– Вот оно, сознание миллионов. Чтоб пощекотать нервы – криминальный репортаж, а чтобы их пригладить – церковь. Как ты ни прокачивай умишко, простонародная закваска выдаст себя в полный рост. – Джомар сосредоточился на субстратах, заново привлечённый пушистым сиянием волосков. – Начнём-ка мы эту серию с женщины. В честь приезда моей мадам. Может, хоть тут нам повезёт.
Она с ужасом осматривала свои руки. Вокруг и внутри всё было иллюзорным, как во сне – чужие пропорции, чужой язык во рту, потерявшем чувствительность. В голове теснились, смешивались чьи-то голоса, детское пение, мелодии, а стены полупрозрачно мерцали.
Она находилась в центре решётчатой сферы. Порой решётка исчезала, но едва оживала надежда больше не видеть белой сетки, как узор пересекающихся линий вновь возникал в воздухе – и двигался вместе с нею, когда она шатко шла, держась за стену. Выйти из сети было невозможно. Нереальная, неосязаемая решётка отрезала все пути.
Лечь и закрыть глаза. Заткнуть уши. Но это не помогало – сеть нависала куполом, прорезая потолок и уходя ввысь, а луч взгляда находил за преградой объёмные тени людей, контуры вещей, жилы инфраструктур…
Временами появлялось странное, нелепое ощущение того, что она видит затылком. Видит висками. Видит во все стороны.
– Скажите мне правду. И ещё… как от этого избавиться? Оно преследует меня. Я не могу заснуть. Мне плохо, понимаете?!
– Гораздо лучше, чем в клинике, – убеждал кудрявый брюнет, непринуждённо сидя на углу стола. – Можно сравнить, хотя я не уверен, что сохранилась память…
О, она помнила. Голова без тела. Даже обезболивания не надо – то, что ниже шеи, перестало существовать. Потом волны палящего жара, подступающие из горла, снизу. Мерно, как океанский прибой, подкатывала горячая тьма, а мир сжимался в комок гнилостного запаха, страха и беспомощности, полного бессилия и неподвижности. Но пришёл сон, и её втянул холодный чёрный водоворот. Вынырнула она здесь, среди молчаливых людей в бледно-салатовых одеждах.
– Вы лжёте. Я жива!
– Да, какое-то время ты была жива Точнее, твою жизнь поддерживали искусственно. Затем процессы стали необратимы. Спасти тебя не удалось.
– А это… – Она опять поглядела на руки. – Что это? Я вижу, оно не настоящее.
Зажглась сеть, ячейки стали мельче; лежащие на коже квадраты разгорелись и начали входить в плоть. Беспрепятственно, как в воду. Ряды шариков под кожей, глубже – сочные утолщения, тяги, трубочки…
Она с криком ударила себя ладонью ниже локтя – исчезни! не хочу, закройся!
– Кое-кто погиб на месте, – задумчиво повествовал кудрявый. – Некоторые отделались лёгкими ранениями. Когда такая махина на лету врезается в диспетчерский пункт, невредимых не остаётся. Тебе не повезло при катастрофе. Но мы дали тебе новую жизнь.
Он не резко, но явственно выделил слова «мы дали».
– Я должна увидеться с родными!
– Неразрешимый вопрос. – Голос кудрявого стал вязким, обволакивающим. Он словно не говорил, а плёл паутину. – Тело, которое ты получила в виде исключения, является строго закрытой разработкой. Пока это так, нельзя ничего изменить. Надо осознать ситуацию и себя в ней, тогда многое предстанет в ином свете. Есть потери, но приобретений – больше…
Джомар устал молоть языком, но беседа доставляла ему удовольствие. Рекомендация психолога – сразу и откровенно ставить образцы в известность о том, что они даже не артоны – работала блестяще. Прямо наповал разила Перспективный образец III чуть ума не лишился.
Обязанность лично убалтывать образцы до кондиции нравилась Джомару. Было что-то мучительно сладкое в прямом контакте с андроидной системой, потерянно хлопающей глазами и в испуге озирающей дивный новый мир взглядом киборга. С Альфом и Албаном было труднее, поскольку Джомар не имел опыта обработки таких собеседников, но он быстро освоился и вошёл во вкус. Всё-таки в основе своей они – люди с их слабостями, а значит, образцами можно манипулировать. Даже нужно! Тем более нужно, если хочется.
Только вербальное воздействие и установка строгих рамок. Внушение принципов субординации. Встряска, пережитая при транскрипции личности на субстрат, на первых порах делала образцы податливыми и доступными. Они запоминали крепче живых, а стирать обучались не сразу. Как при воспитании киборгов, большую роль играло запечатление образа хозяина и его команд.
Пока свеженький образец не очухался, надо подавить и подчинить его. «Имя на выбор, какое захочется»? нет у них выбора! Хватит играть в демократию и тратить время на пустые уговоры. Никаких отклонений от концепции проекта. Диктат, императив, приказ! Мы в армии, а не в парламенте.
Позже связи в субстрате устоятся, наступит привыкание, мысли забегают свободнее… и неуклюжий, волочащий ноги киборг выпрямится, шаги станут широкими и твёрдыми, а характер – тем, каким был в прошлой жизни. Тут держись! Неизвестно, что в ком раскроется.
– С любым вопросом следует обращаться КО МНЕ. В этом учреждении всё решаю Я. Служебные телефоны – на каждом этаже. Номер – 1-109. Ты можешь познакомиться с теми, кто прошёл процедуру раньше. Они уже работают в проекте; у них превосходные результаты. Это интересные ребята. Иди сама. Ты можешь ходить без поддержки.
В том, что касалось разных киберштучек, Альф был знаток с плюсом. Или начитан под завязку – ну он-то имел время почитать без спешки! – или же интуит, познающий чутьём.
Чтобы так хитро смодулировать голос, Албану пришлось бы думать куда дольше. А образец I справился за трое суток, после чего, пыжась от превосходства, предложил замысловатый аудиотональныи код, переводящий речь в тихую смесь шороха, утробной икоты и царапающих звуков.
Впечатление от нового способа общения возникало такое, будто крысы и йонгеры гоняют по комнате мяч. Мало того, голоса можно было отрегулировать применительно к любому помещению, чтобы они взаимно гасились и начисто глохли. Когда Албан научился видеть звук, удивляться стало нечему.
