нашему». А я отвечал: «Так говорят еретики; коли б к Себе одному, Он бы сказал: „Сотворю человека по образу Моему“; но Он сказал к Сыну и Духу: Сотворим человека по образу Нашему». Вассиан замолчал, видя, что во мне ему нет части, и покинул меня». Вассиан, выслушав на Соборе показания Досифея, во всем заперся. Нельзя не припомнить, что так именно действовали всегда еретики жидовствующие, которым Вассиан покровительствовал: они обыкновенно старались казаться православными, открывали свое лжеучение не каждому, а только тому, кого надеялись увлечь, и, когда их начинали обличать в ереси, они запирались во всем, иногда даже с клятвою.

Достойны замечания и некоторые другие прения митрополита Даниила с Вассианом, происходившие на том же Соборе. Митрополит: «Ты предо мною, митрополитом, и пред владыками прежде нынешнего Собора называл Божественное правило кривилом». Вассиан: «Ино волен Бог, да ты». Митрополит: «Ты говорил про чудотворцев: „Господи! что это за чудотворцы? Сказывают, в Колязине Макар чудеса творит, а мужик был сельской“. Вассиан: «Я его знал, простой был человек, а чудотворец ли он, пусть будет, как вам любо и с ним, чудотворец ли или не чудотворец». Митрополит справедливо заметил, что в деле святости важно «не телесное благородие, но духовное», что в числе святых и чудотворцев бывали всегда и люди простые, не только свободные, но и рабы. Вассиан: «Ино ведает Бог, да ты и с своим чудотворцами». Митрополит: «Все православные поклоняются честному гробу и святым мощам святого Ионы чудотворца, митрополита всея России, а ты один только не поклоняешься ему и не чтишь его, как следует воздавать честь святым». Вассиан: «Я не ведаю, чудотворец ли Иона». А между тем, прибавим от себя, праздновать в честь святого Ионы митрополита начали по всей Русской земле еще со времени открытия нетленных мощей его в 1472 г., хотя окончательно празднование это утверждено Церковию уже в 1547 г. Митрополит: «Ты и сам мудрствовал и других учил, что Плоть Господня была нетленна и прежде Воскресения ее; ино то противно Евангелию, и Апостолу, и учению святых отцов; то ересь древняя, проклятая Вселенскими и Поместными Соборами». Вассиан: «Я как прежде говорил, так и теперь говорю: „Плоть Господня нетленна, до гроба и во гробе нетленна“. Митрополит: «Где ты слышал и видел то, что говоришь: „Плоть Господня нетленна от Воплощения Его и до Воскресения Его?“ Вассиан: «Слышал и видел так». Митрополит: «Скажи нам, у кого слышал и где видел так написано?» Вассиан: «А то ведает Бог, да ты; кто хочет искать, тот и найдет». Митрополит: «Нечего искать, потому что то мудрование есть еретическое, то ересь древних еретиков, из которых одни учили, что Христос воплотился по привидению, а не истинно; другие, что Он снес Плоть Свою с неба и прошел чрез утробу Девы, как вода чрез трубу; третьи, что Тело Христово несозданно и нетленно от самого Его зачатия». Вслед за тем по приказанию митрополита прочитаны были Вассиану весьма многие свидетельства из древних святых отцов, доказывавшие, вопреки лжеучению еретиков, что Христос воплотился и родился от Пресвятой Девы Марии, что Он совершенно единосущен нам по человечеству, что Он восприял на Себя нашу человеческую плоть со всеми ее свойствами, а не какую- нибудь другую, отличную от нашей, небесную, нетленную, духовную; что Он, подобно нам, Своею Плотию и алкал, и жаждал, и чувствовал усталость и все мучения, которые потерпел за нас.

Конца соборного акта не сохранилось, и мы не знаем, не был ли Вассиан обличаем еще в других каких- либо заблуждениях и вольных мыслях. Но из другого источника известно, что Собор осудил Вассиана и послал его, с соизволения великого князя, в заточение в тот самый монастырь, против которого Вассиан всего более враждовал и который старался даже разорить, именно в Иосифов волоколамский, где он и скончался. Как бы снисходительно мы ни судили о старце-князе Вассиане, но, имея в виду известные его действия и особенно соборное деяние о нем, мы никак не можем сказать, чтобы он был христианин, православный во всем, и покорный сын Церкви; напротив, должны сознаться, что по некоторым предметам он был дерзкий вольнодумец и упорный противник православной Церкви, был даже еретик, по крайней мере, держался некоторых еретических мнений и, очень вероятно, не был чужд ереси жидовствующих. Называть подобную личность передовым человеком своего времени не согласится беспристрастная история, особенно история церковная, тем более что и по своему уму и образованию Вассиан, как показывают немногие уцелевшие его сочинения и действия, нимало не выдавался из ряду других образованных своих современников и далеко не мог равняться ни с преподобным Иосифом Волоколамским, против которого враждовал, ни с Максимом Греком, к которому был расположен.